Цитаты из книг
Не праздник создает настроение, а настроение создает праздник.
- Ванечка, ты настоящий, - неожиданно внятно сказала она, хотя секунду назад дремала.
- Ерунда, - отмахнулся Иван. - Я просто тянул время до приезда специалистов.
- Нет, - покачала головой Марианна. - Каждое слово, каждая буква, - всё правда, Ванечка, я знаю.
- Ну что ж делать, Кукушкина? - Иван протяжно вздохнул, устав спорить. - Вся наша жизнь - она как оценка "четыре".
- Такая же хорошая?
- Нет, Кукушкина. Такая же несправедливая.
Человек, сам переживший тяжёлые времена, способен более тонко чувствовать и понимать ситуацию другого человека.
Скрытность, неуверенность в себе и недосказанность едва не привели к непоправимому. К счастью, судьба оказалась на стороне влюбленных
"Лучше быть первым парнем на деревне, чем последнем в городе".
Почему мы, люди, так жестоки друг к другу? Почему считаем, что имеем право лезть в чужую душу грязными сапожищами?
Ну и, как говорит наша соседка тётя Люда: «Огород у меня — и фитнес, и солярий».
— Надо же, какой ты «замечательный», — всё замечаешь.
Ольга ошиблась, и это стало для неё ещё одним уроком: нельзя судить других людей, особенно, если ты их совсем не знаешь.
...забота — это самое главное. Я думаю, что вы правы, и говорю это искренне. Ведь в сложной ситуации букетом сыт не будешь. А ещё важно, когда о тебе помнят.
Лиза думала, что сейчас старичок начнет спрашивать о причине её слёз, но он сказал совсем другое: — Всё будет хорошо. Душа у тебя огромная и светлая, а ты переживаешь о внешней оболочке. Не надо. — Я не переживаю о внешней оболочке. Я переживаю о том, что меня никто не замечает, — хриплым от слёз голосом ответила Лиза. — А зачем тебе нужно, чтобы тебя замечали все? Тебе нужно, чтобы тебя заметил один-единственный. — И где он? — усмехнулась Лиза. — Он один из многих, но ты сможешь его...
— Все мы сейчас живём и работаем в бешеном темпе... Мы часто не замечаем, не хотим замечать, не только проблемы ближнего, мы самого ближнего зачастую не видим.
Лиза думала, что сейчас старичок начнет спрашивать о причине её слёз, но он сказал совсем другое: — Всё будет хорошо. Душа у тебя огромная и светлая, а ты переживаешь о внешней оболочке. Не надо. — Я не переживаю о внешней оболочке. Я переживаю о том, что меня никто не замечает, — хриплым от слёз голосом ответила Лиза. — А зачем тебе нужно, чтобы тебя замечали все? Тебе нужно, чтобы тебя заметил один-единственный. — И где он? — усмехнулась Лиза. — Он один из многих, но ты сможешь его...
- Я переживаю о том, что меня никто не замечает...
— А зачем тебе нужно, чтобы тебя замечали все? Тебе нужно, чтобы тебя заметил один-единственный.
Лиза думала, что сейчас старичок начнет спрашивать о причине её слёз, но он сказал совсем другое: — Всё будет хорошо. Душа у тебя огромная и светлая, а ты переживаешь о внешней оболочке. Не надо. — Я не переживаю о внешней оболочке. Я переживаю о том, что меня никто не замечает, — хриплым от слёз голосом ответила Лиза. — А зачем тебе нужно, чтобы тебя замечали все? Тебе нужно, чтобы тебя заметил один-единственный. — И где он? — усмехнулась Лиза. — Он один из многих, но ты сможешь его...
Настоящую семью трудности закаляют и делают крепче, а если семейный фундамент и раньше не был крепким, то он либо постепенно разрушится, либо его размоет, либо вся конструкция рухнет в одночасье.
Каково это — спустя двадцать счастливых лет семейной жизни узнать о том, что у любимого мужа есть тайна? О том, что два близких человека хранили один секрет на двоих и скрывали от тебя свою давнюю связь? О том, что твоя жизнь и жизнь всей семьи теперь никогда не станет прежней?
Лее предстоит сделать много интересных и не всегда приятных открытий, а потом принять единственно верное решение…
— Вот такие мы, женщины, и есть: сначала сама выгнала, а теперь страдаешь.
Саше хотелось, чтобы он пытался разубедить её, уговаривал, увещевал. Пусть бы посмеялся над ней или даже наорал, хотя никогда не позволял себе такого. Но он демонстрировал только бесконечную усталость. — Сначала даже думала, что у тебя кто-то появился, — продолжила женщина. — Но потом поняла: нет. Ты просто устал. Просто стал ко мне равнодушен, разлюбил. — Саша, нам не по семнадцать лет, чтобы каждый день клясться в вечной любви. — Ты мне и в юности не клялся, да я и не требовала никогда. А...
Если мужчина ведёт себя, как бычок, которого можно увести за верёвочку, не спеши уводить его первая, подожди! У тебя ещё будет возможность, поскольку его так и станут водить с места на место до старости.
— А мой на связь вышел, — невесело усмехнулась Настя. — Хочет согласовать подписание документов. Мне же по брачному договору при разводе полагается кое-что, а конкретно небольшая часть компании Чижевских, акции и пара счетов. Откупиться деньгами хочет, я думаю. Но только не на ту напал. Я не собираюсь гордо исчезать в закате. Собираюсь помотать нервы ему и его родственничкам-снобам. — Может, не надо, Настя? Зачем унижаться? — Вот ты бы точно ушла в закат, Маша, а зря. — Ты ведь не только им...
В любимом человеке восхищают даже недостатки.
— Когда встретимся, Мишаня? — Уже встретились, Илзе, ты о чём? Они стояли чуть в стороне, держа бокалы. Неподалёку Фёдор говорил со Светланой и Еленой. Больше, конечно, со Светланой. — Не делай вид, что не понял мой вопрос, — она пригубила шампанское. — Я понял и ответил по существу, Илзе. Других встреч не будет. Всё в прошлом. — Жена не разрешает? — сочувствующе спросила она. — Сам не хочу. Моя семья — всё для меня. Леночка и Сева, Вероника и Саша, внуки. Я обожаю свою жену. И...
…Григорий, налив в простой стакан коньяк, сидел на подоконнике, не включая свет. Ему отказали. Причём, тогда, когда невозможно хотелось, чтобы не отказывали. Да ещё потому, что он «слишком хорош»! И какой-то опасный хищник. Такого многослойного антикомплимента он никогда не получал.
Главные герои - взрослые, состоявшиеся люди со сложившимися убеждениями и стереотипами. Но всё забывается, как только в дело вмешивается любовь.
"Как много тех, с кем можно лечь в постель. Как мало тех, с кем хочется проснуться".
— Поспешите же, милорд! — Почему милорд? — опешил сосед. — Не знаю, как ещё обратиться к человеку в столь ослепительной шляпе! — Можно просто и по-соседски: Михаил Сергеевич. — Вы шутите? Так я же в точку про милорда-то! Как ваш знаменитый тёзка! Тысяча чертей! Каналья! — Послушайте, — возмутился сосед. — Для человека, которому нужна моя помощь, вы разговариваете довольно странно! Он повернулся и зашагал прочь, повернув за угол дома. Мальчики продолжали стоять под деревом, глядя на Елену и...
В конце концов, штамп в паспорте поставить — секундное дело, если уж приспичит. Найти друг друга было гораздо труднее, а мы нашли, и теперь держимся друг за друга изо всех сил. Сильнее, чем держимся мы сами, никакой документ нас не скрепит.
Аня ещё раз взглянула в зеркало на мужа, отложила щётку и начала заплетать в косу длинные волосы. — Сделаю стрижку, — сказала она. — Завтра же запишусь в салон. Волосы седые начали появляться, а такую гриву разве прокрасишь? Не хочется седой ходить, мне всего тридцать семь. Обычно на такие заявления Даня отзывался немедленно: начинал отговаривать жену и горячо убеждать её в том, что никакой седины у неё нет, а в волосах Ани заключены её магическая сила и индивидуальность. — Как хочешь, — не...
Предательство и душевная боль лечится только так - работой, работой и снова работой...
- Вот чёрт! - пробормотал Игнат. - Я, конечно, всегда догадывался, что произвожу неизгладимое впечатление на девушек при личном знакомстве, но не до такой же степени! Это уже перебор! Спустившись со стола, Игнат подошёл к лицу Татьяны Николаевны. - Кто же в обморок в очках падает? - проворчал он. - Ладно хоть, не сломались и не разбились. Уцепившись за дужку очков, Игнат забрался на ухо Татьяны Николаевны. - Татьяна Николаевнаааааа! Ааааауууу! Очнитесь! - что есть силы завопил Игнат и...
Семья — это не только муж и жена. Это дети, это семейные праздники, собственные традиции, понятные только нам.
— Слава, ты почему на развод-то не подаёшь? И почему не сообщил мне о… своём новом статусе? — не выдержала Света. — Неужели думал так и остаться двоежёнцем? — Я понимаю, что должен был сам рассказать обо всём, и рассказал бы. Но я пока не мог, Света! Думаешь, это так просто? — Понятия не имею, Слава! Я же не оставляла тебя ради другого мужчины. Но видимо, так оно: изменять легко и приятно, а отвечать за свои дела трудно и малорадостно. — Конечно, тебе сейчас легче, чем мне! Тем более, ты как...
Правильно сказал Илья: «продавленные» решения выходят боком.
— Слава, ты почему на развод-то не подаёшь? И почему не сообщил мне о… своём новом статусе? — не выдержала Света. — Неужели думал так и остаться двоежёнцем? — Я понимаю, что должен был сам рассказать обо всём, и рассказал бы. Но я пока не мог, Света! Думаешь, это так просто? — Понятия не имею, Слава! Я же не оставляла тебя ради другого мужчины. Но видимо, так оно: изменять легко и приятно, а отвечать за свои дела трудно и малорадостно. — Конечно, тебе сейчас легче, чем мне! Тем более, ты как...
Коллектив женский — он такой. Запросто извлекут на поверхность всё то, что давно забыто и мхом поросло, очистят до блеска и вдохнут в сплетню новую жизнь, лучше прежней.
— Слава, ты почему на развод-то не подаёшь? И почему не сообщил мне о… своём новом статусе? — не выдержала Света. — Неужели думал так и остаться двоежёнцем? — Я понимаю, что должен был сам рассказать обо всём, и рассказал бы. Но я пока не мог, Света! Думаешь, это так просто? — Понятия не имею, Слава! Я же не оставляла тебя ради другого мужчины. Но видимо, так оно: изменять легко и приятно, а отвечать за свои дела трудно и малорадостно. — Конечно, тебе сейчас легче, чем мне! Тем более, ты как...
Пока своими глазами не увидишь, не узнаешь, что ждёт. По телефону тебе правду никто не скажет. Телефон для того и придумали, чтобы не краснеть.
— Слава, ты почему на развод-то не подаёшь? И почему не сообщил мне о… своём новом статусе? — не выдержала Света. — Неужели думал так и остаться двоежёнцем? — Я понимаю, что должен был сам рассказать обо всём, и рассказал бы. Но я пока не мог, Света! Думаешь, это так просто? — Понятия не имею, Слава! Я же не оставляла тебя ради другого мужчины. Но видимо, так оно: изменять легко и приятно, а отвечать за свои дела трудно и малорадостно. — Конечно, тебе сейчас легче, чем мне! Тем более, ты как...
Мужчины — они как капуста. Неприхотливых среди них практически нет. В холоде хранишь — замёрзнет, в тепле — сгниёт. Остаётся только квасить, но тоже вовремя, и чтобы не перекисла.
— Слава, ты почему на развод-то не подаёшь? И почему не сообщил мне о… своём новом статусе? — не выдержала Света. — Неужели думал так и остаться двоежёнцем? — Я понимаю, что должен был сам рассказать обо всём, и рассказал бы. Но я пока не мог, Света! Думаешь, это так просто? — Понятия не имею, Слава! Я же не оставляла тебя ради другого мужчины. Но видимо, так оно: изменять легко и приятно, а отвечать за свои дела трудно и малорадостно. — Конечно, тебе сейчас легче, чем мне! Тем более, ты как...
Столько просьб у любимой всегда!
У разлюбленной просьб не бывает...
Я смотрела на такие знакомые плечи, спину, эти руки в карманах, и совсем некстати меня захлестнула привычная нежность. Строго-настрого запретив себе раскисать, я легко постучала по двери костяшками пальцев и вежливо поинтересовалась: — К вам можно, Алексей Юрьевич? — Входи, Василиса, присаживайся, — он обернулся, прошёл к своему креслу. — …те, Алексей Юрьевич. — Что «те», Василиса? — не понял он. Лёша всегда называл меня только «Василиса», никак иначе, никаких сокращений и...
... женщинa рaсцветaет от любви, кaк цветок от теплa и уходa.
— Эля, в чём дело? Что происходит? — Я подала заявление на развод, Дима. Считаю, наш брак исчерпал себя. — А меня спросить забыла? Может, я так не считаю? — Неужели, Дима? Если бы я устраивала тебя как жена, ты бы не изменял мне постоянно. На тебе уже клейма негде ставить! — Ты меня устраиваешь как жена! Иначе почему бы я жил с тобой больше двадцати лет?! — Потому что удобно, Дима! Привычно! Но всему есть предел. — У меня тяжёлая работа, Эля, я много лет обеспечиваю нашу семью, забочусь о...