Девушка зашлась ласковым смехом, демонстрируя белизну своих зубов. Рианон же подумала: красивая, но дура. Привычно с удовольствием впитала похвальбу как должное, не понимая, что сейчас её смех молодой дворянин воспринимает издевательством над собой.
Очередное воплощение Герострата жадно вещало перед парившими телекамерами новостных каналов и в микрофоны допущенных журналистов…
— В сей прекрасный час, когда нам дарована краткая минута покоя, не стоит омрачать её столь негативными эмоциями
Вам скажут: «Умерли они», — не верьте!
Пускай твердят, что нас пора забыть -
Мы живы в вас, готовы вновь от смерти
Свою Отчизну грудью заслонить!
На замечание же Клубова, что порядок есть порядок, адмирал разразился речью минут на тридцать про хорошее отношение к соседям. Про общегуманоидные ценности, которые объединяют нас, несмотря на прошлые разногласия (не зря об этом пишет вся свободная пресса)! О мире и сотрудничестве, о великом значении «Пакта о ненападении» с квангами и так далее.
Историю в империи не слишком уважали. Просвещённые люди считали, что найти что-нибудь в мусоре прошедших лет практически невозможно. «Жизнь, как и история, никогда не повторяется, — говорили они, — так зачем бесплодно искать в прошлом, когда надо решать сегодняшние проблемы»? Самые радикальные вообще требовали отменить изучение истории в школах, оставив лишь краткий курс «Становление Империи», да биографию правящей фамилии.
Егор Антонович вспомнил прошлогодние мысли и улыбнулся: он больше не последний. Его ученики помогут сохранить память. И нить поколений не прервётся.
... так ли важны были ему золотая звезда, звание и почести?....не за ними он шёл в Харьковский военкомат в сорок первом. И не ради них он вел в атаку в сорок четвёртом. Другого он хотел — чтобы сейчас, почти через три четверти века, мы могли писать и читать эти строки. Чтобы никогда не знали в своём доме гари пороха и свиста падающих на город бомб. Чтобы знали войну только из книг, только из хроник. Только из памяти. Памяти, в которой навсегда останутся имена, навеки вписавшие в нашу историю две даты.
Вот только если бы не наш полковой особист Василий Дмитриевич, низкий ему поклон, всё равно раздавила меня чужая карьера самой обычной сволочи из самой обычной пехоты.
«Запомните, клинок — как девушка на балу, — вспомнились слова наставника. — Если будете вежливы и аккуратны, отнесётесь не как к бездушной железке, а как к продолжению себя — он безошибочно исполнит вместе с вами хоть менуэт, хоть польку».
«Клинок надо держать как птицу, — говорил мой учитель фехтования, — сожмёшь слишком крепко — задушишь, слишком слабо — вырвется и улетит».
Чувствую себя как в романе начинающего графомана, который начитался американских книжек. И где обязательно есть эльфа по имени Электродрель и архимаг в мантии и лаптях.
Прошлое — это страницы книги жизни, в которых мы пишем настоящим, чтобы появилось будущее