Ничто не бодрит с утра так, как прорвавшие на кухне трубы!
- Вы что, правда, спали втроем? Прямо в нашей кровати? На этих самых простынях?
- Стаффи… - процедила я сквозь зубы, надеясь, что она расслышит в тоне предупреждение.
- Чего тебе, падшая женщина?
Не расслышала. А жаль.
Хотелось ее просто приструнить, но вечер вышел нервный, и я сорвалась. Ловко перекатилась на другой бок и ногой спихнула соседку на пол. С грохотом та рухнула под кровать. От неожиданности даже на пару секунд потеряла дар речи, чего с ней отродясь не случалось.
- Ты теперь тоже падшая женщина, - в темноте показала я язык.
— Ты, Алекса Колфилд, никогда не жила в маленьком городке, поэтому не в курсе, но у нас принято друг другу помогать.
— Раз так, — неохотно приняла я пакет, не представляя, как отказаться от дара после столь пламенной тирады. — В таком случае, как только открою лавку, то пришлю чай. Какой вы… ты… предпочитаешь?
— Любой, если только его заваривает красивая хозяйка чайной лавки.
Проклятье, почему же Фред Оутис, несмотря на дурацкое имя, ещё более глупую фамилию и холодные влажные ладони, был таким милым?
— Тогда до встречи, Фред. — Я направилась к двери. — Заходи на чай. Только не сегодня.
— Почему? — прикрикнул он из-за прилавка.
— В моей лавке заколочены окна, чай просрочен, и входную дверь перегораживает прилавок.
— Звучит заманчиво.
— Заманчиво ровно до того момента, пока не увидишь это безобразие собственными глазами, — фыркнула я и, толкнув входную дверь, буквально вывалилась на улицу.
«Бери, пока дают».
для счастья нужно всего лишь добавить перчинку в семейный котелок.
Подмастерье одевался долго, как девица. Изнывая от духоты, мы поджидали актера в натопленном торговом зале, и он явился в подозрительно закрытом пальто, из-под которого торчали худые обтянутые плотными чулками ноги.
- Ирвин, - сдержанно кашлянула подруга, - ты забыл надеть брюки.
- Вовсе нет! Узрите, девы! - жестом маньяка раскрыл он полы пальто.
Голых телес не нашлось, но подмастерье уже вошёл в роль и облачился в костюм лесного эльфа. Короткий бархатный жакет, пышные панталоны до коленок и плотные коричневые чулки (готова поспорить, что стащенные у Стаффи).
- Я с ним никуда не пойду, - спокойно заявила подруга.
- Он в образе, - зачарованно разглядывая худые икры, попыталась я защищать подмастерье.
Тут будущая звезда театральной сцены выставил ногу, вытянул руку и с одухотворенным лицом провыл:
- Где наша вывеска, братья?
Тот, кто по незнанию утверждал, будто талантливый человек талантлив во всём, никогда не сталкивался превосходным продавцом пряностей Ирвином, изображавшим лесного эльфа.
— Ты, Алекса Колфилд, никогда не жила в маленьком городке, поэтому не в курсе, но у нас принято друг другу помогать.
— Раз так, — неохотно приняла я пакет, не представляя, как отказаться от дара после столь пламенной тирады. — В таком случае, как только открою лавку, то пришлю чай. Какой вы… ты… предпочитаешь?
— Любой, если только его заваривает красивая хозяйка чайной лавки.
Проклятье, почему же Фред Оутис, несмотря на дурацкое имя, ещё более глупую фамилию и холодные влажные ладони, был таким милым?
— Тогда до встречи, Фред. — Я направилась к двери. — Заходи на чай. Только не сегодня.
— Почему? — прикрикнул он из-за прилавка.
— В моей лавке заколочены окна, чай просрочен, и входную дверь перегораживает прилавок.
— Звучит заманчиво.
— Заманчиво ровно до того момента, пока не увидишь это безобразие собственными глазами, — фыркнула я и, толкнув входную дверь, буквально вывалилась на улицу.
«Бери, пока дают».
для счастья нужно всего лишь добавить перчинку в семейный котелок.
Подмастерье одевался долго, как девица. Изнывая от духоты, мы поджидали актера в натопленном торговом зале, и он явился в подозрительно закрытом пальто, из-под которого торчали худые обтянутые плотными чулками ноги.
- Ирвин, - сдержанно кашлянула подруга, - ты забыл надеть брюки.
- Вовсе нет! Узрите, девы! - жестом маньяка раскрыл он полы пальто.
Голых телес не нашлось, но подмастерье уже вошёл в роль и облачился в костюм лесного эльфа. Короткий бархатный жакет, пышные панталоны до коленок и плотные коричневые чулки (готова поспорить, что стащенные у Стаффи).
- Я с ним никуда не пойду, - спокойно заявила подруга.
- Он в образе, - зачарованно разглядывая худые икры, попыталась я защищать подмастерье.
Тут будущая звезда театральной сцены выставил ногу, вытянул руку и с одухотворенным лицом провыл:
- Где наша вывеска, братья?
Тот, кто по незнанию утверждал, будто талантливый человек талантлив во всём, никогда не сталкивался превосходным продавцом пряностей Ирвином, изображавшим лесного эльфа.
- Тебя не было пятнадцать дней! - Ты считала? - Больно надо... Я крестики ставила на календаре!
Вообще, я давно заметила, что стоило двум мужчинам оказаться в замкнутом пространстве, и если их не связывали мистические узы дружбы, то они начинали вести себя исключительно странно. Я бы даже сказала, как последние кретины.
Мама всегда говорила, что девушка должна иметь деньги на черный день. Хотя, конечно, мой черный день обычно становился тем днём, когда в витринах модных лавок появлялись новые модели туфель.
Не знаю, как ты дохренач… додракоширачилась до растворимой лапши, но сейчас я тебе расскажу два главных секрета вкусной еды. – Он смачно приправил кушанье. – Первый: горячее сырым не бывает. И второй: если в сырое, но горячее, добавить соли и перца, то оно сойдет за приличную еду.
Ничто не бодрит с утра так, как прорвавшие на кухне трубы!
- Вы что, правда, спали втроем? Прямо в нашей кровати? На этих самых простынях?
- Стаффи… - процедила я сквозь зубы, надеясь, что она расслышит в тоне предупреждение.
- Чего тебе, падшая женщина?
Не расслышала. А жаль.
Хотелось ее просто приструнить, но вечер вышел нервный, и я сорвалась. Ловко перекатилась на другой бок и ногой спихнула соседку на пол. С грохотом та рухнула под кровать. От неожиданности даже на пару секунд потеряла дар речи, чего с ней отродясь не случалось.
- Ты теперь тоже падшая женщина, - в темноте показала я язык.
Светлые боги! Разве миссия «развод», начавшаяся встречей с бывшим женихом и его новой пассией, могла продолжиться по-человечески, а не через то самое место, которое нормальные люди пристраивают на стулья? Или только я на это место вечно нахожу приключения?
– Но зачем ты пришла в пустые покои? – наконец нашлась я. – Было интересно, как вы тут поживаете. И обнаружила, что здесь только одна кровать. – Она поднялась и ткнула в нашу сторону пальцем: – Вы спите вместе. – Что вы, эсса Хилберт, мы спим по очереди.
– Утром мама уедет! – Ты в это веришь? – с изрядной долей скепсиса уточнил Доар. – Нет, но говорят, если повторить желание десять раз, то оно обязательно сбудется.
Вoзьми себя в руки, Аделис, пусть они и трясутся, как у припадочной. Ты все еще приличная холодная эсса. Нельзя сдаваться только на вторую ночь, надо продержаться хотя бы до следующей седмицы!
— Доар! — рявкнула я. — Заморозь паршивку, — с почти неприличным спокойствием приказал он. — Ты о маме?! — возмущенно охнула я. — О горгулье. — Если бы он являлся девицей,то точно манерно закатил бы глаза.
— Я убью эту женщину. У тебя точно нет снотворных капель? — проскрипел Доар. — Для тебя? — проблеяла я. — Для тещи! — Только успокоительные. —Успокоительные капли уже не помешают мне, — буркнул он.
- Как ты относишься к конькам?
- Сдержанно, - настороженно отозвалась я, следя за тем, как он приближается.
- Зато я люблю с детства.
- Пруды ещё не замёрзли, - отозвалась я.
- Разве это проблема? - ухмыльнулся Доар.
- Если я заморожу пруд в городе, то расстрою рыбаков. Они, может, ещё ходят с удочками и это... Добывают пропитание.
- В восточной долине пропитание добывают разве что городские голуби, - ухмыльнулся Доар.
- Вот! - чопорно кивнула я. - Не будем расстраивать голубей.
- На прудах живут утки, - заметил он. - И они уже улетели в Сафрий.
Проклятье! Утки, что с вами? Было сложно подождать?
Некоторое время в абсолютном молчании мы не сводили друг с друга глаз. - Что ты здесь делаешь? - наконец вымолвил он. - Ну как же? - издевательски развела руками я. - В письме ты послал меня... - В задницу, - услужливо напомнил Доар. - Именно! - быстро улыбнулась. - Так вот я здесь.
— Πриятного аппетита, риаты, — едва заметно улыбнулась я. — Πозвольте вас покинуть, что-то голова разболелась. Восславься та женщина, которая первой придумала спихивать закидоны на головную боль! Подозреваю, что дамочке с мигренью простят любые причуды, лишь бы не корчила физиономию,изображая смертельные муки.