Честолюбие при отсутствие способности к созиданию обращается в волю к власти.
Страсть к разрушению наступает как следствие непрожитой жизни, неспособности достигнуть чего-то.
Ты что, думаешь, если завтра я уйду в отставку, войны прекратятся? Пойми, милая, дело не во мне. Магистрат все равно будет идти войной на соседей. Это вопрос амбиций одного человека. Во главе его армии могу стоять я или другой генерал — не имеет значения. Завоевание будет продолжаться.
Все в мире относительно, милая, и свобода тоже. Нет абсолютного зла, как нет абсолютного добра. Мы просто каждый делаем свое дело.
А ведь только думала, что умереть от голода лучше, чем так жить, — напомнила себе с той же отрешенностью. Оказалось, что умереть все-таки сложнее, чем жить. Какой бы жизнь ни была или обещала стать.
Как понять, когда человек врет, если в каждой своей лжи он убедителен так же, как и в правде?
Любое страдание – временно, каким бы ужасным ни было, оно заканчивается. Все, что не убивает, делает тебя сильнее. И злее. А то, что тебя однажды убьет, навсегда лишит любых проблем, подарит покой, о каком при жизни каждый из нас может только мечтать.
– Что мне в тебе по-настоящему нравится, милая, – это твоя сообразительность, – тихо заметил Шелтер.
– Тебе нужна причина жить, Олли. Кто-то, ради кого ты будешь жить.
– Мне есть ради чего жить, – возразил генерал.
– У тебя есть то, ради чего ты готов умереть. Это не одно и то же.
Милая, пьянство – это не болезнь. Пьянство – это банальная распущенность.