– Здорова! – продолжала она. – Как быть здоровой бедной овечке? Спиритические сеансы, сеансы, все время одни сеансы! Это нехорошо, неестественно, разве для этого нас предназначил добрый наш Господь? По мне, скажу напрямик, – это самое настоящее общение с дьяволом.
– Ну, полно, полно, Элиза, – мягко сказал он, – не волнуйтесь и не старайтесь увидеть дьявола в том, чего вы просто не понимаете.
– Да, да, Рауль, я знаю, ты как все французы. Для тебя любая мать – это святое, и с моей стороны нехорошо так говорить, когда она убивается из-за потери своего ребенка. Но мне трудно объяснить тебе, она такая огромная и страшная, и ее руки – ты когда-нибудь обращал внимание на ее руки, Рауль? Большие сильные руки, такие же сильные, как у мужчины. О!
– Существуют некие первобытные элементарные силы, Рауль. Многие из них были разрушены цивилизацией, но материнство осталось. Животные, люди – все едино. Любовь матери к ребенку не сравнима ни с чем в мире. Она не знает ни закона, ни жалости, она готова на любые поступки и сметает все на своем пути.
– Такой вещи, как абсолютно спокойное море, не бывает, – убежденно заявил маленький бельгиец. – Всегда, всегда есть какое-то движение!
Существует колоссальная пропасть между словом произнесенным и словом напечатанным. Иногда сказанные вами предложения переворачиваются так, что истинное значение полностью извращается.
... не существует преступников, которые убивают наобум. Преступник или убивает людей, которые, по его мнению, стоят у него на пути (и неважно, так это или не так в действительности), или он совершает свои преступления «по убеждению». Например, убивает священников, или полицейских, или проституток, потому что твердо убежден, что они должны быть уничтожены.
... иногда за скромным фасадом может скрываться бездна тщеславия и самоуверенности.
...тот, кто подслушивает, никогда не услышит о себе ничего хорошего...
Но запомните — хорошая прачка никогда не будет крахмалить носовые платки.
Человек, способный на то, чтобы заставить замолчать мою сестрицу и отправить её, как царицу Савскую, восвояси, так ничего и не сказав ей, должен быть личностью выдающейся.
– Эшли Феррар не был идеальным мужем, – согласился я осторожно.
– Негодяй, как я понимаю, – сказал Блент.
– Нет, просто человек, которому богатство было не по плечу.
– Деньги? Все беды происходят из-за денег или их отсутствия.
– А у вас?
– Я счастливец. Мне достаточно того, что у меня есть.
– Действительно счастливец.
– Ну, благодарю вас за примочку, доктор, – сказала она наконец, – хотя и не верю, что от нее будет какая-нибудь польза.
Я тоже не верил, но, конечно, запротестовал. Вреда примочка принести не могла, а знамя своей профессии надо держать высоко.
Правда, какой бы уродливой она ни была, для человека, который ее ищет, всегда удивительна и прекрасна.
Хороший пёс никогда не бросает след на полдороге.
Каролина умеет узнавать все, не выходя из дома... Если же она выходит из дома, то не с целью получения информации, а с целью ее распространения.
- К несчастью, я никогда не мог внушить ей, что, узнав что-либо, следует держать это при себе, как того требует простая порядочность.
Крайне глупо ценить вещи за то, что они кому-то принадлежали.
- Вы были здесь, когда умер ее муж? - спросил я как можно небрежнее.
- Нет. Но если верить слухам, лучшее, что он мог сделать, - умереть.
- Для нормальных людей излить кому-нибудь душу - всегда большое облегчение.
- Когда это делается по внутреннему побуждению, но облегчить душу под немилосердным нажимом - дело другое.
Но ведь сотни женщин покупают свои туалеты в Париже и не обязательно при этом должны приканчивать своих мужей.
Преимущество профессии врача в том, что мы привыкли распознавать, когда люди нам лгут.
– Да. Вы, по-видимому, хорошо знакомы с операми.
– Меня туда иногда водят, – печально ответил Блент. – Странное представление об удовольствии – хуже туземных барабанов.
Кому секреты человеческой природы открыты больше, чем парикмахеру?
Старики иногда смеются последними, тогда как молодые и умные не смеются вовсе.