Цитаты из книг
Мечтать - это бесполезное занятие безработных.
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
«С насморком все в порядке, а вот я чувствую себя отвратительно!»
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
Мы - всего лишь куча клеток, решивших помогать друг другу.
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
- Если мы когда-нибудь разбогатеем, - тихо сказал Мартинес, - я не обрадуюсь этому. Тогда у каждого из нас будет свой собственный костюм и не будет таких вечеров, как этот. Наша дружба кончится. Все тогда станет другим.
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
Не надо терять надежду. Когда все потеряно, остается надежда. Надо всегда во что-то верить.
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
Цивилизация отдалила нас от нашего истинного "я".
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
Миллионы лет мы старались побороть земное
притяжение. Когда мы были амебами и рыбами, мы силились выйти из вод
океана, да так, чтобы нас не раздавила собственная тяжесть. Очутившись
на берегу, мы всячески старались распрямиться - и чтобы сила тяжести не
переломила наше новое изобретение - позвоночник. Мы учились ходить, не
спотыкаясь, и бегать, не падая. Миллионы лет притяжение удерживало нас
дома, а ветер и облака, кузнечики и мотыльки насмехались над нами. Вот
что сегодня главное: пришел конец нашему старинному спутнику -
притяжению, век притяжения миновал безвозвратно.
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
Да, оно все здесь - Время, собранное, сжатое, точно японский бумажный цветок. Одно прикосновение памяти - и все раскроется, обернется прозрачной росой мысли, вешним ветерком, чудесными цветами - огромными, каких не бывает в жизни. Выдвинь любой ящик комода - и под горностаевой мантией пыли найдешь двоюродных сестриц, тетушек, бабушек. Да, конечно, здесь укрылось Время. Ощущаешь его дыхание - оно разлито в воздухе, это не просто бездушные колесики и пружинки.
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
С тех пор как мы научились говорить, мы спрашивали об одном: в чем смысл жизни? Все другие вопросы нелепы, когда смерть стоит за плечами. Но дайте нам обжить десять тысяч миров, что обращаются вокруг десяти тысяч незнакомых солнц, и уже незачем будет спрашивать. Человеку не будет пределов, как нет пределов вселенной. Человек будет вечен, как вселенная. Отдельные люди будут умирать, как умирали всегда, но история наша протянется в невообразимую даль будущего, мы будем знать, что выживем во все грядущие времена и станем спокойными и уверенными, а это и есть ответ на тот извечный вопрос. Нам дарована жизнь, и уж по меньшей мере мы должны хранить этот дар и передавать потомкам — до бесконечности. Ради этого стоит потрудиться!
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
«Лучше быть большой лягушкой в маленьком болоте, чем маленькой лягушкой в большом болоте».
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
Мне кажется, солнце - это цветок, Цветёт оно только один часок.
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
С тех пор как мы научились говорить, мы спрашивали об одном: в чем смысл жизни?
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
Не надо терять надежду. Когда все потеряно, остается надежда. Надо всегда во что-то верить.
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
Человек не может жить без символов и ярлычков.
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
Мне всегда казалось, что человек создан, чтобы летать, поэтому я терпеть не могла мужчин с кровью, тяжелой как чугун, цепями приковывающей их к земле.
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
Человек ненавидит то, что его сгубило, что ему жизнь поломало. Так уж он устроен. Неразумно, может быть, но такова человеческая природа.
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.
Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
- Никто из нас ничего не может с этим поделать. Все любят не тех, кого надо, все ненавидят не тех, кого надо.
В книге собрано больше десятка старых, но не публиковавшихся ранее рассказов (очевидно, не вписывавшихся в основной поток) и несколько совсем свежих, вполне традиционных для позднего Брэдбери.
“— Да ты, похоже, меня не слушаешь. С его смертью исчез огонь.
Лицо Уолтера побелело.
— Какой еще огонь, черт возьми?!
— Пламя, черт побери, в моей груди, в моей душе, сокровенный огонь. Он горел благодаря ему. Он заставлял меня идти вперед. Я ложился ночью спать счастливый от ненависти. Я просыпался по утрам, радуясь, что завтрак даст мне необходимые силы, необходимые, чтобы убивать и убивать его раз за разом, между обедом и ужином. А теперь он все испортил, он задул это пламя.”
В книге собрано больше десятка старых, но не публиковавшихся ранее рассказов (очевидно, не вписывавшихся в основной поток) и несколько совсем свежих, вполне традиционных для позднего Брэдбери.
“Ты не осел. Конь с норовом.”
В книге собрано больше десятка старых, но не публиковавшихся ранее рассказов (очевидно, не вписывавшихся в основной поток) и несколько совсем свежих, вполне традиционных для позднего Брэдбери.
“Что ж критики? — вздыхаю я порой. Они читают, только мыслят ли?”
В книге собрано больше десятка старых, но не публиковавшихся ранее рассказов (очевидно, не вписывавшихся в основной поток) и несколько совсем свежих, вполне традиционных для позднего Брэдбери.
— Мой лучший друг! Я убью тебя! — Сначала поймай! — А потом воскрешу и снова убью!
В книге собрано больше десятка старых, но не публиковавшихся ранее рассказов (очевидно, не вписывавшихся в основной поток) и несколько совсем свежих, вполне традиционных для позднего Брэдбери.
Сквозь розовое стекло мир внизу стал радостным и теплым. Запустелая округа из убогих домишек, сгрудившихся на краю пропасти, окрасилась в розовые закатные тона.
Мэг посмотрела сквозь желтое стекло. И мир наполнился солнечным светом, ярким, сверкающим и чистым.
Она посмотрела сквозь фиолетовое стекло. И мир закрыла туча, он стал болезненно-тоскливым, и люди в нем выглядели прокаженными, падшими духом и покинутыми. Дома казались почерневшими и безобразными. Как будто все покрылось синяками.
Она снова посмотрела сквозь желтое стекло. И вновь засветило солнце. Любая дворняжка казалась умным и милым псом. Самый грязный мальчишка казался чистюлей. Обветшавшие дома как будто засверкали новенькой краской.
В книге собрано больше десятка старых, но не публиковавшихся ранее рассказов (очевидно, не вписывавшихся в основной поток) и несколько совсем свежих, вполне традиционных для позднего Брэдбери.
Ты можешь выбирать, сквозь какое стекло смотреть на мир. Сквозь темное или светлое.
В книге собрано больше десятка старых, но не публиковавшихся ранее рассказов (очевидно, не вписывавшихся в основной поток) и несколько совсем свежих, вполне традиционных для позднего Брэдбери.
Иногда, даже если ещё не поздно, чувствуешь, что все потеряно.
В книге собрано больше десятка старых, но не публиковавшихся ранее рассказов (очевидно, не вписывавшихся в основной поток) и несколько совсем свежих, вполне традиционных для позднего Брэдбери.
Взошло солнце.
Он лежал на своей стороне кровати и улыбался.
Она лежала на своей стороне кровати и улыбалась.
Маленький котенок лежал на подушке между ними.
Наконец, глядя на залитое солнцем окно, она спросила:
— За ночь котенок придвинулся к тебе или ко мне, он указал, кому хочет принадлежать?
— Нет, — ответил с улыбкой Том. — Котенок не придвинулся. А ты — да!
В книге собрано больше десятка старых, но не публиковавшихся ранее рассказов (очевидно, не вписывавшихся в основной поток) и несколько совсем свежих, вполне традиционных для позднего Брэдбери.