Уровни жизни

Когда кому-нибудь близка мысль о смерти, на человека находит страх и охватывает его раздумье о том, что раньше и на ум ему не приходило.
Платон "Государство"

У Джулиана Барнса в этой мемуарной прозе было выделено три уровня жизни (какие? Прочитаете сами и узнаете), у меня же при чтении этой книги последовательно возникало три разных жизненных состояния.

1. Столбняк! Не принимал я полностью заявленную мемуарную часть, так как речь-то поначалу шла совсем о посторонних (хотя, возможно, для автора и близких по духу) людях. Речь шла о Саре Бернар и Фреде Бёрнаби. Рассуждения о том, что воздухоплавание стало для человечества символом свободы, "правда, свободы, ограниченной силами ветра и ненастья", ввергли меня в ступор. Я представлял у себя в голове аналог птицы для человечества в виде воздушного шара и рассуждал, возможно ли, плывя в облаках на этом аппарате, заразиться "грехом высоты". Стилистика повествования мне сильно напомнила Даниэля Кельмана, у которого тоже есть путешествия и описания "наукообразных грехов сильных ученых мира сегодня позапрошлого века".

2. Открывается рот и приходит первое понимание! Только к середине книги я начал понимать в чем же тут дело. Речь идет конечно же о любви, как интересно можно описать свою историю любви на примере другой истории известных, примечательных и уважительных людей! Какая прелесть. Находиться "на уровне" - это же верх блаженства! Как же мы не ценим порой эти микромоменты счастья в нашей жизни!

3. Совет на будущее - понадобится не всем (если так, то слава богу). Я поражен, догадался о смысле, сопереживаю и уважаю! Автор, наконец, перенес нас в свою личную историю и рассказал нам о своей личной трагедии. Но это еще не все, не все могут пережить это короткое время и у многих эти тонны мгновений превращаются в мегатонны, а кто-то "теряет глубину". Как пронести себя на этом, третьем уровне жизни, как удалось не упасть нашему автору - вот об этом и написана данная книга, и сама книга - это также часть плана, частичка этого уровня. И каждый человек может выйти из такого кризиса, стать сильнее себя.

Одно могу сказать после прочтения книги. Я бы так не смог на его месте и уже хотя бы поэтому я уважаю Барнса. Вне зависимости от его литературных успехов или неуспехов, моих предпочтений или непредпочтений к этому. Эти мемуары не написаны на показ. Это очень личная, душевная книга, которую можно открыть, когда у тебя нет настроения и на ее страницах можно обрести новые силы. Куда нас теперь унесет с ним по ветру. Сэр Джулиан, хочу прочитать теперь Вашу следующую книгу!

Личный Флэшмоб "Книги по алфавиту 2016": буква У
+
Вокруг Света с.... Эрастом Фандориным (5 путешествие), Пункт 6, Великобритания - Мемуары

Исповедь грустного дяденьки

Очередная книга, заинтриговавшая меня названием. Н-да. Прочитал аннотацию - про тяжёлые потери. Ну ладно, думаю, посмотрим, тем более что довольно дёшево досталась. А, и мужик на сером фотоснимке, усатый, как-то эпично смотрится. Ладно, пофейспалмили, и хватит.

В книге три разные части, едва ли связанные между собой. первую и половину второй я еле выдержал. Читал с мыслями "ох, ёпт, как же скучно", но Джулиан Барнс, пусть и постепенно, разогнал вторую историю, которая в итоге стала выносимой. Я полагал, что эта история влюблённых Бёрнаби и Сары будет и дальше в таком темпе, дойдёт до конца, и, по стандарту, кто-нибудь обязательно умрёт. Но она закончилась на середине, хоть и не ахти. А другая половина книги - это неожиданный удар топором по лодыжке. Ладно, преувеличиваю, однако это было поистине нежданно-негаданно. Началась исповедь самого Барнса, потерявшего жену. несколько десятилетий они жили счастливо - и тут она умерла. Джулиан рассказывает о переменах в своей жизни: как он теперь относится к друзьям и другим людям, к местам, которые делил с ней, держась за руки, к мосту, по которому они часто проезжали, к различным фразам относительно смерти человека. Например, его раздражает слово "отошёл"("куда отошёл? по-маленькому? по-большому?"). Так он аргументирует свою неприязнь. Что ж, я с ним согласен, действительно паршиво звучит. Он с горечью говорит, как иногда общается с ней, как полюбил оперу, как приходит к могильной плите и начинает хвастаться достижениями, как мечтает увидеть её во сне. Вот эта исповедь и вывезла всю книгу. Этот честный, эмоциональный рассказ.

В общем, роман неплох, но не в целом, а лишь вторая часть. Первая, может, кому-то и понравится, но для меня она нудна. Форма повествования, кстати, тоже поменялась. От возвышенной херни(первая половина) к насыщенному переживаниями и грустью потоку сознания(вторая, соответственно). Подводя итоги, хочу заметить, что роман всё-таки не для всех. Если вы не питаете интереса к душевным излияниям, или любовным историям, или и того и другого вообще - то, пожалуй, не стоит читать. Впрочем, рекомендовать никому я не буду, но и отговаривать тоже не стану. На любителя.

Феноменология динамики представлений о смерти в контексте обычного индивидуума.

1. Когда пришла бабушка и сообщила новость, я впервые услышал странную фразу " пригласили на поминки". В тот момент (Класс 7ой) фраза показалась мне верхом глупости. В этом возрасте в моем понимании пригласить могли только на торжественное и веселое мероприятие. На поминки приходить должны добровольно люди. А меня потащили туда за компанию, хотя до этого мужа-деда подруги бабушки я не видел.
Воспоминания кусочкообразные. Лежит неизвестный мне человек в гробу, кто-то плачет, мужики сурово молчат в ожидании стакана. Какой-то хаос разрозненных чувств, испытываемых разными людьми. И на все это я смотрю как-будто со стороны. Мне было просто напросто интересно, потому что случилось со мной в первый раз. Это были мои первые поминки, и я еще не выработал алгоритм поведения в этой ситуации. Я отстранено ел кутью, грибной суп, не совсем понимая, что же такое произошло. Да, у кого-то первое столкновение со смертью несет в себе чуть ли не равнодушие, донося отголоски состояние других людей. Я тихо ходил, ел, слушал. но я не скорбел. Для меня человек в гробу был всего лишь размытым абрисом былой личности. К тому же, в то время старые люди воспринимались мной достойными смерти. Хватит, вкусили уже радости жизни. Они казались мне неспособными воспринимать жизнь на том уровне, на котором ее воспринимал ее я. У них остались только старые ворчливые мысли, не достойные претворения их в жизнь. Такое странное равнодушное знакомство со смертью, будто тысячный знакомый знакомого.

2. Был хороший летний солнечный день. Можно даже сказать, квинтэссенция всех дней моего детства, т.к. оно видится в моей памяти именно такими днями. Мы с моими тогда друзьями (которые воспринимались на всю жизнь) шли мимо девятиэтажки. И вот вдруг суета и столпотворение вокруг угла дома. Сквозь коридор из озабоченных спин людей я увидел тело на земле с малинового цвета лужей вокруг головы. Было это в тот же год, опосля зимних поминок. И опять мои мысли были похожи на размышления стороннего наблюдателя: кто этот человек, что заставило его прыгнуть, что он думал в момент полета. Какие-то рассудочные мысли, без толики чувств. Опять этот интерес, рожденный перманентной любознательность. Не прочувствовать, а узнать. Мне было непонятно сборище всех этих людей, посторонних, непонятно что здесь делающих. В принципе, тоже шоу, реалити по самые помидоры. Не было во мне никаких чувств окромя любопытства, в отличие от эмпатии к соседской девушки, у которой отец 6 часов просидел в застрявшем лифте. Ее слезы, оплакивающие непонятно что, помню до сих пор. Вот так внешнее проявление влияет на наши ощущения.

3. Я стиснул зубы от злости, когда моя подруга, захлебываясь в истерике от переизбытка солоноватых ручьев, рассказывала о смерти свое собаки, прожившей в ее семье более 20 лет. И все приговаривала, что ее никто не будет так любить, кроме Джека. Черт, как же бесил ее эгоизм. Плохо было ей. Ее никто не любит. А пес умер, его бытие прервалось. Он не сможет больше лаять на бездомных псин. Нехитрое занятие, но было его любимым. А она со своей тупой боязнью, что ее никто не будет больше так любить. Вот тогда я понял, что смерть - это проявление эгоизма и недовольства внесением в размеренный порядок вещей отсутствия чьей-то личности. Мы плачем не о возможностях и чаяниях умершего, а о своих неудобствах, приносимых его смертью.
Да, я не смогу больше гладить Джека. Он всегда радовался моему приходу, совершенно искренне, любил чес подбородка (подпастника?), не прося всего этого, а наслаждаясь при наличие. Я понимаю, что так радоваться моему приходу больше никто не сможет. И горюю по этому, ненавидя себя за это. Потому что ничем не отличаюсь от хозяйки пса.
Умереть стоит хотя бы потому, чтобы в твоем присутствии помолчали.

Специфичное произведение. Мне сложно даётся чтение, в котором я ничего не понимаю первые десять-двадцать страниц. Отдалённо я догадывалась, что хотел сказать Джулиан Барнс своим читателям, но эти понимания основывались на том, что аннотацию я прочитала до повести, а если бы аннотации не было, то книга воспринималась иначе.
Сначала мне было откровенно скучно, но постепенно заинтересованность стала набирать обороты. Когда появилась красивая и оригинальная пара, то я воодушевилась.
Сара – женщина яркая, экстраординарная, лёгкая, как пёрышко. Фреда можно понять: тут невозможно спокойно пройти мимо и не воспылать страстью. Она была честна с ним, а это многого стоит. Человек должен быть свободен в своём выборе. Кому-то нужен брак и обязательства, а кому-то свобода и сплошные ежесекундные удовольствия.
Честно признаюсь, что я не знала, как выглядит аэростат. Слово слышала, но про внешний вид этого аппарата забыла, хотя в школьных энциклопедиях встречала. Спасибо Гуглу)
Любящие друг друга люди представляют собой пассажиров воздушного шара. Сколько им суждено парить, никто не знает. Печальная повесть, наполненная светлым смыслом. Жизнь без любви пуста.

Крохотная книга, пропитанная скорбью настолько, что можно выжимать и на ковер капать будет.
Крохотная книга о человеке, который знает безумно много о потерях. Потому что потерял того, кого безумно любил.
Крохотная книга, после прочтения которой (да и во время прочтения, что уж) неизмеримо сильно тянет, с одной стороны, разбиться лбом об асфальт, но найти свою вторую половинку, найти то самое тепло и счастье, которого нет, которое почему-то не спешит или просто ждет, что ты сам найдешь, а твоей силы воли просто на это не хватает. Чтобы найти, прижаться и не отпускать. А с другой - где-то внутри тебя сидит крохотный эгоистичный кусочек, который, читая эти строки воспоминаний, реквиема и рассуждений, тихо и как-то неправильно радуется, что такого безграничного тепла ты еще не видел и тебе не будет так больно, когда счастье, не дай Каин, но вдруг вот так уйдет, его отберут и оставят ни с чем.
Хотя может я лукавлю, я же виделась с счастьем. Когда-то давно.

Читаешь и надеешься, хочешь верить, что где-то когда-то изобретут лекарство, чтобы любящие пары, любящие на пороге безграничного счастья, не теряли друг друга. Да, Костлявая играет по своим правилам, да, я наивна. Пусть.
Уровни жизни - крохотная книга, каждая строка которой пропитана любовью за руку с утратой. Книга о том, что мироздание забирает по своему расписанию, четко отмеряя каждому свою меру боли, бессонницы и потерянных дней. Вот только утративший плевать хотел на всю эту метафизику труб. Потому что если ты теряешь того, кого любишь - ты хочешь только кричать и вопить от боли. Молча или вслух. Неважно.
Вся. Эта. Боль.

//прочитано в рамках игры LinguaTurris
2014 - английский год