Мои цитаты из книг
- Гляжу, твой страдалец уже уехал, - известила она на всю округу.
- Это не мой страдалец, - насупилась Александра.
- Твой. Мне виднее
Внуки решили устроить Наумовне сюрприз и отвезли ее на чужую дачу. Неужели она не найдет, чем там заняться? Вон, целая незамужняя соседка образовалась. Ну и что, что не молодая, да и с душевными травмами. Счастье, оно всегда неожиданное и глупых вопросов не задаёт.
Девятая история из «Блокнота Наумовны».
У Александры тут же возникла нехорошая мысль по поводу того, что нормальную бабушку родственники в пригород не спихнут на все лето без весомой причины.
Внуки решили устроить Наумовне сюрприз и отвезли ее на чужую дачу. Неужели она не найдет, чем там заняться? Вон, целая незамужняя соседка образовалась. Ну и что, что не молодая, да и с душевными травмами. Счастье, оно всегда неожиданное и глупых вопросов не задаёт.
Девятая история из «Блокнота Наумовны».
Саша уже открыла было рот, чтобы отказаться, но тут же со стуком его захлопнула. Дают - бери, бьют - беги. Именно это она усвоила за последние полтора года. На ее пути в последнее время не так часто попадались люди, которые искренне хотели помочь.
Внуки решили устроить Наумовне сюрприз и отвезли ее на чужую дачу. Неужели она не найдет, чем там заняться? Вон, целая незамужняя соседка образовалась. Ну и что, что не молодая, да и с душевными травмами. Счастье, оно всегда неожиданное и глупых вопросов не задаёт.
Девятая история из «Блокнота Наумовны».
— Я очень строгая жена, кстати!
— А ты какой муж?
— Я ещё не знаю… Кажется, «каблук».
— Ой… — тянет за ухо меня Яся. — Пикаперская твоя душонка!
— Брат?! У меня что — есть брат?? — Что за интонации, Ярославна? — строго прищуривается отец. — Ну, извини, папа. Жизнь меня к такому не подготовила! Он что с нами будет жить?? — Конечно. Он же мой ребёнок. Я тоже — хочется капризно фыркнуть мне. Но я всё время забываю, что не родная дочь ему. И всë же — любимая. И терять любовь отца я не хочу! — А почему не со своей матерью? — Она давно умерла. Он жил в интернате. — Господи… — страдальчески закатываю я глаза. — Ты хоть раз общался с...
— Клянешься ли ты, Ярославна Алексеевна, любить меня вечно, не взирая на то, что я Гад? — дурачусь я.
— Клянусь! Клянешься ли ты, Иван Алексеевич, любить меня вечно? Не взирая на то, что я Змеища?
— Клянусь!
— И пусть отсохнет член у того, кто нарушит эту клятву! — пафосно завершает Яська, грозно нахмуривая брови.
— Эй! Меня где-то кинули в этой клятве.
— Брат?! У меня что — есть брат?? — Что за интонации, Ярославна? — строго прищуривается отец. — Ну, извини, папа. Жизнь меня к такому не подготовила! Он что с нами будет жить?? — Конечно. Он же мой ребёнок. Я тоже — хочется капризно фыркнуть мне. Но я всё время забываю, что не родная дочь ему. И всë же — любимая. И терять любовь отца я не хочу! — А почему не со своей матерью? — Она давно умерла. Он жил в интернате. — Господи… — страдальчески закатываю я глаза. — Ты хоть раз общался с...
Прижимаясь щеками, закрываем глаза. Плавая в блаженстве, нажимаю на пуск. Телефон делает серию фоток.
— И когда будем ссориться, будем отправлять друг другу это фото, — разглядывает их Яся.
— А мы будем ссориться?
— Конечно, — забирает у меня телефон, включая видео. — Мы будем ссориться, потому что я — Змеища, — морщит она нос, — а ты — Гад.
— Брат?! У меня что — есть брат?? — Что за интонации, Ярославна? — строго прищуривается отец. — Ну, извини, папа. Жизнь меня к такому не подготовила! Он что с нами будет жить?? — Конечно. Он же мой ребёнок. Я тоже — хочется капризно фыркнуть мне. Но я всё время забываю, что не родная дочь ему. И всë же — любимая. И терять любовь отца я не хочу! — А почему не со своей матерью? — Она давно умерла. Он жил в интернате. — Господи… — страдальчески закатываю я глаза. — Ты хоть раз общался с...
Бес всегда говорил, что «ублюдок» — это не оскорбление для того, кто рожден с этим клеймом. Он не виноват в этом. Это оскорбляет только того, кто произносит это слово. Так как это говорит о том, что для него дети бывают второго сорта.
— Брат?! У меня что — есть брат?? — Что за интонации, Ярославна? — строго прищуривается отец. — Ну, извини, папа. Жизнь меня к такому не подготовила! Он что с нами будет жить?? — Конечно. Он же мой ребёнок. Я тоже — хочется капризно фыркнуть мне. Но я всё время забываю, что не родная дочь ему. И всë же — любимая. И терять любовь отца я не хочу! — А почему не со своей матерью? — Она давно умерла. Он жил в интернате. — Господи… — страдальчески закатываю я глаза. — Ты хоть раз общался с...
— Ярославне не стоит появляться в компании других парней.
— Ей так много всего не стоит, что не осталось ничего стоящего, — не выдерживаю я.
— Это ради её будущего, — безапелляционно.
— А что там ценного в её будущем? За что терпит-то?
— А что она, собственно, терпит?! — взрывается отец. — У неё всë есть!
— Что — всë?
Растерянно взмахивает руками.
— Да всë!!
— Хм. Всë есть, а жизни нет. Такое себе счастье…
— Брат?! У меня что — есть брат?? — Что за интонации, Ярославна? — строго прищуривается отец. — Ну, извини, папа. Жизнь меня к такому не подготовила! Он что с нами будет жить?? — Конечно. Он же мой ребёнок. Я тоже — хочется капризно фыркнуть мне. Но я всё время забываю, что не родная дочь ему. И всë же — любимая. И терять любовь отца я не хочу! — А почему не со своей матерью? — Она давно умерла. Он жил в интернате. — Господи… — страдальчески закатываю я глаза. — Ты хоть раз общался с...
Я плаваю в гадком чувстве неопределённости. Ну как… То, что мне определённо пиздец, это я конечно понимаю. Но как именно будут разворачиваться события — это, блять, интрига интриг!
— Брат?! У меня что — есть брат?? — Что за интонации, Ярославна? — строго прищуривается отец. — Ну, извини, папа. Жизнь меня к такому не подготовила! Он что с нами будет жить?? — Конечно. Он же мой ребёнок. Я тоже — хочется капризно фыркнуть мне. Но я всё время забываю, что не родная дочь ему. И всë же — любимая. И терять любовь отца я не хочу! — А почему не со своей матерью? — Она давно умерла. Он жил в интернате. — Господи… — страдальчески закатываю я глаза. — Ты хоть раз общался с...
— Да влюбился он просто! — сонно усмехается Мар. — Не ест, не спит, Царевну то спасает, то любит самоотверженно, вот и…
— Да! — покаянно подтверждаю я.
— Ясно, — улыбается Алена. — Но ты не забывай, что ты у нас будущий чемпион, ладно? И у тебя вообще-то режим. И сон — восемь часов. Давай добавим сложные углеводы перед тренировками. Глюкозу… Что там ещё влюблённым мальчикам прописывают.
— Тортик…
— Ну, пусть будет тортик, как разовая акция. И с сексом притормози.
— Эээ! — хором возмущаемся мы с пацанами.
— Умеренно!! — взъерошивает мне волосы. — На сегодня я тебя с тренировки снимаю.
— Опять?? — застывает зашедший в спортзал Бес.
— Опять… — вздыхает Алёна. — Где-то он там на другой площадке максимум выдаёт.
— Яшин… — обескураженно провожает меня, взглядом Бес.
— Клянусь, завтра буду огурцом! Вот прям стопудово!
Смываюсь домой. Там Яся…
— Брат?! У меня что — есть брат?? — Что за интонации, Ярославна? — строго прищуривается отец. — Ну, извини, папа. Жизнь меня к такому не подготовила! Он что с нами будет жить?? — Конечно. Он же мой ребёнок. Я тоже — хочется капризно фыркнуть мне. Но я всё время забываю, что не родная дочь ему. И всë же — любимая. И терять любовь отца я не хочу! — А почему не со своей матерью? — Она давно умерла. Он жил в интернате. — Господи… — страдальчески закатываю я глаза. — Ты хоть раз общался с...