Я кивнула, неловко улыбнувшись и пытаясь сдержать нервный смешок. Кажется, вчера мое пьяное высочество нарушило свою первую и единственную заповедь попаданки — не творить херни, — потому как я догадывалась, какой именно танец я могла предложить свету андарийской аристократии для массового увеселения и изъявления благодарности. Все мои еврейские предки гордились бы мной, но мне почему-то было очень стыдно.
Закон подлости работал как часы вне зависимости от мира: если ты идешь в шикарном наряде, с прической и макияжем, шансы встретить кого-то стремятся к нулю, а вот если ты в растянутых штанах и с немытой головой вышла вынести мусор или, как сейчас, плетешься с тренировки до своих покоев — встретишь всех, кого только можно.
Чудо. Только чудо может нас спасти. Смерть защитника веры, смерть носителя божественной силы, обезглавливание вражеской армии. Это понимаю я, понимаете вы, и, скорее всего, об этом задумается сам Ариман. Что помешает ему просто уничтожить нас за попытку противостояния, не вступая на поле интриг и переговоров? Я должна помешать. Всеми возможными силами. Помешать или сдохнуть, будь оно все проклято!
Скаковая лошадь и рыцарский конь отличались по нюансам управления так же, как спортивный «феррари» от джипа Wrangler. Да, конь. Да, вот тебе седло, повод, ноги в стремена суй и, казалось бы, что сложного? А вот хрен тебе!
Чем больше ты оголяешь душу, тем больше находится желающих туда нагадить.
-О! Волчёк-серый бочок.
-Алкоголичка сахарозависимая.
И случился как-то на выходные засор, а Вадим предпочел ничего не делать и подождать когда само рассосётся. Само оно рассосалось благодаря Яне, а Вадик вознаградил свою мастерицу жарким сексом. Что-то в этой схеме было явно не так.
-Каждый день, в четыре часа я буду забирать ребёнка на охоту. Пока в доме никого не будет, можно потратить время на себя: приготовить еду, убрать наведённый за день беспорядок, составить план действий на следующий день.
...с какого Олимпа спустился этот бог плодородия?
Михаил спросонья скатился вниз, готовый уже рвать негодяев в клочья, прямо так, в трусах. Однако в кухне его ждал сюрприз в виде обескураженной худенькой Насти, которая ойкнула то ли от испуга, то ли стеснения.
– Ох ты ж, – Миха схватил фартук жены, висевший на стуле и прикрыл срам. – Прошу прощения, мадам. Думал, враг на границе. А тут… вы…