Средний пол

Так точно их тела в объятиях своих,
Совокупилися в одно из обоих.
Уж стало их нельзя двоими называти,
Однако ж полы их льзя было познавати,
Хотя и сделались они съединены,
Но в теле стал одном,
Вид мужа и жены.

"Метаморфозы" Овидий.

Половая принадлежность такой спорный вопрос, особенно в нашем современном мире свободных взглядов. И это справедливо: каждый должен иметь право самому определить свой собственный пол, ведь матушка-природа уже не молода и ей частенько случается допускать ошибки в формировании человеческого тела. Тем более ею же изначально и заложено, что эмбрион является двуполым организмом, при нормальном развитии которого остаются внешние и внутренние признаки только одного. И, тем не менее, несмотря на всю современность нашего мира и свободу взглядов, если человек «не такой, как все», он обречен всю жизнь оставаться белой вороной и ловить на себе косые взгляды тайных приверженцев евгеники. Хотя такое поведение удивляет: ведь гермафродиты и так уже испытывают огромные трудности в жизни, начиная с самоощущения и принятия себя, и заканчивая неспособностью иметь детей, так зачем же им еще усложнять существование, ведь сами они менее всего виноваты в том, что им досталось такое тело. Правильный подход, я считаю, был у древних греков, ведь не зря имеет место быть миф о Гермафродите и нимфе Салмации. Или же история о том, что люди были изначально двуполыми андрогинами (как, кстати, и большинство древних богов-демиургов во всех религиях мира). И это вовсе не недостаток, а даже наоборот: они были сильными, умными и самодостаточными, а разделили их боги только в наказание (что-то вроде библейской истории о смешении языков). Так почему же сейчас, когда все такие толерантные, в отношении «не таких, как мы» до сих пор царят средневековые нравы - «На костер!».

Евгенидес такой, оказывается, молодец. Он не просто рассказывает читателю о трудной судьбе гермафродита на основе сексуальных опытов, писатель начинает издалека (ох, и люблю я такой прием!). Сначала мы узнаем о нелегких временах для греков Малой Азии в начале ХХ века, о сложностях, которые поджидают иммигрантов в Америку, о традициях малоазиатских переселенцев и, конечно, о 50х – 70х годах Америки. Причем, судя по всему, история весьма документальна, с некоторыми авторскими фантазиями, но как без этого (сухие факты мы уже читали у Киза про Миллигана – ничего хорошего). В общем, роман, который подойдет почитателям разнообразных жанров. Множество героев, растянутость повествования на три поколения – явные признаки семейной саги, без чего Евгенидес просто не мог обойтись, так как его повествование строится на мутации генов. Непростая судьба главного героя, его психологические комплексы и проблема с самоопределением – вот определяющие черты острой социально-психологической драмы. Иммигрантская тема – уже сама по себе полновесное основание для романа. Внутрисемейные отношения с тщательно скрываемыми тайнами – еще одна фабула. В общем, самый настоящий многослойный роман, во истину достойный тех премий и наград, которые получил.

«Средний пол» из тех романов, которые не просто забыть: здесь и тема редкая, и очень глубокие и подробные описания психологических переживаний главного героя, причем настолько натуральные, что создают у читателя ощущение самостоятельно пережитой драмы. Надеюсь, для кого-то книга помимо всего прочего станет примирением с «другими» людьми, поможет принять их, доказывая, что их внутренний мир ничем не отличается от нашего, если только в лучшую сторону. Ведь не зря в старину считалось, что это люди-боги, посланные на землю.

Слово, приходящее на ум после прочтения книги - полнота. В смысле насыщенности. Очень насыщенный сюжет.
Я вообще ожидала небольшой книжечки про гермафродита. Но автор решил не останавливаться на такой мелочи, как гениталии. Его повествование пошло вширь: нам объяснили происхождение гена гермафродитизма (в виде описания жизни бабушек и дедушек героя), описали всё детство главного героя, были вкрапления уже взрослой почти прожитой жизни. И только в самом-самом конце начались те самые медицинские подробности, которых я так жаждала. Я вообще люблю медицинские подробности. Я даже подумывала в детстве стать биологом или там ветеринаром, но так как я от вида чужой крови принимаю состояние обморока, то я стала кем стала. А вот теоретическая биология меня всё равно взволновывает.
И даже больше не знаю, что сказать. Ну очень полный сюжет.
Лейтмотив, который я увидела, это невозможность определения нормы: у каждого из нас есть и женские и мужские гормоны, так что даже окончательно установить пол бывает очень сложно, так что же говорить о том, что кого-то нужно считать "ненормальным" из-за его сексуальных предпочтений (цвета кожи и т.д. и т.п.) и всячески лечить и притягивать за уши к норме. Нет никакой нормы, - как бы говорит мне книга, - все люди разные и надо наслаждаться этим. Более того, каждый из нас как родитель и как член общества ответственен за то, что "ненормальные" чувствуют себя очень ущемлёнными. Бедняжка Калли считала себя уродом и никто на свете не мог ей помочь, потому что даже самые близкие ей люди стыдливо избегали любых щекотливых тем. У меня в подростковом возрасте было что-то наподобие. Ну нет на самом деле, я вполне нормальный человек, оказалось-то, но я считала, что у меня какие-то аномалии и была куча комплексов, и я не могла поделиться этим ни с кем, потому что знала, что мама меня поднимет на смех, а подруга всем расскажет. Мне понадобилось много лет и горы всяческой эротической и даже порнографической макулатуры, чтобы с удивлением узнать, что так у всех. Вот если у меня будут дети, у меня с ними будут доверительные отношения, я буду внимательна к их проблемам и комплексам и я им расскажу ещё в детстве, откуда берутся бабочки и кошечки и разрешу задавать самые любые вопросы.

Какой видят мою рецензию окружающие.

Я не читаю современную литературу в принципе. "В принципе" составляет 98% из читаемого мною вообще. Попытки в университетские годы приобщиться к обширной аудитории почитателей модных новинок неизменно терпели провал, не оправдывая "оказанного им високого доверия", что в конце концов отбило всякое желание знакомиться с современностью. Поэтому я ничего в ней не смыслю и по сей день, а обилие появляющихся все новых и новых фамилий не задерживается в моей памяти, но сейчас маленькие шажки навстречу современной литературе я делаю и борюсь со своим устоявшимся предубеждением с помощью...Фортуны. "Средний пол" Д. Евгенидеса достался мне волей случая, и я с опаской и крайним скепсисом приступила к своему традиционному анализу-прелюдии.
Обложка явно не добавляла оптимизма. Женское тело с осиной талией и пёстрой бабочкой вместо фигового листа...на причинном месте, разумеется. Название книги, как дешевенькая этикетка, прилеплена у дамы ниже пупка. Попахивает бульварщинкой, но нынче обложечных извращенцев пруд пруди, и придавать этому большого значения не стала.
Автор. Джеффри Евгенидес. Позвольте...кто это? Я знаю, кто такой Боккаччо, Кронин, Драйзер. Но кто есть Евгенидес - я понятия не имею. А им оказался американский писатель, на счету которого несколько рассказов, 3 романа, да ещё и Пулитцер в придачу за один из них, да как раз за тот, который я собиралась читать. Все не так уж плохо, вот он - луч радости и надежды. И я перехожу к последнему пункту своей книго-прелюдии.
Аннотация. Вообще с аннотациями зачастую происходит то же, что и с обложками. Плоды больного воображения, замануха, наглая ложь. Тут скромно значилось:

История жизни гермафродита, искренне и откровенно рассказанная от первого лица. Повествование ведется на фоне исторических, общественно-политических и социальных коллизий XX века, определивших судьбу нескольких поколений греческо семьи и в результате предопределивших жизнь главного героя.

Из чего я сделала вывод, что это будет какая-то убогая, жалостливая история сексуальных неудач несчастного человека с мутацией, обязательно со слезовыжимательной историей любви, но подкупило слово "исторических" (я всегда ведусь на слово "история" и все производные от него).
И знаете, я ошиблась. Никакой пошлости, сопливости и прочих влажностей, а ГГ не взывает к жалости, действительно ИСКРЕННЕ и ОТКРОВЕННО рассказывает о себе и двух поколениях до него, дабы представить читателю полную картину причинно-следственных связей, в том числе и кровосмешение-гермафродит. Рассказывает подробно (даже иногда излишне, что отягощает книгу, отвлекая читателя на детали, а позже и вовсе приводит к тому, что книга местами кажется презануднейшей), иногда зачем-то ещё и подавая как будто насмешливые реплики из-за кулис, вроде " если меня, конечно, можно назвать мужчиной", "награжден значком - как ни смешно, за ориентирование" и т.п., что лично мне портило впечатление от книги, казалось чем-то дурацким и ненужным.
Книга состоит из четырёх частей, в целом представляющих весьма полноценную семейную сагу, описывающую жизнь трёх поколений семьи Стефанидис. Повествование ведётся от первого лица, то бишь того самого гермафродита по имени ...эээ...Калл, который, правда, изначально был Каллиопой, и начинается с того момента, как его бабушка Дездемона (да-да, именно Дездемона! имена там, конечно, небезызвестные...детей Сократами, Платонами, Аристотелями величают, неплохо.) и её брат Левти (полное имя, боюсь, не вспомню) идентифицируют у себя любовь друг к другу недозволенную, к легкому инцесту приводящую, бегут в США во время греко-турецкой войны, сквозь горящую Смирну. И читать об этом поколении мне было интереснее всего, в виду наличия исторической, культурологической составляющих, и вопреки странным интимным подробностям из жизни полумастурбирующей Дездемоны, любительницы тереться об угол стола, что явно передалось по наследству ее внучке/внуку (нашему герою), последняя, правда, предпочитала "прижимать к своему цветку уголок книги".
Далее наступает долгий американский период, где во всю широту разрастается причудливое генеалогическое древо нашего героя:

Сурмелина Зизмо, в девичестве Паппасдиамондопулис, была не только моей двоюродной сестрой, но и моей бабкой. Мой отец приходился племянником своим родным родителям. А мои дед и бабка одновременно являлись двоюродным дедом и двоюродной бабкой. Мои родители приходились мне троюродными братом и сестрой.

Тяжелое положение.
Кстати сказать, наличие неудобопроизносимой фамилии Паппасдиамондопулис вполне можно оправдать – у греков они такие, но зачем испытывать возможности дикции читателя, вводя побочного героя афро-американца на одну главу, наделив его именем Мариус Викзевиксард Чаллухличилчез Граймз ??? С именами там вообще беда, помимо самого Калла, есть еще Панос, тоже не особо часто встречающийся на просторах книги, но зачем-то введённый.
Из этого периода можно узнать о тех «социальных и общественно-политических коллизиях 20-го века», которые нам обещали в аннотации, а конкретно: о рабской работёнке у Генри Форда, черно-белые распри, активный контрабандизм в виду "Сухого закона" и т.д., а также о родителях ГГ и самом ГГ и его прозрении относительно своей половой принадлежности.
Основная мысль произведения, на мой взгляд, заключается в первичной двойственности человеческой природы и последующим доминировании какой-либо из двух, и каковы последствия сбоя вечного механизма, и бесполезности борьбы с природой. ГГ отказался от попытки видоизменить себя с помощью физиологических ухищрений, противостоять своей природе, он посчитал нужным остаться таким, каков он есть, он принял себя.
Очень много внимания Евгенидес уделил событиям ДО и так мало – ПОСЛЕ, хотя узнать о жизни уже взрослого, побывавшего как женщиной, так и мужчиной, и осознающего свою истинную сущность человека-гермафродита гораздо любопытнее, нежели удовлетвориться лишь событиям, приведших непосредственно к мутации ГГ. Сложилась ли его жизнь? Особо семейная? Стала ли Джулия его "последней остановкой", а он – ее?..Евгенидес не посчитал нужным нам на них ответить, увы, я предпочитаю полноту и ясность, особо когда автор претендует на подробное изложение материала, которое, к слову, можно охарактеризовать цитатой из самой книги :

Что, вот так, сразу? Нет, медленно и лениво.

Объемность и периодическую занудность спасал лёгкий язык автора и его юмор, но иногда он перебарщивал и с этим в своих сообщениях о "блевотине не первой свежести" и её цветах и переливании в лунном свете, грибных ароматах из трусов Левти, а так же с употреблением некоторых, видимо, любимых слов, типа "рудимент", "абрис" и многие другие, встречающиеся аккурат в каждой главе и не всегда к месту, он примерял их ко всему, к чему только можно.
В целом же, на удивление, книга мне пришлась по душе, хоть и сражалась я с ней не один день, такие книги вселяют в меня веру, что современная литература не так плоха, как мне всегда представлялось, и ей вполне стоит давать шанс на право завоевать симпатию и у старого убежденного приверженца классики.

Какой вижу рецензию я.

Рассказал мне в Сочельник мудрец один сказку, сказку хорошую, уму-разуму учащую, языком простым, человечьим, но красивым и выразительным.
«В одном царстве, в некотором древнем государстве жили-были дева, красоты неземной, и брат её, жених завидный, но в сестру свою до безумия влюблённый. Дева чистая и невинная, но с углом стола временами поигрывающая, и брат её, по порочным женщинам путешествующий, с чувствами своими бороться долго мужества не имели и в тяжкий грех без оглядки вошли. Разразилась в то время война, война страшная и разорительная, и бежать пришлось той деве с братом её в страну чужую, неприветливую. Преследовали муки совести за грехопадение непростительное деву ту, ой, преследовали, но ребеночка заделать муки совести и всяческие опасения душевные деве той не помешали. Ребёночек же, по выросту своему, по примеру родителей на сестрице своей непонятноюродной жениться не побрезговал. Но вещал тот мудрец, что сказку сказывал :

То, что забывают люди, помнят клетки.

И родила та сестрица как-то в ночь не то сына, не то дочь. Судьбинушка незавидная у дитяти сложилась, а все мутация заморскыя, из того государства древнего привезённая, - орган-то детородный у мальца двойного качества и все не то: девкин – не девкин, к деторождению не приспособленный, мужичка – не мужичка, силою богатырскою не отличающийся, но подрастающий ребёнок не страдал, а лишь любопытствовал, кажись, по этому поводу. Мужской орган нежно крокусом звал, женский – моллюском. От дохтуровой помощи наотрез отказался, крокус-то его рос изо дня в день, родительский дом покинув, в развратном месте работать начал, чудом-юдом себя чувствуя, и "текла его жизнь в режиме импровизации, независимо от того, пил он или курил травку." Но ошибок родительских дитятя не повторил – сыскал себе мадам, кровными узами с ним не повенчанную и…» Тут мудрец историю свою прервал, подмигивая, мол, сам гадай, жили ли они долго и счастливо, либо скитания в поисках своего места у молодца с крокусом и моллюском продолжились, а я плечами пожимаю, хоть и любопытно, но главное ведь не это, главное – человек себя нашёл, а не потонул в слезах жалости к себе.

"Средний пол" у меня сразу проассоциировался с другой хорошей семейной сагой, написанной на актуальном для XXI века материале — романе Зэди Смит "Белые зубы". Там тоже перед персонажами острее всего встаёт тема самоопределения на фоне чересчур густо намешанного мультикультурного общества. Здесь греки-американцы смешались в кучу, хотя это не единственная проблема самоопределения, стоящая перед лицом суровой действительности. Думаю, несложно догадаться, что проблема с собственным полом волнует ГГ куда больше.

Хотя я не уверена, действительно ли главный герой является главным. Семейные саги склонны рассказывать о множестве персонажей: как бабушка в детстве кушала кашку и ходила на горшок, а на последних страницах внуки должны сделать то же самое. Другое дело, что у среднего пола внуков быть не может, тупиковая ветвь, рецессивные заморочки так или иначе привели к локальному концу. И это вполне себе метафора, намекающая и на "Сто лет одиночества", и на тот факт, что рано или поздно твоя личность рискует раствориться и утратить всю самобытность в мире, который все расы, национальности, культуры, истории и интересы равняет под одну гребёнку. Хотя тут не в расах дело, не в поле и не в сексуальности — это всё частности. Как мне показалось, автор видит проблему в самом широком масштабе — всё становится слишком космополитичным, унифицированным, одинаковым и оттого бесплодным. Какой интерес в существовании личности, которая чуть ли не в точности копирует другую? Противоположная крайность — это уже самобытность в квадрате, даже в кубе, от чего появляются дети-гермафродиты или кто-нибудь с ящеричьим хвостиком. Что-то по определению одинокое и бесплодное.

Неудивительно, что "Средний пол" быстро занял своё место в ряду "современной классики". Дело не в том, что Евгенидис пишет хорошо (а он действительно это делает), подражает старым мастерам (хотя бы в этой эпичной манере) и просто рассказывает интересные истории. Он сумел попасть на гребень актуальной проблемы для сиюминутного перемешанного и взболтанного мира. Кто мы? Где мы? Почему мы одни? Что нам делать? Как сохранить себя от внешнего мира, но при этом не изолироваться от него полностью? Есть ли у нас будущее?

В конце книжки, вопреки традициям семейных саг, не показана могилка главного героя с эпилогом. Так что будущее открыто для нас и есть время его подстроить под себя.

Без ответов

Люблю семейные истории. И здесь мне додали по полной программе. Почва американская, акцент греческий, в анамнезе зверства турков в смирне в 20-х гг. прошлого века и горизонтальный семейный инцест. Ну, помимо него, судя по всему, в родовой деревушке вообще было много близкородственных браков среди односельчан, что и привело к генетической мутации каллиопы, то есть калла. Такая вот интересная семейная история, в моем случае, просто плюс еще много баллов к оценке книги.

Напрочь вынесло то, что я по прочтению осталась в раздумьях. Ибо евгенидис взял да и описал калла, внешне похожим на себя, плюс вставил реальные перипетии своей жизни, а именно, проживание в германии и женитьба на азиатке. И я такая. Шта? Вы серьезно, автор, а?
Это такой маркетинговый ход или чтобы качественно спрятать вещь - помести ея на видном месте? Вопросы, вопросы, в общем. Без ответов.

Достаточно много места в истории посвящено бабушкам, дедушкам, родителям, братьям, сестрам и прочим родственникам калли, задолго до ее рождения. Мне было интересно, ибо авторский слог весьма хорош. И, повторюсь, я люблю подробные семейные опусы.

И родилась, значит, в конце концов в этом семействе девочка, то есть семейный врач проморгал, что родилась не совсем девочка, и не совсем мальчик. Но по внешним признакам постановили, что девочка. Ну и ладно. И все как-то шло себе и шло, пока не приблизился подростковый возраст, а менструаций, значит, нет. И грудь чего-то не растет. Но тем не менее все как-то продолжало себе идти, не шатко и не валко. Ибо калли стало тянуть к девочкам, но и это тоже не стало особой помехой. Молчание - друг молодежи, в общем. И тут калли попала под машину.
А в смотровом кабинете внезапно оказался не подслеповатый, престарелый семейный врач, а... Так все и открылось, то есть заверте...

И надо сказать, что и так уже было совсем невесело читать о жизни калли, а с этого момента стало совсем грустно. Потому что родители в шоке и горе, сама калли в непонятках и печали. И врачи холят и лелеют свои интересы и карьеры, и реальной помощи от них никакой, зато сплошное козыряние тэрминами, непорядочное манипулирование и тонны лжи.

Так что нет ничего удивительного в том, что четырнадцатилетний ребенок просто берет и сбегает из под ножа хирурга. Потому что ему не помогли разобраться в себе, зато быстренько решили за него, как сделать хорошо и пристойно окружающим, но не ему.
Собственно, приключениям калли в бегах уделено не так уж много времени, и все это, на первый взгляд, не выглядит таким уж кошмарным. Кроме разве что осознания, что отныне ты - не человек, а чудовище. И двери в общество "нормального" большинства закрыты навеки. Впрочем, таких, как он, не много, но и не мало. Но тем не менее, это словно бы одиночество в толпе.
И есть в книге один эпизодический момент, когда в колледже калли имеет отношения с девушкой, пережившей в детстве насилие и получившей страшную травму. И вот они-то понимают друг друга и могут прорыдаться о своих проблемах и боли. Больше рассказать некому.

Так что грустно, страшно грустно это все, несмотря на то, что семья не отвернулась, дальнейшая жизнь худо-бедно наладилась: образование, работа. Правда в отношениях как-то глухо, ясно почему. И лично я понимаю желание калли не выпячивать себя, не состоять ни в каких сообществах, не участвовать ни в каких движениях. Это его выбор, на который он имеет право. Так же, как и спрятать вещь у всех на виду.

"От А до Я" 2020

Источник