Я могла бы снова пойти за ним, но знала… Я знала, что потеряла его еще до того, как по-настоящему обрела.
...смерть, выбирая очередную жертву, не обращает внимания на возраст.
Мама отошла назад, пропуская меня, а я, схватив сумочку, поспешила к двери. - Саманта. Карсон смотрится очень мило. Удивившись, я оглянулась. Слов не было. Похоже, в аду решили сыграть в снежки.
Чем больше я слышала о себе, тем сильнее мне хотелось хлопнуться головой о журнальный столик.
Его губы находились в миллиметре от моих, когда он вдруг проговорил: - Я не могу целовать тебя, Сэм, ты не моя... С таким же эффектом мне на голову мог бы обрушиться топор.
Во сне не нужно размышлять. Размышления всегда приводят к одному - к сомнению в собственном умственном состоянии.
Вкус, порядочность, манеры за деньги не купишь.
одно дерьмо тащит за собой другое.
Да, никто не говорил, что будет легко. Жизнь вообще тяжелая штука. Мне потребуется ещё немало времени, чтобы пережить все случившееся, но я не оглядываюсь назад. Потому что столько хорошего ожидало меня в будущем.
Как все может быть хорошо, если я даже не знаю, как меня зовут?
Она хотела лишь одного: иметь то, что было у меня.
У меня перехватило дыхание, и я, отбросив письмо, снова повалилась на кровать. Сердце бешено колотилось, я закрыла глаза, но все равно видела написанные на листке слова: Не оглядывайся. Тебе не понравится то, что ты увидишь.
— А ты знаешь, когда мы состаримся и станем уродинами, мы все равно останемся лучшими подругами верно? — Если до этого не убьем друг друга.
Всегда есть выбор. Это единственная вещь, которую никто не может у нас отобрать.
— Я хочу жениться на тебе, потому что я люблю тебя, Кэт. Я всегда буду любить тебя. Это не изменится сегодня или через две недели. Я буду точно так же, как сегодня, любить тебя и через двадцать лет. — Он отпустил мою руку и, немного приподнявшись, коснулся моей щеки. — Вот почему я хочу жениться на тебе.
Я был опьянен ее вкусом, ее прикосновениями. Существовал только звук наших колотящихся сердец, пока она не выкрикнула мое имя, и в тот момент я распался на части. Комнату заполнял мерцающий белый свет, и мне было все равно, от кого он исходил.
Если есть желание, есть и способ.
— Я тут думал, — сказал я, слова вырвались прежде, чем мозг осознал их. — В одном дне восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд, верно? И одна тысяча четыреста сорок минут.
Она нахмурилась. — Ладно, поверю тебе на слово.
— Я прав.
Я коснулся пальцами своей головы.
— Здесь много бесполезных знаний. В любом случае, ты
слушаешь меня? В одной неделе сто шестьдесят восемь часов. В году около восьмидесяти семи сотен часов, и, знаешь что?
Она улыбнулась.
— Что?
— Я хочу проводить каждую секунду, каждую минуту, каждый час с тобой.
Часть меня не могла поверить, что что-то столь убогое исходит из моего рта, но так же это было
изумительно правдиво.
— Я хочу измерять ценность секунд и минут в году с тобой. Я хочу десятилетия часов, так много, что не могу их сосчитать.
Ее грудь резко поднялась, и она взглянула на меня, распахнув глаза.
Я сделал еще один шаг, а потом опустился перед ней на одно колено, в полотенце. Вероятно, следовало надеть какие-нибудь штаны.
— Ты хочешь этого? — спросил я.
Глаза Кэт встретились с моими, и она не задумываясь, ответила.
— Да. Хочу. Ты знаешь, что хочу.
— Хорошо, — мои губы изогнулись. — Тогда выходи за меня
— Дэймон, не оставляй нас. Мы найдем способ вернуть ее, но, пожалуйста, не оставляй нас. — Я должен идти. Ты знаешь. Я должен вернуть ее обратно. — Но что если ты не вернешь ее назад? Что если ты останешься там с ней? — Тогда, по крайней мере, я буду с ней. Я буду там ради нее.
— Мне нравится, когда ты светишься. Это все равно, что иметь свой собственный фонарик.
-Ты мне нравишься, Дэймон. Ты заноза в заднице и наглец, но ты мне нравишься. Я ответил коротко, ухмыльнувшись: - Никто не может устоять перед моим обаянием.
Брак. Дети. Инопланетяни в Вегасе. Долбаный мир подходил к концу.
Я спалю мир дотла, что бы спасти её.
— Вы думали, что можете остановить меня? — Энергия вылетела из меня, врезаясь в дверь позади него, срывая ее с петель. — Чтобы спасти ее, я спалю мир дотла.
-... В одной неделе сто шестьдесят восемь часов. В году около восьмидесяти семи сотен часов, и знаешь что? Она улыбнулась. - Что? - Я хочу проводить каждую минуту, каждый час с тобой. Я и сам не мог поверить, что несу такую ерунду, но, с другой стороны, я говорил истинную правду. - Я хочу измерять ценность секунд и минут в году с тобой. Я хочу десятилетия часов, так много, что не могу их сосчитать.... ...- Ты хочешь этого? - спросил я. - Да. Хочу. Ты знаешь, что хочу. - Хорошо, - я заулыбался. - Тогда выходи за меня замуж.