Екатерина

Харли Винсент смирилась с жизнью в мире людей. Да она перевёртыш, но перекидывается в маргай[1], и может свободно ходить среди людей и делать всё, что заблагорассудится. То есть, так было до тех пор, пока экстремисты — люди, борющиеся против перевёртышей — не напали на неё, подвергая жизнь непосредственной опасности. Когда появляется старый знакомый и бывший любовник — Джесси Далтон, предлагая защиту своей стаи, Харли мешкает. Её чувства к Джесси выходят за рамки отношений на одну ночь, но...

Существует пять причин почему я ненавижу Марка Хана. Первая — он заносчивый засранец. Вторая — он слишком смазлив и уверен в себе. Третья — он вечно всем недоволен. Четвертая — он не признает рамок и не имеет тормозов. И пятая — он мой босс. Предыстория - в книге “Изнанка чувств”

Книга 1. Элитная школа. Золотая молодежь. И местный Бог, на которого нельзя поднимать глаза. Но я оступилась и сделала это, даже не догадываясь, что тем самым пускаю по своему следу адских гончих. Я не знала правил. Но меня заставят их выучить. Наизусть. И чувства свои мне придется вывернуть наизнанку. Никто о них не узнает. Особенно Он. Продолжение в книге Чувства наизнанку"

Один взгляд на нее — и я пропал. Одно решение — и оно перевернуло мою жизнь. Знал бы я только, что это дорога в никуда… Арина — золотая девочка. Лично для меня — недостижимая звезда в небе. Мечта. Ее жизнь — бесконечный фейерверк. Моя же — ежедневный бой за место под солнцем. В том числе и за нее. Когда-то я думал, что умею любить. Так вот, мне лучше не думать об этом. Не умею. Некого. Не за что.

Никогда не хотела себе брата. Тем более сводного. Тем более наглого, беспринципного, надменного и прожженного мажора… Он ненавидит меня и считает грязью под ногами. Его мечта — превратить мою жизнь в ад, отряхнуться и жить дальше своей идеальной жизнью. Что ж, Аверин, наши чувства и желания абсолютно взаимны! И да будет весело… Тебе не знаю, а вот мне так уж точно!

Он - Демид Громов и он не знает, что такое слово "нет". Богатый хам, самоуверенный мерзавец и самый отпетый бабник нашего института. И он тот, кто поспорил на меня. Я - Агата Малиновская - дочка ректора. И я сделаю все, чтобы Демид Громов свой спор проиграл. Получится ли? Без сомнений. Пожалею ли я о своей строптивости? Никогда!

– Что ты здесь делаешь? Мой голос дрожит от нахлынувших чувств. – Я приехал за тобой, Оливка. Игорь пристально смотрит на меня. В глазах столько неприкрытых эмоций, что мне хочется кричать... Рука инстинктивно тянется к животу в защитном жесте. – Это же мой ребенок? Наглый мажор, которого я любила, растоптал меня и вычеркнул из своей жизни. Я хотела забыть его, но две полоски на тесте показали, что теперь я связана с ним навсегда. Под сердцем его ребенок, и он не должен об этом узнать......

– Снова ты? – делаю шаг назад, едва в столовую входит Альвар со своей свитой. – Считала, что наследники престола питаются отдельно от простолюдинок вроде меня. Вам же что-то особенное подавай. – Именно, – Альвар усмехается, уверенно приближаясь ко мне. А янтарные глаза хищно вспыхивают. – Сейчас я не против отведать девственного тела. Я же дракон, как-никак. Он касается моей руки, и я тут же одёргиваю еë. – Не трогай меня, извращенец! Сердце безумно колотится. А в голове только...

Черный дракон опасен. Его либо боятся, либо ненавидят. Он бессердечное чудовище, от которого даже невеста сбежала за день до свадьбы. Мне придется занять ее место. Не беда, ведь продержаться в роли чужой жены необходимо всего семь дней. Главное — ничем не выдать подмену супруги, избегать супружеских обязанностей, не впутываться в переплетения интриг, разумеется не влюбляться и… выжить! Справлюсь ли я? Будто у меня есть выбор!

— Ты переспал с ней! — Нет! Нет, Яся! Все было не так, — отчаянно стучу ладонью по двери. — Мне прислали видео, Гордей. Это было очень! Очень красноречивое видео! Уходи, — ее голос падает до надрывного шепота. — Это случайность! Чертова пьяная случайность! Ясь, открой дверь и мы поговорим. Девочка моя, ты же меня знаешь. Ты знаешь мои чувства к тебе. — Мне тоже так казалось, — всхлипывает любимая девочка. — Уходи, Калужский. Я бы многое тебе простила, но только не предательство. *** ...