Если вас уволили со скандалом, и от любимой работы остался только бронзовый конь, не время унывать! Отправляйтесь в глухую провинцию, где откройте собственное дело, и запомните, что отныне торговать придется отнюдь не острым словом. Парочка новых рецептов? Мешки со специями? Маг, требующий уплаты непосильного долга? Даже острые перцы не страшны горячей штучке, а вы тут со своими проблемами…
На мой взгляд, дарить даме сладости, когда она стоически пыталась запить голод горячей водой, лишь бы сохранить обхват талии, стоило отнести к разряду тяжких преступлений.
Всю жизнь ненавидела, когда меня отвлекали от работы. Ощущение незавершенности выводило меня из душевного равновесия.
…К двадцати четырем годам я на практике убедилась, что к сердцу мужчины имелись и другие, менее витиеватые пути, не вынуждавшие стоять у очага по три часа кряду.
…Старушку можно обрядить в новое платье, но моложе она все равно не сделается.
Я же из столицы ! В глазах провинциалов , не в обиду Вам , местным жителям , сказано мы или куртизанки или содержанки !
Нет , может , мастер он был и хороший , но каков аферист ! Палец в рот не клади , всю руку откусит !
Подмастерье разместили посередке. Втроем на одной кровати нам явно было тесновато. Я только ждала удачного момента, чтобы отправить Ирвина спать на коврик перед камином, но он как почувствовал неладное и притворился мертвым. Лежал на спине и не шевелился.
Едва лампа потухла, между нами с Этаном началась яростная борьба за «место под солнцем».
Вообще, я давно заметила, что стоило двум мужчинам оказаться в замкнутом пространстве, и если их не связывали мистические узы дружбы, то они начинали вести себя исключительно странно. Я бы даже сказала, как последние кретины. В голове щелкали какие-то пружинки, и воинственные аборигены принимались отвоевывать территории (хорошо не помечать). И плевать, что территории в нашем случае принадлежали только мне.
Раздался грозный треск, точно дом огрызнулся на невнятную постельную акробатику. Поверенный замер, недоуменно моргнул. Секундой позже с ужасающим грохотом под тумбой с конем провалился пол, и достижение моей жизни ухнуло на первый этаж. Тишина, последовавшая за крушением, была гробовой. Потеряв дар речи, мы глянули в сквозную дыру. Разломанная тумба и конь, головой воткнувшийся в деревянный пол, валялись посреди торгового зала.
Глядя на ветхое безобразие, я была готова официально заявить, что те кто нас, газетчиков, называл врунами, никогда не получали вежливых писем от стряпчих, служивших у покойных дядюшек по материнской линии.
– С дырами у меня точно порядок, – едва слышно вздохнула я. И добавила мысленно: особенно в бюджете.
- Что случилось с вашей раковиной? - изумился плотник.
- Ее тошнит голубыми пузырьками... - ошарашенно пробормотала я, и не в состоянии оторвать зачарованного взгляда от удивительной картины, сунула работнику подушку.
- Вы же плотник, заткните ей пасть.
- Раковине?
- Да трубе же!
- Я заплачу! - тут же уверила я. - Могу натурой. Плотник поперхнулся.
- В смысле, могу вас покормить грудинкой! И напоить... - Произошла неувязка, ведь в чайной лавке не осталось ни воды, ни чая даже пятилетней давности.
- Колодезной водой! Вы какую воду предпочитаете? Горячую или холодную?
- А может, пока вы будете мою дыру заделывать, то ваш помощник тут убирется? За десять шиллингов.
- Вашу дыру? - Плотник ошарашенно поднял голову и уставился на меня как на умалишенную.
- В спальне. У мастера сделалось очень странное лицо.
- Дыра в полу, - пояснила я, помахав вокруг ног руками, чтобы продемонстрировать размер отверстия.
- Конь пробил, когда падал со второго этажа на первый.
- А как... - Мужчина откашлялся. - Простите, но как к вам на второй этаж попал конь?
- Поверенный занес.
- На чем?!
- На руках. Он бронзовый.
- Поверенный?
- Конь! - раздражаясь пояснила я.
- Господа, постель трясется, и у меня не выходит заснуть, - не выдержав, по-человечески посетовал Ирвин. - Вы не могли бы не толкаться?
- Нет! - в два голоса рявкнули нелюди.
- Зачем вам приворот? Купите крысиный яд.
- Помогает? - растерялась клиентка.
- Поверьте,- фыркнула Стаффи, - Он точно больше никогда и никуда не поедет ни в Вайтберри, ни в Кинсбург. Правда дома тоже его долго держать не получится.
- Почему?
- Портиться начнет.
- Есть еще один отличный способ оставить мужа дома.
- Закрыть дверь и спрятать ключ? - заинтересовалась страдающая супруга.
- Подсыпать слабительный порошок! - мстительно процедила подруга, и я точно наяву услышала, как мысленно она хохочет голосом сумашедшего гения, за свое горе мстя всем мужчинам на свете.
- Тогда он не то, что из дома не уйдет, дальше коридора побоится шагу ступить! Только дозу расчитайте. Мы же не хотим, чтобы он потом захотел крысиного яда и начал портиться.
- А когда приправа закончится, то приходите к нам еще раз, - подала голос Стаффи, я уж решила, будто подружка пришла в себя, но она добавила с видом серийного маньяка:
- У нас есть пила. Я покажу, как незаметно подпилить ступеньки. Если ваш муженек сломает ноги, то уже точно не сможет сбежать из дома.
- Да я на целителя животных училась, - напомнила мне она. - Мне обьясняли как собак лечить, а не Ирвинов.
- Ирвин лучше чем собака! - разозлилась я.
- И сложнее! - огрызнулась подружка.
- Чем он сложнее? У него даже хвоста нет!
- Зато у него есть много остального, что тоже неплохо шевелится! - заупрямилась Стаффи.
- Остальное у него не болит.
Когда я поднялась на второй этаж с полным подносом, то Стаффи с видом истинного целителя ощупывала шею Ирвина.
- Что ты делаешь? - Я поставила поднос на столик.
- Пульс проверяю. Мне кажется пациент скончался, - спокойно отозвалась недоделанная целительница.
- Как скончался? - от ужаса я сама была готова преставиться Светлому Богу.
- Просто я нажала на точки, которые уменьшают температуру, - пожала плечами подружка. - И не попала. Всякое бывает.
Ирвин опрокинулся на спину, захлопнул глаза и замер.
- Убила, - загробным голосом прокоментировала Стаффи у меня за спиной. Тут у подмастерья приоткрылся рот.
- Вот! Уже посмертные судороги, - пояснила целительница животных. И вдруг из горла Ирвина вырвался знакомый медвежий рык.
- А нет, просто усыпила, - поцокола языком подружка и задумчиво добавила: - Везучий. И живучий.
В гастрономической магии маме не было равных. Она свято верила, что путь к сердцу мужчины лежал через желудок, а потому любая уважающая себя женщина была обязана освоить приготовление чечевичной похлебки, жаркого из ягненка с черносливом и творожных пончиков. Но к двадцати четырем годам я на практике убедилась, что к сердцу мужчины имелись и другие, менее витиеватые пути, не вынуждавшие стоять у очага по три часа кряду.
Глядя на ветхое безобразие, я была готова официально заявить, что те, кто нас, газетчиков, называл врунами, никогда не получали вежливых писем от стряпчих, служивших у покойных дядюшек по материнской линии.
Считаю, что не надо хотеть сделать, как лучше, а надо просто сделать.
Достижение всей моей жизни оказалось таким тяжелым, что абсолютно все в этой самой жизни крушило. Даже унаследованную лавку.