— Итар, ты слишком строга к девочкам. До выпуска осталось три месяца. Они и так за глаза называют тебя ведьмой. — Вот! — проскрежетала в ответ та. — Надо соответствовать.
Мужчины склонны после отказа воображать себя поэтами
Взгляд остановился на плетеной корзине с фермерского пикника. Как обычно, Рита не удержалась и припрятала еду на случай всеобщего голода. С первого дня учебы она таскала в комнату какой-нибудь перекус: яблоко, сандвич, жареную куриную ножку, вареную картофелину, завернутую в носовой платок… Если бы я не знала, что Ри была единственным ребенком в семье Пиботи, то решила бы, будто у них одиннадцать детей и только десять ложек. Кто первый схватил ложку, тот поел, а нерасторопный остался голодным. Иначе откуда необъяснимая гастрономическая запасливость?
Следом из рук выпал кожаный портфель. Коллективно затаив дыхание, мы ждали, когда он рухнет сам, но не случилось. Кристоф с честью усмирил взбрыкнувшие аксессуары, но на веки вечные лишился возможности попасть в список «всамделишных мужчин» и угнездился на одной ступеньке мужской эволюции с плюющимся чертежником Эдоном Рауфом.
- Извините, - суетливо поклонился Ленар в сторону деканов. – Прoстите, господин ректор.
- Ничего-ничeго, с кем не бывает.
Шесть лет учусь, а ни разу ни с кем подобного конфуза не было.
Сказать честно, я сама была несколько шокирована тем, с какой скоростью по замку разнесся слух, будто под маской преподавателя по семейному праву прячется тот самый Бевис Броз. Новость передавалась из уст в уста, приукрашивалась, обрастала самыми неожиданными подробностями, и в итоге Кристоф Ленар был приговорен.
Не надо аплодисментов и восхищения. Злой гений скромно постоит в уголке и, так сказать, в первом ряду насладится побегом противника. Может быть, я даже снизойду до того, чтобы закрыть за ним дверь...
Я верю, что в твоих словах есть логика, но она от меня ускользает.
В тот момент, когда он уселся за столик, наши взгляды встретились. Темная бровь едва заметно изогнулась. Мол, изучаете, госпожа Вермонт? Я немедленно отвернулась. Кому ты нужен, будущая жертва эротического романа?
Перед глазами стояла срамная гравюра, где обнаженный атлет с кубиками в том месте, где у нормальных мужчин вырастал благородный живот, дерзко и решительно сжимал молочно-белые упругие бедра девицы. Про "молочно-белые" и "упругие" опозоренный отец, конечно, додумал сам.
Не берусь утверждать, но внутреннее чутье мне подсказывало, что военные замашки тоже лечились ударом дубинкой по голове. Почему мне раньше не приходило в голову, что дубина — универсальное лекарство от любой дурости? Жаль, в сумочку ее не засунешь
— Спасибо. — Улыбка вышла кислая.
Наверное, стоило изобразить восторг, чтобы не расстраивать дарителя, но я была настолько неблагородной девицей, что испытывала к опере чистую, ничем не замутненную ненависть. В тот единственный раз, когда нас водила на представление наставница Ру, я заснула в первом отделении, а в антракте спряталась в дамской комнате и после начала второго акта сбежала домой.
— Ты ненавидишь оперу, — резюмировал шеф.
— Как можно! Все интеллигентные девушки любят оперу… — фальшиво возмутилась я, скромно примазав дочь трактирщика к интеллигенции.
Хочешь, открою тебе правду, Валерия? Слово «любовь» специально придумали, чтобы совращать наивных созданий, похожих на тебя. Разве ты ещё не поняла? Я всегда мастерски умел манипулировать этим словом. С тобой точно сработало...
Светлые боги! Разве миссия «развод», начавшаяся встречей с бывшим женихом и его новой пассией, могла продолжиться по-человечески, а не через то самое место, которое нормальные люди пристраивают на стулья? Или только я на это место вечно нахожу приключения?
– Но зачем ты пришла в пустые покои? – наконец нашлась я. – Было интересно, как вы тут поживаете. И обнаружила, что здесь только одна кровать. – Она поднялась и ткнула в нашу сторону пальцем: – Вы спите вместе. – Что вы, эсса Хилберт, мы спим по очереди.
– Утром мама уедет! – Ты в это веришь? – с изрядной долей скепсиса уточнил Доар. – Нет, но говорят, если повторить желание десять раз, то оно обязательно сбудется.
Вoзьми себя в руки, Аделис, пусть они и трясутся, как у припадочной. Ты все еще приличная холодная эсса. Нельзя сдаваться только на вторую ночь, надо продержаться хотя бы до следующей седмицы!
— Доар! — рявкнула я. — Заморозь паршивку, — с почти неприличным спокойствием приказал он. — Ты о маме?! — возмущенно охнула я. — О горгулье. — Если бы он являлся девицей,то точно манерно закатил бы глаза.
— Я убью эту женщину. У тебя точно нет снотворных капель? — проскрипел Доар. — Для тебя? — проблеяла я. — Для тещи! — Только успокоительные. —Успокоительные капли уже не помешают мне, — буркнул он.
- Как ты относишься к конькам?
- Сдержанно, - настороженно отозвалась я, следя за тем, как он приближается.
- Зато я люблю с детства.
- Пруды ещё не замёрзли, - отозвалась я.
- Разве это проблема? - ухмыльнулся Доар.
- Если я заморожу пруд в городе, то расстрою рыбаков. Они, может, ещё ходят с удочками и это... Добывают пропитание.
- В восточной долине пропитание добывают разве что городские голуби, - ухмыльнулся Доар.
- Вот! - чопорно кивнула я. - Не будем расстраивать голубей.
- На прудах живут утки, - заметил он. - И они уже улетели в Сафрий.
Проклятье! Утки, что с вами? Было сложно подождать?
Некоторое время в абсолютном молчании мы не сводили друг с друга глаз. - Что ты здесь делаешь? - наконец вымолвил он. - Ну как же? - издевательски развела руками я. - В письме ты послал меня... - В задницу, - услужливо напомнил Доар. - Именно! - быстро улыбнулась. - Так вот я здесь.
— Πриятного аппетита, риаты, — едва заметно улыбнулась я. — Πозвольте вас покинуть, что-то голова разболелась. Восславься та женщина, которая первой придумала спихивать закидоны на головную боль! Подозреваю, что дамочке с мигренью простят любые причуды, лишь бы не корчила физиономию,изображая смертельные муки.
– Желаешь разделить со мной ложе? – Рехнулся? Я желаю разделить с тобой развод!
- Тебя не было пятнадцать дней! - Ты считала? - Больно надо... Я крестики ставила на календаре!
Вообще, я давно заметила, что стоило двум мужчинам оказаться в замкнутом пространстве, и если их не связывали мистические узы дружбы, то они начинали вести себя исключительно странно. Я бы даже сказала, как последние кретины.
Мама всегда говорила, что девушка должна иметь деньги на черный день. Хотя, конечно, мой черный день обычно становился тем днём, когда в витринах модных лавок появлялись новые модели туфель.
Не знаю, как ты дохренач… додракоширачилась до растворимой лапши, но сейчас я тебе расскажу два главных секрета вкусной еды. – Он смачно приправил кушанье. – Первый: горячее сырым не бывает. И второй: если в сырое, но горячее, добавить соли и перца, то оно сойдет за приличную еду.