1 раз прочитана в Книжном вызове 2025
Творчество А. Н. Толстого поистине многогранно: мастер исторического романа, научно-фантастической прозы, автор многочисленных повестей, рассказов и пьес. Ключевой в творчестве писателя оказалась тема России, ее истории, ее предназначения. «Хождение по мукам» (1921– 1941) — это трилогия о судьбах русской интеллигенции в канун и после Октябрьской революции (романы «Сестры», «Восемнадцатый год», «Хмурое утро»), герои эпопеи становятся свидетелями важнейших событий ХХ века. По словам автора, «Хождение по мукам» — «это хождение совести автора по страданиям, надеждам, восторгам, падениям, унынию, взлетам — ощущение целой огромной эпохи, начинающейся преддверием Первой мировой войны и кончающейся первым днем Второй мировой войны».
Октябрьское небо плакало над русской землей, над голодными и цепенеющими городами, где жизнь тлела в ожидании еще более безнадежной зимы, над недымившими заводскими трубами и опустевшими цехами, откуда рабочие разбрелись по всем фронтам, над кладбищами паровозов и разбитых вагонов, над стародревней тишиной соломенных деревень, где осталось мало мужиков, и снова, как в дедовские времена, зажигалась лучина и уже постукивал, поскрипывал кое-где домодельный ткацкий станок.
А.Н.Толстой ''Хождение по мукам. Хмурое утро''
Я не знаю кто и когда решил, что эта книга ''гимн гражданской войне и революции'', не знаю и знать не хочу, но вполне возможно, что идея эта родилась после третьей книги ''Хмурое утро'', где ''вся книга полна социалистических идей и по сути своей идеологична'', но я об этом чуть позже напишу. Для меня ''Хождение по мукам'' никакой не гимн революции и, уж тем более, не гимн гражданской войне, эта книга для меня - открытая рана, именно хождение по мукам, страшная и болезненная, которая до сих пор не затянулась и не думаю, что затянется в ближайшем будущем, потому что гражданская война это всегда боль, слезы, ненависть, разломы, которые проходят не только внутри страны, но и внутри семей, это хаос, вседозволенность и горечь. Это раны и утраты, на которые не всегда есть силы, чтобы их оплакать. Красный граф - как его часто называли, написал книгу, которая в полной мере, особенно первые две части отразила весь морок, ужас и беду Российской Империи, того уходящего века, который уже не вернуть и не восстановить, слом общества - социальный, культурный, исторический. Тот самый слом, когда верхи не могут, а низы не хотят. Время разрушений, слабости, бессилия, наростающего народного бунта, нищеты и необразованности, время, когда нужно было срочно, еще вчера, думать о людях, договариваться, но все было в мороке, в хмуром сумраке, из-за котого пострадала вся страна: от импереатора до крестьянина.
То было время, когда любовь, чувства и добрые и здоровые считались пошлостью и пережитком; никто не любил, но все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности.
Девушки скрывали свою невинность, супруги — верность. Разрушение считалось хорошим вкусом, неврастения — признаком утонченности. Этому учили модные писатели, возникавшие в один сезон из небытия. Люди выдумывали себе пороки и извращения, лишь бы не прослыть пресными.
Таков был Петербург в 1914 году. Замученный бессонными ночами, оглушающий тоску свою вином, золотом, безлюбой любовью, надрывающими и бессильно-чувственными звуками танго — предсмертного гимна, — он жил словно в ожидании рокового и страшного дня. И тому были предвозвестники — новое и непонятное лезло из всех щелей.
Все три части большой эпопеи - ''Сестры'', ''Восемнадцатый год'' и ''Хмурое утро'' - идеально структурированы, меально отображают то состояние в котором пребывала сначала Российская Империя, а потом и Советская Россия. Первая часть, пожалуй, самая лиричная и красивая - ''Сестры'', она словно пролог перед тем хаосом, что наступит буквально через год-два. Бесконечные и пстые ''Философские вечера'', сломы культурных скреп мы ничего не хотим помнить, ''все давным-давно умерло, - и люди, и искусство'', футуристы, разврат, бессмысленность, пустота. Две чудесные женщины в этом безлюбом, катящемся в пропасть мире - Даша и Катя, такие разные, одна - сильная, холодноватая, уверенная, другая - нежная, женственная, потерянная, словно пытающаяся нащупать внутри себя стержень, который будет ей опорой. Две женщины на пороге катастрофы, которая отправит их бродить по мукам, истоптать три пары железных сапог, съесть три жеезных хлеба, чтобы что-то понять о себе, о своей жизни. Кстати, хочу отметить, что женщины в романе вообще прекрасны и Анисья, хлебнувшая горя полной ложкой, пережившая самое страшное, что только может случиться с женщиной и матерью, Агриппина, такая отважная и нежная отдновременно, Матрена, крестьянка-мещанка. Все женщины объемные, глубокие, разные, но одинаковые в своей настоящей красоте и глубине, харакеры просто изумительные. В ''Сестрах" же рассыпающийся на глазах мирок все еще пока пытается держаться за фантомные и иллюзорные стержни былой жизни, которая постепенно сгнивает изнутри и вот-вот рухнет под тяжестью пока еще неведомого другого мира Российской Империи. Это выгнивание, внутреннее выгнивание Толстой показал очень хорошо и убедительно. В окопах Первой мировой войны, бессмысленной, страшной, разорительной начал падать карточный домик былой жизни. И именно здесь Толстой показал, что революция это вседозволенность, когда можно напасть на беременную женщину и отобрать у нее пальто, когда можно забить до смерти человека, который еще вчера кричал и ждал эту самую революцию, потому что революционеры не будут выбирать свой-чужой, а будут действовать ''по ситуации''. Этот разгул самое страшное.
А вот во второй части ''Восемнадцатый год'', которая на мой взгляд, является самой сильной и мощной частью всей трилогии, наступает безумный хаос, когда все смешалось, все рухнуло, привычный мир покрылся пеплом и кровью. Красные, белые, анархисты, интервенция, разоренные села, выжженные земли, умирающие люди, страна раздираемая в клочья, стонущая от насилия всех сторон конфликта, растерянные люди - аристократия и интеллигенция, лишенная привычного мира, рабочие и простые мужики, на затихших заводах и опустошенных войной и революцией землях. Хаос. Даша, Катя, Телегин, Рощин как листья на ветру закружились в вихре страшных событий.
Прямой, честный, синеглазый Телегин, твердо понимающий чего он хочет и за что хочет сражаться. Кому-то покажется это странным или неубедительным, для меня же, все очень логично и правильно. Он так и должен был поступить. Другое дело аристократ Рощин. О, эта разъедающая душу ненависть! Она ощутима и осязаема. Да и как же ей не появиться в тот момент, когда привычная жизнь, ароматы, воспоминания, запахи - все ушло в небытие, все покрылось копотью кровавых пожарищ, покатившихся по Российской Империи, выжигающих души и земли. Как она понятна, когда твой привычный мир, устоявшийся мир, на твоих же глазах исчезает, когда даже любовь не в состоянии быть созидательной и нежной, не в состоянии завречевать раны дшевные. Это тоже очень понятно. И понятны размышления Вадима о том, что такое Россия. Что это? Березки, поля, луга, благоухающая и нежная мама? И как вспышка, вот там, в грязном номере гостиницы, с ремнем у дверной ручки, что Россия - это я, это и нежная Катя с ее доверчивой и самоотверженной любовью, несчастная брошенная и потерянная, казалось бы, навсегда женщина. Россия - это еще и будущее, ради которого нужно жить, нужно себя, если хотите, переформатировать, чтобы идти дальше. Это очень сложное душевное и моральное переживание, сложная работа внутри себя. Где ответ на вопрос: кто прав? Белые или красные? И стихи Волошина здесь очень точная иллюстрация:
И там и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
«Кто не за нас — тот против нас.
Нет безразличных: правда с нами».
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
Разрозненность и трагедия Российской Империи, впавшей в хаос, в кровь, в нищету и голод, хорошо описана во второй части ''Восемнадцатый год''
Третья часть ''Хмурое утро'', на мой взгляд, не столько слабая и идеологическая, сколько недоработанная и непродуманная, она напоминает красивый бутон, который так и не распустился, это словно собранные в книгу разрозненные записки-наброски к готовящейся к написанию книге. Да, по замыслу, в третьей части, хаос начал структурироваться, в Красной Армии появилась дисциплина, только автор не пишет каким образом это было достигнуто, каким образом произошло это превращение. Очень подробно описаны походы и победы Красной Армии над Белой Армией, но как это случилось - этого в книге нет, а ведь это основополагющая вещь, стержень победы революции над контрреволюцией. Именно здесь в этой части встречи героев книги выглядят слегка искусственными и надуманными, более того, сами герои, кроме Телегина, рассыпались, хотя по замыслу, наоборот, должны были обрести стержень, каждый свой. Но, тем не менее, эта книга - одна из самых моих любимых, именно потому, что написана она блестяще об очень сложном и мучительном времени, когда ломалась империя, когда страна убивала саму себя, когда граждане страны вынуждены были уехать. Это было действительно хождение по мукам для героев книги и оно еще не закончено, несмотря на оптимистичный финал.
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
не оторваться
мудро
не оторватьсяОктябрьское небо плакало над русской землей, над голодными и цепенеющими городами, где жизнь тлела в ожидании еще более безнадежной зимы, над недымившими заводскими трубами и опустевшими цехами, откуда рабочие разбрелись по всем фронтам, над кладбищами паровозов и разбитых вагонов, над стародревней тишиной соломенных деревень, где осталось мало мужиков, и снова, как в дедовские времена, зажигалась лучина и уже постукивал, поскрипывал кое-где домодельный ткацкий станок.
А.Н.Толстой ''Хождение по мукам. Хмурое утро''
Я не знаю кто и когда решил, что эта книга ''гимн гражданской войне и революции'', не знаю и знать не хочу, но вполне возможно, что идея эта родилась после третьей книги ''Хмурое утро'', где ''вся книга полна социалистических идей и по сути своей идеологична'', но я об этом чуть позже напишу. Для меня ''Хождение по мукам'' никакой не гимн революции и, уж тем более, не гимн гражданской войне, эта книга для меня - открытая рана, именно хождение по мукам, страшная и болезненная, которая до сих пор не затянулась и не думаю, что затянется в ближайшем будущем, потому что гражданская война это всегда боль, слезы, ненависть, разломы, которые проходят не только внутри страны, но и внутри семей, это хаос, вседозволенность и горечь. Это раны и утраты, на которые не всегда есть силы, чтобы их оплакать. Красный граф - как его часто называли, написал книгу, которая в полной мере, особенно первые две части отразила весь морок, ужас и беду Российской Империи, того уходящего века, который уже не вернуть и не восстановить, слом общества - социальный, культурный, исторический. Тот самый слом, когда верхи не могут, а низы не хотят. Время разрушений, слабости, бессилия, наростающего народного бунта, нищеты и необразованности, время, когда нужно было срочно, еще вчера, думать о людях, договариваться, но все было в мороке, в хмуром сумраке, из-за котого пострадала вся страна: от импереатора до крестьянина.
То было время, когда любовь, чувства и добрые и здоровые считались пошлостью и пережитком; никто не любил, но все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности.
Девушки скрывали свою невинность, супруги — верность. Разрушение считалось хорошим вкусом, неврастения — признаком утонченности. Этому учили модные писатели, возникавшие в один сезон из небытия. Люди выдумывали себе пороки и извращения, лишь бы не прослыть пресными.
Таков был Петербург в 1914 году. Замученный бессонными ночами, оглушающий тоску свою вином, золотом, безлюбой любовью, надрывающими и бессильно-чувственными звуками танго — предсмертного гимна, — он жил словно в ожидании рокового и страшного дня. И тому были предвозвестники — новое и непонятное лезло из всех щелей.
Все три части большой эпопеи - ''Сестры'', ''Восемнадцатый год'' и ''Хмурое утро'' - идеально структурированы, меально отображают то состояние в котором пребывала сначала Российская Империя, а потом и Советская Россия. Первая часть, пожалуй, самая лиричная и красивая - ''Сестры'', она словно пролог перед тем хаосом, что наступит буквально через год-два. Бесконечные и пстые ''Философские вечера'', сломы культурных скреп мы ничего не хотим помнить, ''все давным-давно умерло, - и люди, и искусство'', футуристы, разврат, бессмысленность, пустота. Две чудесные женщины в этом безлюбом, катящемся в пропасть мире - Даша и Катя, такие разные, одна - сильная, холодноватая, уверенная, другая - нежная, женственная, потерянная, словно пытающаяся нащупать внутри себя стержень, который будет ей опорой. Две женщины на пороге катастрофы, которая отправит их бродить по мукам, истоптать три пары железных сапог, съесть три жеезных хлеба, чтобы что-то понять о себе, о своей жизни. Кстати, хочу отметить, что женщины в романе вообще прекрасны и Анисья, хлебнувшая горя полной ложкой, пережившая самое страшное, что только может случиться с женщиной и матерью, Агриппина, такая отважная и нежная отдновременно, Матрена, крестьянка-мещанка. Все женщины объемные, глубокие, разные, но одинаковые в своей настоящей красоте и глубине, харакеры просто изумительные. В ''Сестрах" же рассыпающийся на глазах мирок все еще пока пытается держаться за фантомные и иллюзорные стержни былой жизни, которая постепенно сгнивает изнутри и вот-вот рухнет под тяжестью пока еще неведомого другого мира Российской Империи. Это выгнивание, внутреннее выгнивание Толстой показал очень хорошо и убедительно. В окопах Первой мировой войны, бессмысленной, страшной, разорительной начал падать карточный домик былой жизни. И именно здесь Толстой показал, что революция это вседозволенность, когда можно напасть на беременную женщину и отобрать у нее пальто, когда можно забить до смерти человека, который еще вчера кричал и ждал эту самую революцию, потому что революционеры не будут выбирать свой-чужой, а будут действовать ''по ситуации''. Этот разгул самое страшное.
А вот во второй части ''Восемнадцатый год'', которая на мой взгляд, является самой сильной и мощной частью всей трилогии, наступает безумный хаос, когда все смешалось, все рухнуло, привычный мир покрылся пеплом и кровью. Красные, белые, анархисты, интервенция, разоренные села, выжженные земли, умирающие люди, страна раздираемая в клочья, стонущая от насилия всех сторон конфликта, растерянные люди - аристократия и интеллигенция, лишенная привычного мира, рабочие и простые мужики, на затихших заводах и опустошенных войной и революцией землях. Хаос. Даша, Катя, Телегин, Рощин как листья на ветру закружились в вихре страшных событий.
Прямой, честный, синеглазый Телегин, твердо понимающий чего он хочет и за что хочет сражаться. Кому-то покажется это странным или неубедительным, для меня же, все очень логично и правильно. Он так и должен был поступить. Другое дело аристократ Рощин. О, эта разъедающая душу ненависть! Она ощутима и осязаема. Да и как же ей не появиться в тот момент, когда привычная жизнь, ароматы, воспоминания, запахи - все ушло в небытие, все покрылось копотью кровавых пожарищ, покатившихся по Российской Империи, выжигающих души и земли. Как она понятна, когда твой привычный мир, устоявшийся мир, на твоих же глазах исчезает, когда даже любовь не в состоянии быть созидательной и нежной, не в состоянии завречевать раны дшевные. Это тоже очень понятно. И понятны размышления Вадима о том, что такое Россия. Что это? Березки, поля, луга, благоухающая и нежная мама? И как вспышка, вот там, в грязном номере гостиницы, с ремнем у дверной ручки, что Россия - это я, это и нежная Катя с ее доверчивой и самоотверженной любовью, несчастная брошенная и потерянная, казалось бы, навсегда женщина. Россия - это еще и будущее, ради которого нужно жить, нужно себя, если хотите, переформатировать, чтобы идти дальше. Это очень сложное душевное и моральное переживание, сложная работа внутри себя. Где ответ на вопрос: кто прав? Белые или красные? И стихи Волошина здесь очень точная иллюстрация:
И там и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
«Кто не за нас — тот против нас.
Нет безразличных: правда с нами».
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
Разрозненность и трагедия Российской Империи, впавшей в хаос, в кровь, в нищету и голод, хорошо описана во второй части ''Восемнадцатый год''
Третья часть ''Хмурое утро'', на мой взгляд, не столько слабая и идеологическая, сколько недоработанная и непродуманная, она напоминает красивый бутон, который так и не распустился, это словно собранные в книгу разрозненные записки-наброски к готовящейся к написанию книге. Да, по замыслу, в третьей части, хаос начал структурироваться, в Красной Армии появилась дисциплина, только автор не пишет каким образом это было достигнуто, каким образом произошло это превращение. Очень подробно описаны походы и победы Красной Армии над Белой Армией, но как это случилось - этого в книге нет, а ведь это основополагющая вещь, стержень победы революции над контрреволюцией. Именно здесь в этой части встречи героев книги выглядят слегка искусственными и надуманными, более того, сами герои, кроме Телегина, рассыпались, хотя по замыслу, наоборот, должны были обрести стержень, каждый свой. Но, тем не менее, эта книга - одна из самых моих любимых, именно потому, что написана она блестяще об очень сложном и мучительном времени, когда ломалась империя, когда страна убивала саму себя, когда граждане страны вынуждены были уехать. Это было действительно хождение по мукам для героев книги и оно еще не закончено, несмотря на оптимистичный финал.
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
Жить в эпоху перемен...
Не дай нам Бог судьбу такую,
Чтоб жить в эпоху перемен
То власть меняется, то климат,
То жизнь такая, хоть беги.
Не приведи, господь, к лишеньям,
Потопу, голоду, войне,
К потере денег, чести, веры,
К друзей потере и любви.
Андрей Самарин.
Приятно, испытывая предубеждения в отношении того или другого литературного текста, прочесть его однажды и развеять их (предубеждения те самые) как дым. Что и случилось с данной трилогией.
А предубеждения были, в общем-то, те-же , что и со многими произведениями, написанными на заре Советской власти, когда она огнем и мечом была установлена на обширной территории бывшей Российской империи.
Однозначно не хотелось одностороннего взгляда, возвеличивания одних и очернения других. Такой подход сразу вызывает негативные эмоции и снижает интерес к происходящему на страницах.
Роман представляет из себя трилогию и охватывает большой временной промежуток с 1913 по 1920 годы, в которых непонятно как уместилось слишком много исторических событий, повлекших за собой столько перемен и внутри страны, и в мире в целом, что остается только удивляться тому как люди еще выдюжили все это. Первая Мировая война, революция 1917 года, гражданская война...
Вся трилогия для меня стала одним большим романом о судьбах людей в тяжелые лихие годы, когда сложно и даже невозможно оставаться в стороне от происходящих событий в твоей стране. Они закружат тебя в своем бешеном ритме, увлекут в чудовищную воронку и хорошо, если еще останешься жив и цел. Гарантий никаких.
С каждым томом и каждой страницей в них напряжение нарастает, бег времени ускоряется, заставляя людей принимать решения, занимать определенную позицию, сторону, думать, размышлять, наблюдать, принимать решения, скорее всего даже не предполагая пока, что в дальнейшем за каждый шаг, каждое слово, мысль сейчас могут призвать к ответу.
Начиная свое повествование с мирных лет, автор знакомит нас с героями, которым предстоит пройти немалый путь испытаний и лишений. Сестры Булавины, Катя и Даша, инженер Иван Телегин, кадровый военный Вадим Рощин...
И, пожалуй, из этой четверки интереснее всего наблюдать было за Дашей и Вадимом Рощиным. Интересно, как Даша из возвышенной барышни, по сути имеющей о жизни самые романтические представления, постепенно превращалась в женщину, жену, друга, могущего стать опорой для своих близких, поддержать, не спасовать перед трудностями, достойно перенося все тяготы, выпавшие на её долю, становясь мудрее и цельнее.
В образе Вадима Рощина, мне кажется, нашли отражения все противоречия и настроения интеллигенции и военных тех лет, которые с младых ногтей впитали уважение к существующему строю, императору, олицетворяющему власть в стране, имевшие определенное положение и доход, но при этом не всегда умеющие отстаивать собственные позиции (это в общем-то присуще интеллигенции во все времена) . Им сложно было принять происходящие перемены и поэтому большинство из них в метаниях и муках принимали ту или иную сторону, не будучи до конца уверенными в правильности принятого решения. Погибало одно, нарождалось совершенно другое, чуждое и непонятное.
Кати как персонажа мне было мало, особенно в третьей части, где её жизненный путь показан несколько скачкообразно.
Иван Телегин, конечно, с первых строк завоевывает симпатии своей честностью, искренностью, знанием того, что он хочет, умением любить и дарить свое душевное тепло друзьям и родным. Для меня он был логичным и убедительным в своих поступках, действиях человеком, которого целиком принимаешь и понимаешь.
Безусловный плюс романа не только в том, что у автора получились яркие, разнообразные и запоминающиеся персонажи , как главные, так и второстепенные, в которых нашли отражение все метания и страхи, охватившие людей, живших во времена перемен, но и сам тот сложный период бед, разрушений , противостояния и строительства нового.
Автор буквально до последних страниц не подчеркивает своего отношения к происходящему, стараясь максимально достоверно правдиво и независимо от собственных взглядов живописать происходящее. Конечно, окончание романа выглядит слишком причесанным и слащавым, но если знать в каких условиях дописывался роман, то это ни в коей мере не умаляет его ценности и лишний раз подчеркивает, что сколько людей, столько и мнений, как и то, что в то время он был самым логичным. Для автора, для страны, для людей....
Игра в классики. Тур № 9.
Школьная вселенная. Девятый учебный год.
Должна сказать сразу, что книга не так проста, это трагичная история не четырех людей, но целого пласта истории...
Революция ворвалась в жизнь России, ломая и подминая под себя все вокруг. Не было такого человека, чью жизнь она б не затронула, и перемены эти непростые, невозможно сразу понять и определиться как строить свою жизнь дальше, чего хотеть, кому верить, к чему стремиться, особенно в условиях, настолько изменившихся по сравнению с обычным жизненным укладом.
Читая роман, невозможно отрешиться полностью от ощущения реверанса в сторону советской власти, ощущения или знания, потому что о том что конец романа "заказной" я слышала от каждого второго, кто видел меня с книгой. Но и пусть в этом романе есть идеология, необходимая в тот момент, пусть. Ведь нет на свете абсолютной правды. Никто не свят - ни белые, ни красные, ни зеленые. И, в конце концов, почему бы графу Толстому не принять революцию? Были же люди, которые и вправду верили...
Даша и Катя, милые женщины, сильные - каждая по своему, стойкие, они ищут себя и находят, так же как находят себя Телегин (на мой взгляд из всех героев романа ему это далось легче всех), находит себя, свой путь, наконец и Вадим Рощин. И пусть эти поиски связаны с ошибками, болью, разочарованиями, но тем отраднее потом ощущать себя на своем месте.
А все же история эта трагична, автор покидает наших героев в зале Большого театра на докладе Кржижановского. Но мы-то с вами знаем историю и дальше...
Тот, в черном пальто, видишь – он быстро пишет, поднял голову, бросает через стол записку… Это он… А с краю – худощавый, с черными усами – Сталин, тот, кто разгромил Деникина…
Сталин... Бесчисленные волны репрессий... Как бы не поверили в идеалы Советской власти Рощин и Телегин, Катя и Даша, я боюсь, что тридцатые годы им не пережить. Рощин - бывший белый офицер, сестры Булавины - дочери бывшего министра белого правительства в Самаре. Как бы там ни было, но маловероятно, чтоб эти четверо светлых и чистых людей дожили бы до ВОВ, например. Но это все-таки рассуждения из области фантазии, воображения, не будем забывать, что они герои романа, созданные гением Алексея Николаевича Толстого и ему одному решать их судьбы . Автор оставил их счастливыми, у них было самое главное - вера в свой выбор, надежда на будущее, на "мир, который они сами перестроят для добра" и, конечно, любовь друг к другу, настоящая любовь, пережившая испытания болью, разлукой...
Второстепенные персонажи ничуть не уступают главным героям в живости, в "настоящности", каждый из них это отдельная история, отдельный мир.
"Хождение по мукам" - прекрасная книга о России переломного периода, о душе российского народа, о силе его.
Книга из виш-листа ninnetto , за что и благодарю.
дайте две, light версия
Заявка номер два
После этой книги хочется любить! Изо всех сил. И изо всех сил жить.
В книгу я влюбилась с полстраницы. Такой красивый русский язык. Такое изящество. Это невозможно не полюбить.
Первая часть посвящена предреволюционному периоду. Волнения, новые идеи, ожидания людей, бесконечные собрания и разговоры о чем-то высоком. А если капнуть глубже, то в принципе немного бессмысленное пресыщенное существование. Люди хотят себя применить, мечутся, но не находят выхода своим силам. В итоге какие-то надуманные депрессии, поиск чего-то великого и несуществующего. Но в чем-то это мне очень показалось похожим на сегодняшнюю ситуацию среди людей. Этакий Духлесс, только все-таки намного более интеллигентный, образованный и красивый. С более благородными устремлениями. Не у всех, конечно, но это уж как заведено.
Революция и духовный подъем всей интеллигенции. Ожидание чего-то невозможно справедливого и совершенного. Читала и было так грустно. Эти люди даже не представляли, какую яму они сами приветствовали. Как им всем потом достанется. Что многие погибнут. А другие будут вынуждены в ужасе бежать. А ведь всем хотелось жить. Просто жить. Без смертей, ужасов войны, голода и прочего.
Очень грустно. Хотелось тряхнуть книгу и закричать "чему вы радуетесь? остановитесь! Вас уничтожат скоро!".
Ужасная гражданская война. Поиски смысла: за что бороться, где страна, где будущее, где цвет нации, кто прав, а кто виноват. Отдавать ли землю озверевшему пролетариату или пытаться вернуть прошлое, которое ушло безвозвратно.
Да-да-да, спасибо Алексею Николаевичу, что описал этот хаос гражданской войны. Сегодня одни, завтра другие, потом третьи. И все бандиты вылезли наверх, все хотят урвать свой кусок. И просто люди, чьи жизни разбиты и испорчены всеми этими событиями, которые хотят просто жить. И да, можно жить и при белых, и при красных, только бы не было смертей и ужасов, только бы можно было действительно жить и быть полезными.
Если первая часть - это поиск себя в этом мире, то последующие части - это попытка физически не потерять себя, найти любимых и дорогих людей и при этом остаться человеком.
Из-за идеологических разногласий, из-за трагедий и потери смысла семьи расходятся, мужчины бросают еще вчера горячо любимых женщин, все рушится.
Несмотря на то, что все заканчивается "красной" страной и даже неким "красным" восторгом, я все равно считаю, что книга не о красных или белых, не о том, что при белых было красиво и бессмысленно, а при красных каждый нашел себе полезное применение. Книга о том, как коверкаются жизни, как люди меняются в тех или иных ситуациях, как можно меняться и менять мир вокруг себя. Книга о том, что желание жить сильнее всего и люди готовы жить в новых условиях, ищут новый смысл и новое применение. И ,о ура, у них даже получается. И самое главное - это не изменить себе, не изменить своим принципам, общечеловеческим ценностям.
Это шикарная книга, полная красоты языка, красоты поступков, красивых людей. А Телегин - мой герой.
Жизнь прекрасна и удивительна!
Моя оценка этой книги не претендует на объективность. Какая может быть объективность, если я, как и все, догадываюсь, что политическая часть трилогии - это "реверансы" большевикам и попытка автора откреститься от аристократического происхождения. Что же, попытка удалась. Это в чистом виде "идеологически правильный" роман. Я не могу верить в это на сто процентов, как и не верю в ту "правду", которую преподносят нам сейчас: белых офицеров практически канонизировали, и все-то они благородные, совестливые, бескорыстные, почти святые. Тогда как красные поголовно тупое, озверевшее, пьяное быдло. В СССР было наоборот. А сейчас - так. Боюсь, что тут не может быть никакой объективности. И сколько я не читаю про этот период, не могу понять, на чьей я была бы стороне.
Почему все-таки высокая оценка? Конечно, не из-за идеологии. Книгу готова перечитывать много раз, несмотря на объем. Это водоворот, вихрь, биение жизни каждую секунду. Это ярчайший, выпуклый язык А.Н. Толстого. И персонажи. Вот благодаря героиням в первую очередь, роман заслуживает прочтения. Автор вкладывает в уста одного из действующих лиц фразу "Нет ничего прекраснее русских женщин". Сестры Булавины и правда такие. Ничто не могло замутнить их чистые души, даже ад творившийся вокруг. Все прошли они и все выдержали. Наверное, Катя для меня ближе и роднее Даши. Она сама женственность и красота, и внешне и внутренне. Откуда в ней столько скрытой силы? Ведь в начале книги именно Катя, более чем остальные кажется уязвимой. Но этот характер оказался вполне жизнестойким. Да и досталось им с Рощиным больше, чем Даше и Телегину.
А остальные? Анисья, русская амазонка, опаленная пережитым горем. Кузьма Кузьмич, пройдоха-философ - обаятельнейший персонаж! А еще - Дундич, Латугин, Иван Гора, Агриппина... Много, много их проходит по страницам книги, кто-то растворяется в небытие, кто-то так и брызжет жизненной силой. И все хороши по своему.
Я рада, что не испугалась объема и монументальности этой книги, когда читала первый раз. Пускай это действительно заказ или конъюнктура. Но ведь люди, тысячи людей, описанных в романе, гибнущих в пламени гражданской войны, они-то верили, что борются за правду. Только правда у каждой стороны была своя.
На ходу вдруг Иван Ильич остановился, поглядел на окна и еще быстрее зашагал, сначала борясь с ветром, потом подгоняемый в спину. Ему казалось, что он мог сказать сейчас всем, всем, всем людям ясную, простую истину, и все бы поверили в нее. Он бы сказал: «Вы видите, – так жить дальше нельзя: на ненависти построены…
Всегда говорю, нет прекраснее женщин, чем русские женщины... Честны в чувствах, и самоотверженны, и любят любовь, и мужественны, когда нужно...
То было время, когда любовь, чувства добрые и здоровые считались пошлостью и пережитком; никто не любил, но все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности.
От солдат требовалось упрямо и послушно умирать в тех местах, где указано на карте.
Люди выдумывали себе пороки и извращения, лишь бы не прослыть пресными.