– Письма вы украли?
– Вот еще, – фыркнул министр. – Она сама мне их отдала. Очень радовалась при этом, что вы их прочтете. Дура, как есть дура. Ну да я всегда знал, что женщин боги мозгами обделили.
Когда-то мне довелось читать, что преступники зачастую бывают откровенными со своими жертвами. Объяснялось все просто – негодяям хотелось, чтобы кто-нибудь оценил их хитрость, ловкость и ум. А безопаснее всего было похваляться перед тем, кто унесет чужой секрет в могилу.
У ровного уютного тепла не имелось шансов обернуться бушующей стихией, все сметающей на своем пути. Вот только знать, что эта стихия предназначена другому, не тебе – муторно и тягостно.
для него у меня всегда было ровное уютное тепло дружбы, которому не суждено никогда перерасти в пламя страсти. Зато и греться у дружеского очага можно сколько угодно – он не обжигает и не затухает сам собою, если только не залить его подлостью и предательством.
И то ли боль в юности переживается легче, то ли память ее притупила, но теперь мне казалось, что сейчас нанесенная мне рана болит куда сильнее, нежели десять лет назад.
Я сама виновата – слишком расслабилась, отдалась своим переживаниям, позабыла, что здесь надо прятать свои чувства понадежнее.
есть множество способов унизить человека, не тронув его даже пальцем. Я многого здесь навидалась, Двин. Такого, о чем прежде и представления не имела. Я оказалась среди такой грязи, о существовании которой и не подозревала.
- Эва, тебе не кажется, что работать с людьми, способными в любой момент пожертвовать тобой - не самая лучшая затея? Возможно, тебе имеет смысл уволиться?
- Эва, - Алекс взял меня за руку, - Эва, ты что, сердишься?
- Нет, я радуюсь, - зло прошипела я. - Приятно, знаешь ли, чувствовать себя использованной.
"Благочестие - это основа семейной жизни", - утверждала первая же фраза. Так, это я уже где-то слышала, ну-ка посмотрим, что у нас дальше. "Мужья превыше всего ценят в женах своих благие помыслы и набожность, кои являются наилучшими добродетелями оных жен"
— Когда ты на самой вершине, — внезапно произнесла Салмея, — то друзья зачастую становятся той роскошью, которую нельзя себе позволить.
— Странно было бы ожидать, что он с тобой разоткровенничается. Но если ты его заинтересуешь, это пойдет нам на пользу.
— Толку-то, — усмехнулась я. — Предложение он мне все равно не сделает.
— И все равно мужчина на многое способен ради очаровавшей его женщины, — глубокомысленно заметил Селим.
— Не дай Небесный Отец, кто-нибудь увидит, сколь неподобающе ведет себя Великий Император.
— А этому несчастному все равно никто не поверит.
— Почему несчастному?
— Потому что слишком длинные языки принято укорачивать.
— Он такой красивый!
Призрак поднялся чуть выше, оглядел еė с головы до ног и принялся откровенно потешаться.
- Αх, краси-и-ивый! Не добрый, нет. Не умный. Не образованный, например. Краси-и-ивый! Конечно, именно это главное в спутнике жизни.
- Нечего мне здесь о манерах рассказывать, ясно? По статусу не положено. Хоть я и бесплотный, но все равно король.
Меня и саму снедало любопытство, вот только я вовсе не была уверена, что точно хочу услышать ту скабрезность, которая произвела такое впечатление на бедняжку.
С особым содроганием я вспоминала о том, как ловко безжалостный расчетливый убийца прикидывался глуповатым придворным и как просто обвел меня вокруг пальца, позволив почувствовать себя умнее. Изображал недалеко напыщенного франта, которого можно запугать чтением истории о благочестивой девице. Как же я обманывалась! И какой идиоткой была!
Больно, так больно узнать, что самое ценное, то, чем дорожишь превыше всего – пыль, прах, обман. Что твоя любовь – грязь под ногами возлюбленного. Что ты сама – лишь средство, орудие, которое потом выкинут за ненадобностью.
«Какая же я все-таки дура, - с горечью подумала я. – Верила, что Ночной Странник хочет мне помочь, советовалась с ним. А он использовал меня». Совесть робко заикнулась о том, что Богиня и Незнакомец всего лишь просят об ответной услуге, и нечего упрекать их в том, что они, по сути, подарили мне вторую жизнь. Но несмелый голосок тут же замолчал под гнетом горечи и отчаяния.
Я прикусила губу, чтобы не заорать. Ну вот, опять он, как говорили в моем мире, «включил крутого мачо». Конечно, женщине лучше не знать, женщина должна сидеть смирно и знать свое место, а не лезть в важные дела. «Киндер, кюхе, кирхе», как говорили в моем мире. Наверное, он и разговаривает-то со мной только потому, что рядом нет других собеседников.
- И я для тебя только постельная грелка? До сих пор?
- Ты слышишь только то, что желаешь услышать, - отрезал Дарт. – Неужели ты до сих пор не поняла, что занимаешь в моей жизни особое место?
Глупое, глупое сердце. От этих слов, пусть они и не являлись признанием в любви, оно сначала замерло, а потом учащенно забилось. Особое место в его жизни!
Я не хотел ответственности, понимаешь? Хотел обычной жизни без забот. Я был молод и легкомыслен, и мне казалось несправедливым лишать себя свободы
Признаться, женщины кого угодно способны поставить в тупик
- К тому же вы ведь уже выбрали свой путь, не так ли, нийра? Не сворачивайте с него.
- И куда я приду?
- К цели. Слушайте то, что подсказывает вам сердце - и вы непременно добьетесь своего.
- Кто оживил чудовищ?
- Тот, кто искал выгоды, нийра. Монстры живут в душах людей. Зависть, тщеславие, подлость на многое способны.