Книги Мира Айрон
От судьбы не убежишь - эта простая и банальная истина оказалась очень актуальной для главных героев. А иногда и спорить-то с судьбой не хочется
— Я тебя умоляю, Таня! Как давно ты стала считать личную жизнь глупостью? И ты веришь в девственниц двадцати трёх лет? А ещё в какие сказки ты веришь, любовь моя? В тихом омуте черти водятся, и это не пустые слова, это народная мудрость. — Ты так говоришь, Ребров, будто свечку держал! — Нет, не держал. Но не отказался бы подержать, удостовериться, что этот бабник Мейер попался на удочку. — Фу, какая грязь, Ребров! Надеюсь, Мейер мыслит не так прямолинейно и думает, прежде всего, головным мозгом,...
— Пор фавор, сеньорита, я жду, — устроившись на кожаном диване и сложив руки на груди, сказал он. Смотрел при этом, почему-то, на меня. — В смысле? — не поняла я. — Исполняю свою роль в мыльной опере, которую ты тут затеяла, неудавшаяся актрисуля. Решила хапнуть свою минуту славы? Вот так вот. С ходу он ударил по самому больному. Я, к своему ужасу, почувствовала, что сейчас разревусь. Ну нет уж! Не дождётся. Точнее, не дождутся. Собрав все силы и всю гордость в кулак, выпрямилась, глядя в...
Каково это — спустя двадцать счастливых лет семейной жизни узнать о том, что у любимого мужа есть тайна? О том, что два близких человека хранили один секрет на двоих и скрывали от тебя свою давнюю связь? О том, что твоя жизнь и жизнь всей семьи теперь никогда не станет прежней?
Лее предстоит сделать много интересных и не всегда приятных открытий, а потом принять единственно верное решение…
Герой всегда остаётся верен своим принципам. Предыстория романа "Женщина-босс: жизнь в ритме успеха"
— Когда встретимся, Мишаня? — Уже встретились, Илзе, ты о чём? Они стояли чуть в стороне, держа бокалы. Неподалёку Фёдор говорил со Светланой и Еленой. Больше, конечно, со Светланой. — Не делай вид, что не понял мой вопрос, — она пригубила шампанское. — Я понял и ответил по существу, Илзе. Других встреч не будет. Всё в прошлом. — Жена не разрешает? — сочувствующе спросила она. — Сам не хочу. Моя семья — всё для меня. Леночка и Сева, Вероника и Саша, внуки. Я обожаю свою жену. И...
Аня ещё раз взглянула в зеркало на мужа, отложила щётку и начала заплетать в косу длинные волосы. — Сделаю стрижку, — сказала она. — Завтра же запишусь в салон. Волосы седые начали появляться, а такую гриву разве прокрасишь? Не хочется седой ходить, мне всего тридцать семь. Обычно на такие заявления Даня отзывался немедленно: начинал отговаривать жену и горячо убеждать её в том, что никакой седины у неё нет, а в волосах Ани заключены её магическая сила и индивидуальность. — Как хочешь, — не...
— Ого! Не хило! — Кирилл поднял тёмные брови. — А я не подойду? За определённую плату с твоей стороны? — Всё шутишь? Тебе тридцать два, и ты очень успешен. Но по другим требованиям полностью в пролёте, увы! И ещё раз, увы! — То есть, тебе жаль, что я никогда не был женат и, соответственно, рогат? — Во-первых, не нужно ставить знак равенства между этими двумя понятиями, дорогой! Далеко не всегда носителем «украшения» на голове является супруг, тебе ли не знать! Ты же адвокат по семейным и...
- Лера, так было всегда, с самого начала наших отношений, - мы изначально были разными. И это никогда не мешало нам, правда же? Лера, я люблю тебя, и меня всё устраивает. Я не чувствую никакой пропасти между нами.
- А я чувствую, - упрямо ответила Лера. - Чувствую, что мы всё сильнее превращаемся в чужих людей, и так жить я не хочу. Я не хочу провести всю жизнь рядом с чужим человеком, и тебе подобного не желаю. Пока мы молоды, можно всё изменить.
Чем дальше Даниил погружался в чтение, тем сильнее его охватывало ощущение происходящей с ним чудовищной мистификации. Ему стало страшно, на лбу выступила испарина. Он чувствовал себя героем одного из фильмов Хичкока… Кто-то знал о нём такие вещи, которые не мог знать никто. Звучит странно, но это так. Словно кто-то следил за ним.
Лиза думала, что сейчас старичок начнет спрашивать о причине её слёз, но он сказал совсем другое: — Всё будет хорошо. Душа у тебя огромная и светлая, а ты переживаешь о внешней оболочке. Не надо. — Я не переживаю о внешней оболочке. Я переживаю о том, что меня никто не замечает, — хриплым от слёз голосом ответила Лиза. — А зачем тебе нужно, чтобы тебя замечали все? Тебе нужно, чтобы тебя заметил один-единственный. — И где он? — усмехнулась Лиза. — Он один из многих, но ты сможешь его...
Глядя на него, Марьяна неожиданно вспомнила, что у неё давно не было ничего такого приятного, что случается между мужчиной и женщиной. Оказывается, она ещё в строю! Ну надо же… Права Настя, отдых от развода слишком затянулся! — Здравствуйте, Эдуард Анатольевич! Чем обязана столь раннему визиту? — Марьяна вопросительно подняла красивую бровь, зная, что этот мимический жест ей очень хорошо удаётся. — Здравствуйте! Можно, я войду? Вы же верите, что я действительно ваш сосед? И наверняка в курсе,...
Ирина впервые слышала, как он выражается такими словами. Вишневский всегда говорил изысканно, даже когда пребывал в гневе. — Понимаете, он из кармана начал доставать что-то блестящее и металлическое. Мне некогда было думать. — О как, — Вишневский бросил на Ирину быстрый взгляд. — Не зацикливайся. Всё равно у нас не было другого способа уйти оттуда без потерь. То есть, потери наши ещё впереди, конечно. Но хоть не покалечили и не убили. До Ирины вдруг начал доходить весь смысл происходящего....
Саше хотелось, чтобы он пытался разубедить её, уговаривал, увещевал. Пусть бы посмеялся над ней или даже наорал, хотя никогда не позволял себе такого. Но он демонстрировал только бесконечную усталость. — Сначала даже думала, что у тебя кто-то появился, — продолжила женщина. — Но потом поняла: нет. Ты просто устал. Просто стал ко мне равнодушен, разлюбил. — Саша, нам не по семнадцать лет, чтобы каждый день клясться в вечной любви. — Ты мне и в юности не клялся, да я и не требовала никогда. А...
- Ванечка, ты настоящий, - неожиданно внятно сказала она, хотя секунду назад дремала.
- Ерунда, - отмахнулся Иван. - Я просто тянул время до приезда специалистов.
- Нет, - покачала головой Марианна. - Каждое слово, каждая буква, - всё правда, Ванечка, я знаю.
- Ну что ж делать, Кукушкина? - Иван протяжно вздохнул, устав спорить. - Вся наша жизнь - она как оценка "четыре".
- Такая же хорошая?
- Нет, Кукушкина. Такая же несправедливая.
Перед Ириной встаёт банальный, но в то же время, очень сложный выбор: любовь или долг. Что выберет героиня?