когда побываешь на пороге смерти, резко умнеешь. А те, кто не умнеют, быстро оказываются там вторично.
Командир должен быть всегда один, иначе дело кончится провалом. Полным.
И повторяясь снова – здоровая паранойя – залог несокрушимого здоровья параноика.
Не сбылось? И не понадобится, вот радость-то.
Сбылось? А у меня и ковчег есть. Кто там над Ноем хихикал, в первых рядах-то? В них и потонули, болезные…
Не надо бояться перестелить соломки, показаться смешным или глупым. Не надо!
Другой вариант вам точно не понравится. Ни в каком виде.
Все восхищены мастерством балерины, но никто не знает, какие мозоли у нее на ногах, и сколько пота она пролила у станка.
Как говорят мудрые, здоровая паранойя – залог здоровья параноика.
Иногда лучшее, что можно сделать – это оставить любимого человека, чтобы не навлекать на него опасность.
наивная уверенность заявки: «если со мной что-то случится, все о тебе узнают, я письмо оставила…» приводит не к обеспечению вашей безопасности. Вот ни разу!
Только к увеличению количества смертей.
И вас зароют, и тех, кому вы доверились. Во исполнение старого принципа: «шантажиста не оставляй в живых».
Анжелину похитили, силой выдали замуж, консумировали брак… ага, Эдоард признал это и утерся. Смеяться после второго слова.
Случись такое, похитителя найдут из принципа и развесят на соснах по всему побережью. И кусочки накрошат помельче, чтобы на все сосны хватило.
Либо он разберется с погоней, либо погоня разберется с ними.
– Кто с ней отправится?
– Вирмане, конечно. Ты видел, какими глазами Гэл смотрит на Руту?
Джерисон не видел. Но знал, что в любой женщине дремлет сводница.