– Желаешь разделить со мной ложе? – Рехнулся? Я желаю разделить с тобой развод!
- Ты должна остановиться немедленно. Такая жизнь затягивает. Чувство опасности, как опиум. Боишься, а все равно тянешься, снова и снова. <...> Эта дорога ведет в пропасть.
- <...> Ты разве не заметил? Я уже пропустила последнюю остановку.
Чувство опасности - как опиум.
Дом наконец утих. Слезы, отмеренные на этот вечер, пролились, крики умолкли, семейный оркестр устал. Дирижёр в лице мамы сладко посапывал под боком у концертмейстера отца. Первая скрипка Рада, наревевшись из-за горькой отроческой судьбы, провалилась в глубокий сон. И только я, жалкая подтанцовщица, никак не могла улечься.
На пороге появилась мощная фигура отца, по случаю знакомства с потенциальным зятем нарядившегося в лучшие выходные порты и рубаху в тонкую полоску, расходившуюся на круглом животе. Однажды, когда мы были детьми, Богдан стащил у меня подаренный на именины полосатый мяч, чтобы сыграть в футбол с соседскими мальчишками, а потом наврал, будто игрушку проглотил отец. Я так боялась грозного родителя, что не решалась спросить, хорошо ли переваривается мячик в большом папином животе.
- Как насчёт развлечений? - судя по лучезарной улыбке, приятель не столько планировал развлекать скучающую гостью, сколько желал развлекаться за её счёт, то есть за мой.
- Я останусь после них калекой?
- Вряд ли, но мы пройдёмся по всему списку того, чего с тобой не должно случиться!
- Нам действительно пора официально познакомиться с твоим отцом.
[...]
- Ты сначала познакомишься, - безрадостно прокомментировала я, вытирая неприятно влажные ладони о юбку, - и тут же захочешь раззнакомиться обратно. Поверь, я в этой семье четверть века прожила.
Дольше всех продержался библиотекарь Степан, от которого Богдан пребывал в абсолютном восторге – тщедушный очкарик, любивший классическую литературу и органную музыку. Он взял меня за руку только на третьем свидании и осторожно назвал «мой цветочек». Мы так и не дошли до первого поцелуя, потому что я лично возжелала расстрелять зануду из отцовского самострела.
Может быть, это прозвучит по жути депрессивно, но благородство, справедливость, высокие цели, светлые мечты постепенно превращаются в атавизмы, вызывающие у oтдельных личностей неконтролируемый приступ злодейского смеха.
Как много потеряно времени просто потому, что нас не учили разговаривать и слышать.
- Илай, отпусти! Ты меня уронишь - Не бойся, быстро поднятое не считается упавшим
Если не можешь укусить противника – гoрдо проигнoрируй. Он устанет ждать и расхочет шутить .
- Демон дери, Эден, ты такая горячая! - Спасибо, придурок, за комплимент! - Я не о том, ты кипяток
Имелась у подружек раздражающая привычка заканчивать друг за другом фразы.Складывалось впечатление,будто они делили один ум на двоих,этакое коллективное сознание.
Каждый раз,взбираясь на гудящих ногах на холм,я заставляла себя думать о дешёвой арендной плате,а не о желании лечь под каким-нибудь забором.
Восславься та женщина,которая первой придумала спихивать закидоны на головную боль!
-Сначала жениха бросила,потом сама с собой заговорила,скоро первую кошку в дом притащит.
-Тебя не смущает,что я всё слышу?
-Ни капли.
— Это, конечно, совершенно не мое дело, но удовлетвори любопытство. Что тебя связывает с Эдоном Рауфом?
— Вы правы, это совершенно не ваше дело, господин Ленар, — немедленно согласилась я.
— Здравствуйте, — произнес Кристоф Ленар неожиданно красивым голосом, совершенно не соответствовавшим простецкой внешности, и поклонился.
С носа моментально соскочили большие очки в тяжелой оправе и звякнули о дощатую сцену. Тихо извинившись, преподаватель потянулся за окулярами, и из кармашка пиджака выскользнуло чернильное перо с колпачком. Следом из рук выпал кожаный портфель. Коллективно затаив дыхание, мы ждали, когда он рухнет сам, но не случилось.
— У тебя появился мужчина?
— К концу месяца обязательно заведу, — мрачно объявила я.
— Похоже, он решил завестись у тебя с сегодняшнего дня, — покачала Рут растрепанной головой.
— На кофе гадала? — полюбопытствовала я.
Не к добру чужие разговоры подслушивать. Можно случайно узнать, что o тебе думают люди, и сильно расстроиться.
Как вышло, что самый первый в моей жизни поцелуй с мужчиной достался не принцу на белом крытом коне, а белобрысому придурку без коня и крыльев, но с огромным самомнением
«Какая ведьма без метлы?» – задавался насущным вопросом Илай.
– Готовая убивать, демоны тебя дери! - прорычала я...
- ... Кстати, где мы? В безвременье?
– Адептка, – проворчали снизу, – иди уже, а я сделаю вид, что ты стену подвинула, а не разрушила.
– Ее можно было сдвинуть?
– Ее нужно было сдвинуть!
– Ну, ладно. Победителей не судят, да?
— Лишнего не пей! — полетело в спину. — А то утром будет голова болеть.
Нет, надо было этой чирикающей птице свернуть шею!