Сказка Карло Коллоди (1826-1890) «Приключения Пиноккио» переведена на 87 языков. В России она впервые была опубликована в 1906 году издательством М.О.Вольфа, причем было указано, что перевод сделан с 480-го итальянского издания! Это одна из самых смешных и самых трогательных книг мировой литературы. Деревянного длинноносого Пиноккио, несносного, доброго, буйного, чувствительного, остроумного, глупого как пробка, упрямого как осел, плаксивого и смешливого, эгоистичного и великодушного, знают во всех странах. В маленьком итальянском городке Коллоди, в честь которого детский писатель Карло Лоренцини взял себе псевдоним, стоит редкостное изваяние — памятник литературному герою, деревянному мальчишке по имени Пиноккио. На памятнике высечена надпись: Бессмертному Пиноккио — благодарные читатели в возрасте от четырех до семидесяти лет. И еще одна подробность: «Пиноккио» на тосканском диалекте означает «кедровый орешек». Крепким оказался этот орешек. Не подвластен он времени!
Настоящее дерево
Удивительно итальянская книга. Это довольно трудно объяснить, ощущение ускользающее, на кончиках пальцев, но у меня оно осталось. И именно Италии XIX века, раздробленной, мозаичной.
Первое, что бросается в глаза, это то, что книга имеет просто огромный по сравнению с «Буратино» период действия. Годы вместо дней. Уже это отдаляет отечественный нелицензионный продукт от итальянского оригинала.
Казалось бы, как банально – описывать различия с нашим впитанным с молоком матери Буратино. Но как от этого уйти? Как и во многих других случаях, структура задана до нас, и от этого никуда не денешься.
Вот и «Буратино» так и просит себя сравнить. Алексей Толстой был большим мастером. Он взял итальянскую книгу и, подобно папе Карло (Джепетто), стесал все виньетки, отвлечённости и прочие красивости. Сшил курточку из крепко связанных эпизодов, создал, так сказать, большой нарратив, прямой, последовательный и понятный. Вымел, скажем так, сор.
Но в этом для меня и есть очарование «Пиноккио», в том, что он такой неотшлифованный, сыроватый местами, но оригинальный, первородный. Пусть эти странноватые эпизоды про сгоревшие ноги, про акулу, про жестокие драки и травмы, про полёт на голубе, про фею, то умирающую, то воскресающую в другом теле, пусть они местами диковаты и кажутся неуместными. Нет, они уместны, но в другой парадигме, XIX века, они как яркие картинки, сложенные вместе, переход от одной к другой резок, разграничен и неожидан.
И, естественно, прелесть оригинала всегда в том, что он вызвал появление копий. В попытке отгадать – что же такого настолько оригинального и необычного в этой книге, что она заставляла перекладывать ее многих и многих мастеров культуры, и есть главная прелесть.
Не в морали ли дело? Не в том ли, что, как попугай, долдонит Сверчок? Или в том, что автор прекрасно понимает, что повторением не решить проблему и человек должен ожечься, чтобы понять? Не знаю. Но под очарование этой несколько наивной, но буйной и веселой сказки я попал.
мудро
Толстой сделал шедевр из этой посредственной книги.
Настоящее дерево
Удивительно итальянская книга. Это довольно трудно объяснить, ощущение ускользающее, на кончиках пальцев, но у меня оно осталось. И именно Италии XIX века, раздробленной, мозаичной.
Первое, что бросается в глаза, это то, что книга имеет просто огромный по сравнению с «Буратино» период действия. Годы вместо дней. Уже это отдаляет отечественный нелицензионный продукт от итальянского оригинала.
Казалось бы, как банально – описывать различия с нашим впитанным с молоком матери Буратино. Но как от этого уйти? Как и во многих других случаях, структура задана до нас, и от этого никуда не денешься.
Вот и «Буратино» так и просит себя сравнить. Алексей Толстой был большим мастером. Он взял итальянскую книгу и, подобно папе Карло (Джепетто), стесал все виньетки, отвлечённости и прочие красивости. Сшил курточку из крепко связанных эпизодов, создал, так сказать, большой нарратив, прямой, последовательный и понятный. Вымел, скажем так, сор.
Но в этом для меня и есть очарование «Пиноккио», в том, что он такой неотшлифованный, сыроватый местами, но оригинальный, первородный. Пусть эти странноватые эпизоды про сгоревшие ноги, про акулу, про жестокие драки и травмы, про полёт на голубе, про фею, то умирающую, то воскресающую в другом теле, пусть они местами диковаты и кажутся неуместными. Нет, они уместны, но в другой парадигме, XIX века, они как яркие картинки, сложенные вместе, переход от одной к другой резок, разграничен и неожидан.
И, естественно, прелесть оригинала всегда в том, что он вызвал появление копий. В попытке отгадать – что же такого настолько оригинального и необычного в этой книге, что она заставляла перекладывать ее многих и многих мастеров культуры, и есть главная прелесть.
Не в морали ли дело? Не в том ли, что, как попугай, долдонит Сверчок? Или в том, что автор прекрасно понимает, что повторением не решить проблему и человек должен ожечься, чтобы понять? Не знаю. Но под очарование этой несколько наивной, но буйной и веселой сказки я попал.
Что уж скрывать. воспользовался, конечно, наш незабвенный граф Алексей Толстой идеей Карло Коллоди о смешном деревянном мальчишке с длинным носом, но сделал это так талантливо, что оригинал сказки я так и не оценила. И не потому, что Буратино — это первая любовь.
На мой взгляд, Толстому удалось написать более цельную и интересную историю для детей. В ней много нравственных акцентов, но это не столь утрированно, как в сказке Коллоди.
В ней больше занимательных приключений и обаяния героев.
И более гладкое и ровное повествование.
А ещё, для детишек очень важно разделение на плохих и хороших. И тут Толстой обошёл своего итальянского коллегу.
А самое главное, что наш Буратино всё-таки более милый и добрый, чем его итальянский собрат Пиноккио. А некоторые страницы так и вообще ввели в ступор.
Например, акула, страдающая астмой и кишечными недугами.
Или вот очаровательная девочка с волосами цвета лазури, которая сначала вроде как умерла, а потом возродилась в виде взрослой женщины и стала Пиноккио мамой. О-ё-ёй!
Сейчас вот модно переписывать сказки на новый лад и, если бы я не знала, что это классический вариант, то подумала бы, что именно переписка!
Нет! Я за Буратино. И за Мальвину. И за Артемона. А ещё мне очень не хватало нашего Карабаса-Барабаса, нелепого Дуремара и мудрой черепахи Тортиллы.
Лучше наша сказка! Намного лучше.
Хорошо, что я только сейчас до оригинала добралась, а не прочитала его дочке, когда та была маленькой. Вот бы расстроилась!
ОСТОРОЖНО: ПРОВОКАЦИЯ.
Здоровский ужастик. Стивен Кинг нервно курит в сторонке (наверное, самокрутки из страниц «It»). Мороз по коже, когда герои походя откусывают друг другу лапы, путешествуют по внутренностям чудовищ. А эти погони сквозь темную-черную ночь. М-м-м… Оборотни-ослы, говорящие сверхразумные насекомые, гигантские змеи, дьявольские куклы мрачного бородача – чего тут только нет!!!
А уж главный герой – ваще атас! Смесь чудовища Франкенштейна и андроида. Душа, заточенная в бревно. Пройдя кучу головокружительных испытаний, победив кучу отвратительнейших тварей, побывав в куче волшебных миров, Пиноккио при помощи некоей Феи вселяется в тело невинного мальчугана, что подразумевает, на мой взгляд, продолжение триллера под названием z.B. «Экзорцист». Кстати, о Фее. Так до конца и не понятно, кто она на самом деле: подруга или мать Пиноккио – неплохая завязка уже для трилогии.
Итальянское хоррор-фэнтази – круче уже некуда!
ОЦЕНКА
-5 -4 -3 -2 -1 0 1 2 3 4 5
Есть такие книги, которые после пересказа становятся лучше. К ним относится Золотой ключик Алексея Толстого- сказка все таки добрее, как и сам главный герой. И еще дело в том, что советский школьник первым читал именно его Буратино, а не Пиноккио Карло Коллоди. Наверно произошло это как и с книгами Волкова- первая любовь , она и есть первая, значит более глубокая и на всю жизнь.
Когда ко мне попала эта книга, я так и думала, что будет похоже, да, первая часть похожа, но оказалось , что у Коллоди все написано совсем с другой позиции, точки зрения, да и приключения совсем не те. Конечно это большой плюс книги, просто огромный . Но приключения какие-то совсем не детские на мой взгляд. Например герой девочки в голубыми волосами- это как то не вписывалось у меня в голове, что девочка может стать взрослой. Очень страшные вещи происходили в книге Коллоди, хоть вроде и привыкли мы от ужаса замирать когда читали про Карабаса, но здесь совсем уж страшно было как то нереально- отгрызание лапы бедному коту, или еще ушей, превращение к ослов- хотя такой сюжет и есть уже в наших сказках, практически рабство.
Да и написана книга более тяжело в отличие от сказки Толстого.
Хотя наверно морали в сказке Коллоди больше, она разоблачает лень, воровство и другие пороки. Но повторюсь , читалась она почему то более тяжело.
Наверно надо было прочесть эту книгу раньше ее пересказа Толстым , возможно тогда она бы и воспринималась лучше.
Книжка - тихий ужас! Зачем такое давать читать ребенку? Я своим не давала!
Думаете, есть сходство с привычным нам Буратино? Нету, не ищите!
Это, скорее, страшилка для непослушных ребят (мамочкам таковых на заметку!).
Неужели, кому-то эта "сказка" *дрожь пробегает по телу*, показалась поучительной? Действительно?? Я в недоумении!
– Не дадите ли вы мне сольдо, чтобы я не погиб от голода?
– Не одно сольдо, – ответил угольщик, – а четыре сольдо ты получишь, если поможешь мне довезти до дома эти две тачки.
– Вы меня удивляете! – возразил Деревянный Человечек обиженно. – Имейте в виду, что я никогда ещё не был вьючным ослом и никогда не возил тачки.
– Тем лучше для тебя! А если ты действительно так голоден, мой мальчик, тогда отрежь себе два-три толстых ломтя от своего высокомерия и съешь их, только смотри не подавись.
– Не будете ли вы любезны сказать мне, имеются ли на этом острове деревни, где можно достать чего-нибудь поесть без опасения самому быть съеденным?
– Слушайся меня и делай всегда то, что я тебе скажу.
– Охотно, охотно, охотно!
– Начиная с завтрашнего дня, – продолжала Фея, – ты пойдёшь в школу.
Радость Пиноккио заметно ослабла.
Не доверяйся, мой мальчик, тем, кто обещает сделать тебя богатым по мановению руки. Они, как правило, или сумасшедшие, или мошенники.
Судьёй была большая и дряхлая обезьяна, горилла, которая имела весьма почтенный вид благодаря своей старости, белой бороде, а главное - золотым очкам. Правда они были без стёкол, но обезьяна никак не могла без них обойтись, так как у неё ослабело зрение.