— Я, разумеется, все понимаю. У вас любовь и все такое. Но можно меня завтраком накормить, а потом уже отношения выяснять?
— Тимур! — шипит на него Влад.
Тот невозмутимо отвечает.
— Я, конечно, Владислав Сергеевич, готов за Вас жизнь отдать. Но смерть принять от голода не готов.
— Проходите, Тимур Аркадьевич. Я не допущу Вашей преждевременной кончины. Долг платежом красен.
— Я бы тоже поел, — замечает Влад.
Качаю головой. Мужчины, они такие иногда…
Как дети, честное слово.
И мне не хочется начинать наше противостояние. Но рассудок подсказывает, что это лишь моя слабость.
В его руках мне хорошо. Я так постою чуточку, а потом снова стану самостоятельной.
Как и во всякой женщине, во мне живут тысячи сомнений.
Стерва во мне требует громко ответить: " Да кто за тебя пойдет?"
Но как взрослый, умный человек — молчу, стараясь придумать, как быть дальше.
— Она ... назвала меня ледышкой!
— Виконт, что вас так удивляет? — желчно уточнила леди Берли. — По мне, так вы кусок промороженного мяса, из которого не выйдет ни доброго мужа, ни доброго бифштекса!
иногда встречаются дамы, не выказывающие свой ум явно. Зато они умеют слушать и готовы поддержать мужчину в их увлечениях.
хитрый Мейфэр в доме лорда Грая не появлялся, сославшись на королевские дела.
— Мужчины, — поморщилась дуэнья, — сначала рвутся в бой, а потом прячутся в окопах. Вот увидите, моя дорогая, и магистр, и виконт появятся ровно к первым гостям, а на все упреки будут разводить руками: «Служба»!
— Боюсь, вы имеете слабое представление о женской природе, милорд, — покачала головой Софья. — Даже самая хрупкая и нежная женщина должна обладать внутренней силой, чтобы выносить и родить детей, чтобы стать им хорошей матерью и верной наставницей. Кого может воспитать пустая погремушка?
Была у Сони подруга, которая выскочила замуж в восемнадцать лет, быстро забеременела, ушла в академический отпуск и… угодила в ловушку мужа. Отчитывалась за каждую копейку, потраченную на хозяйство, причем с чеками. Неделями выпрашивала разрешения купить шампунь или прокладки. Вырваться из кабалы удалось только тогда, когда ребенок пошел в садик, но Вика еще долго вздрагивала от звуков мужского голоса и тщательно записывала каждую трату в специальную тетрадь.