– Вы не просто проходимец, – заявила, когда дар речи ко мне вернулся, – вы еще и извращенец.
– Ты это только что поняла? – он приподнял брови.
Я размахнулась и влепила ему пощечину. Так, чтобы почувствовать кончиками пальцев, как меня учили. Легче не стало, но мне было наплевать
– Ты что, боишься одной маленькой иголочки?
– Ничего себе маленькой! Да это же жало слона!
– У слонов не бывает жала.
– Вот если бы было, оно бы было такое!
Тьма, что долгие годы сидела в его душе на цепи, радостно оскалила пасть, впиваясь когтями в сердце.
Он снова и снова клялся себе, что никто и никогда больше не назовет его ничтожеством, но раз за разом проигрывал.
— Будущее мы создаем сами, Ливия. — Он смотрел мне в глаза, и я чувствовала, как ускоряет ритм мое сердце.
— Не когда вы — правитель, а я… простая провинциалка.
— Правитель или простая провинциалка в равной степени ответственны за свое будущее. И в равной степени каждому из нас приходится делать выбор.
— Как думаете, у нас с вами есть шанс общаться так, чтобы при этом ни один из нас не был при смерти?
Но если случайно встречу на улице, отобью палку-размножалку, так и знай.
– Прошу. Насколько мне известно, у вас женщин принято пропускать вперед. – Насколько мне известно, у вас женщин принято пропускать через сито вашего самомнения,
– Правда, что вы можете принимать любую форму? – поинтересовалась я, глядя ему в глаза. Золтер нахмурился: – Правда. – Станьте деревом, – с милой улыбкой посоветовала я. – Дубом, например. Вам пойдет.
– В прошлый раз твое пожелание было более искренним. – Тогда я была не в себе.
У любой задачи есть по меньшей мере два решения.
Ее свита смотрела на меня сверху вниз, точнее, порывалась: сложно посмотреть сверху вниз на того, кто точно так же смотрит на тебя.
Советую тебе от нее тоже избавиться как можно быстрее, потому что от совести слишком много проблем.
Да, что ни говори, а с моими попытками влюбиться всегда было что-то не так.
– На вас больше никто никогда не женится! Напугал. Я замужем до конца своих дней нажилась, так что спасибо, не надо.
Я – маг жизни, я не умею ненавидеть, но сейчас понимаю, что рядом с ним могу научиться.
Жизнь и смерть — единое целое. Смерть может стать жизнью, а жизнь — обратиться в смерть.
Сильной женщина становится там, где рядом с ней нет сильного мужчины.
Все можно исправить, было бы желание.
Нет ничего неприличного в том, чтобы неприлично смотреть на женщину, которая тебе нравится до неприличия.
Сплетни убивают не реже ножа и пистолета.
Яростнее всего порицается и отрицается самое желанное.
Доверие — это возможность повернуться к человеку спиной, закрыть глаза и позволить ему делать все, что угодно. Зная, что он не причинит тебе вреда.
Перемены — это всегда к лучшему.