– Ужасно миролюбивые зверушки. За пятьдесят лет наблюдений среди них зафиксирован всего один случай каннибализма.
– Уверен, ты как-то этому поспособствовала.
– Почему это я?
– Потому что ты кого угодно доведешь до ручки!
– Мне было очень хорошо.
– Когда не было плохо
И пофиг ей, что «детке» старого козла сорок один стукнуло… Никогда не поздно нанести человеку травму, а у родителей в этом плане ну просто божественный дар.
– Тем более красное вино полезно.
– Это чем же?
– Эх ты! Еще и ученый. Вино, чтоб ты знала, выводит из организма радионуклиды.
– Не уверена, что они во мне есть. - Марфа с сомнением проходится взглядом по собственному отражению в зеркале.
– Ну, тараканов-то в тебе полно, а против них винишко тоже весьма эффективно.
– Ну, вот ты у нас, Брага, кто по темпераменту? Холерик, сангвиник, флегматик или меланхолик?
– В душе не ебу.
– Холерикам рекомендуют покупать все самое броское. А потом вручать с пафосом, на людях. Например, сертификат на одежду модного дизайнера. Что скажешь?
– Да ну на хрен.
– Так и думал я, что ты не холерик.
- У тебя тут шестнадцать категорий и в каждой по одному человеку. Как их сводить-то? – Марька поправила очки.
- А это уже жизнь пусть решает. Судьба же гораздо умнее нас. Гораздо. А мы всего лишь её скромные помощницы, - Агриппина подвинула блокнот ближе к себе.
- И вообще кухня вовеки вечные теперь твоя территория.
- Звучишь как сексист.
- Я звучу как мужик. Я добытчик, ты тыл. И чтобы я хорошо добывал, меня надо отлично кормить.
- И как ты раньше не помер от голода. – Ядовито протянула она, сдвигая ножом ломтики картошки в сторону.
Хоть какая-то реакция!
- На последнем издыхании жил.
И дабы подтолкнуть девочку к правильным мыслям, понизив голос, сказал: - Ты можешь отработать.
- Правда?! – Она так резко подняла голову и неожиданно улыбнулась, что я опешил. – У меня и опыт есть, правда. Может, я вам даже понравлюсь, и оставите меня на постоянку. Мне сейчас это, ой, как не помешает!
Так быстро и с таким неприкрытым желанием ко мне на хер еще никто не напрашивался, рекламируя мне себе без какого либо стеснения. Сказать что я охерел, ничего не сказать
«Моя» орет, топориком машет - а толку ноль. Ни очаровать, ни поухаживать, ни узнать нормально, почему я не хочу…
- А ты не хочешь? - заинтересованно отозвалась подруга.
- А вот это уже не важно, - сказала сварливо, - Важно спрашивать! И делать все, чтобы я захотела!
- Ну, каково это, смотреть на результаты своих трудов? – Рядом с ней села Макаровна, впечатленная масштабом происходящего. – Что ты сейчас чувствуешь?
- Умиротворение, - ответила Агриппина. – Теперь я вижу, что все не зря. Вижу, что Филя мой был прав. И… слушай, - она наклонилась к подруге и положила на стол блокнот, - в соседний дом мужчина одинокий заехал. Надо бы пробить, кто он такой да женить. А-то чего он… всю статистику мне портит?