...важен полет, и плевать, если тебя раздавит, ведь ты летал...
Увы, но вы больны не мной, хоть я ужасно болен вами...
Лучше всего судить из личного опыта, а точнее, делать выводы. Судить вообще никого по жизни не надо. Даже себя.
Послушай меня внимательно. Я не лезу в твои дела и редко тебе что-то советую. Потому что собственные ошибки самые вкусные, а чужие совершенно не интересны. Но я так тебе скажу - если человек изначально так себя ведёт и пренебрегает тобой, если в его приоритетах не ты, то он никогда не изменится. Понимаешь? Никогда! Люди не меняются. Они просто взрослеют и умеют прятать свои недостатки.
Да, наверное, он был прав - я никогда его не любила или любила так долго, как могла.
Стыдно за нас взрослых, что не можем мир этот изменить настолько, чтоб в нем детей сирот не было. Ведь это с нами со всеми что-то не так. Мы позволяем, чтоб все это происходило в нашей стране. Содержим их, как бездомных зверей, чтоб еле-еле на еду хватало и на одежду. Комнаты, как тюремные бараки, и отношение соответствующее. Только дети не преступники, и они не виноваты в том, что взрослые их предали или ушли в мир иной.
Представить не могла, что он такой... у меня о нем свое мнение сложилось, и менять его сейчас было невероятно сложно. Иногда, оказывается, очень удобно повесить на кого-то ярлык и испытывать презрение и неприязнь – ведь есть причина, верно? Вот и у меня была причина...
Ничто не может быть ужасней…может? Ждать человека, который никогда не намерен к тебе возвращаться, безумно жаждать того, кто никогда не станет близок настолько, чтобы…чтобы сказать, что любит…
Дом там, где тебя ждут…там, где твоя семья. Дом – это люди, которые тебя любят.
В тот момент, когда у женщины появляется ребенок, больше никто и ничто не имеет значение. Она продаст, убьет, предаст любого ради своей кровиночки. Нет любви сильнее, чем любовь матери к ребенку, нет преданности фанатичней, нет более слепого обожания.
Для того, чтобы быть мужиком, не обязательно тыкать членом в каждую шмару...
Силен не тот, кто не проронил ни слезы, силен тот, кто омыл слезами проклятые души своих врагов и по их трупам взобрался на вершину радости.
Гордая, наглая, смелая. Ее гордость доводила его до точки кипения, до трясучки и до желания шваркнуть ее о стену. Заставить сломаться, согнуться, признать, что она слабее. Но рядом с ней он ощущал, что слабее он. В десятки раз, в тысячи… потому что один ее взгляд мог испортить ему настроение на весь день, а одна улыбка заставить чувствовать себя счастливым идиотом.
Запомни, малая, никогда не делай то, о чем тебя не просят, и не жди того, чего не обещают…
Любовь нежна? Она груба и зла. И колется, и жжется, как терновник.
Как говорят… когда вода поднимается – рыбы едят муравьев, а когда опускается – муравьи едят рыб. Вода опустилась, Кара… и я сожру тебя, обглодаю до последней косточки.
Все бл*ди. Все. Без исключения. Запомни это и не позволяй ни одной сучке трахнуть твое сердце, а потом продать его за две копейки… Мы не в России, внучек, две копейки можно только засунуть себе в зад… а там… когда-то на них можно было купить газировку.
Но стоит им понять, что ты и есть препятствие на их пути к цели, как они проедутся танком и по тебе, и по своей преданности, а твои сломанные кости утрамбуют так, чтоб от них и порошка не осталось. Нет преданности, верности. Ни хера в этом мире нет. Только деньги и власть. Ничего больше.
— Что есть тело? Тело — это глина, пластилин, если угодно. Оно ломается, сохнет, стареет и так далее. Кто любит только тело, тот непостоянен. Заведомо ветренен и несерьезен. И даже глуп. Так как и собственное тело придет в убогость. Любят душу, любят то, что скрывается под глиной. А там, — там столько тайн, что жизни не хватит их отгадать.
... потому что у счастья нет совести, нет сострадания, нет сочувствия. Оно настолько ослепительно, что не видит грязь и тьму.
Религия не имеет значения, когда ты - мать. Ни что не имеет значения, когда ты - мать.
Страх закрывает рты быстрее золота. За пару монет можно и проговориться, а из-за одного кошмара наяву можно замолчать навсегда.
Люди видят красоту сердцем.
Ненависть не знает возраста и половых различий, ненависть, взращенная на адской боли потерь беспощадна втройне.
Справедливость не имеет срока давности и рано или поздно она восторжествует.