Была у меня такая особенность - стоит голове поюлозить по подушке, как та превращалась в воронье гнездо.
С возрастом ни люди, ни деревья гибче не становятся.
- Она меня домагивается! Совратить хочет.
- А ты?
- А я боюся!
- Чего?
- А вдруг... вдруг она меня совратит и бросит?
- Аполлон всхлипнул и, достав из кармана штанов платок с теми же петушками, вышитыми красной нитью, шумно высморкался.
- А я невинный... остануся опозоренным... и все пальцами показывать станут. Мне…
Голодны? – Вопрос прозвучал нелепо. Только что говорили о смерти, а тут еда. – Я лишил вас ужина.
На девочку не претендую, да и она красноречиво высказалась насчет своих расовых предпочтений. Ректор покачал головой, но промолчал.
Значит, «у себя» – это уже в подвале? – не удержался от смешка глава Академии. – Прежде ты устраивался с комфортом: Лиловый зал, чашка чая, книги.
Вздор, не все драконы такие! – встал на защиту попранной чести соплеменников юноша. – Я, например, мама. Она после отца только с Эртаном, на других не смотрит. Я весь в нее: верный.
Когда речь идет о жизни, чужого имущества не жалко.
Не спешите отчаиваться, ... Даже если Вас съели, всегда есть два выхода.
Знаете, в некоторых случаях мало что бывает страшнее матери, желающей своему ребенку только хорошего.