В промежутках между

В телефонной книжке Шуры весь Советский наш Союз!

Можно бесконечно долго наблюдать огонь, воду и остроту ума Ширвиндта.
(Максим Галкин)

80 лет - приметный юбилей для человека, особенно, если этот человек такая известная личность, как Александр Ширвиндт. Тёплые дружеские поздравления, слова признательности и восторги, пожелания и воспоминания составляют одну третью часть книги (не в количественном значении, а в тематическом). Чтобы иметь возможность привечать юбиляра, достаточно находиться в его телефонной книжке - она и послужила опросником. Вторая треть - ответы юбиляра, некоторые уже запоздалые. Как признаётся автор, именно желание поблагодарить каждого, сподвигло на написание этой книги. Книга-ответ-всем-друзьям. Первые части носят название "Между нами". Есть и третья часть под названием "Между тем" (оно само за себя говорит).

Достаточно взглянуть на фамилию автора мемуаров, чтобы догадаться, под обложкой ожидают шутки. Тонкие, ироничные, с лёгкой грустью прожитых лет - цитатник раздувался на глазах. а я уставала бегать от читалки к компу. Хуже было ночью (люблю почитать после полуночи, когда комп выключен и ничего не отвлекает), я просто изнывала от невозможности добавить в любимое очередную "шутку юмора".
Когда слова благодарности и признательности высказываются тем, кого уже нет рядом, когда круг ровесников резко сужается, когда всё чаще шутится на тему старости, обязательно будет присутствовать нотка грусти. Она не миновала этот сборник. И всё же, если поздравительный спич выходит из уст (или из-под пера) таких мэтров, как Геннадий Хазанов, Михаил Жванецкий, Леонид Ярмольник, Эльдар Рязанов, Константин Райкин, Александр Калягин, Максим Галкин, Владимир Винокур и многих других признанных шутников, то улыбаться приходится больше.

Говорить о твоей уникальности – такая же банальность, как утверждать, что редкая собака добежит до середины Кореи.

Есть в записках Ширвиндта милые для сердца упоминания о моих земляках - Иосифе Кобзоне, команде "Шахтёр".
Особого внимания заслуживают иллюстрации Натальи Колпаковой, не уступающей по чувству юмора мастерам словесного жанра.

«Скажи мне, кто твой друг, и я скажу кто ты» - эта народная мудрость уже давно превратилась в штамп и мы повторяем ее не задумываясь. Но если остановиться и вдуматься, то она очень точно определяет человека. Только надо поглубже посмотреть, что же это за друг.

Это я все к чему, не просто ради того, чтобы поговорить о мудростях. Эта книга так и построена – друзья, вот прямо взятые по порядку в телефонной книге, говорят о ее хозяине, получая обратное «алаверды». И эти друзья, и их слова больше говорят о владельце, Александре Анатольевиче Ширвиндте, чем подробный рассказ о нем.

Удивительный человек, надо сказать. Им сыграно более 50 ролей на экране ( театр – это совсем другое дело!), и среди них ни одной главной. Более того, я не припомню ни одной положительной роли, не говоря уж о героических. Вот разве что пианист Юзеф в «Майоре Вихре», подпольщик, погибший при попытке разминирования Кракова. Ну или Павлик, которого провожали-провожали, но так и не проводили в Ленинград. В остальном у нас множество обаятельных мерзавцев и циников, дамских обожателей и сердцеедов. Роскошный красавец даже сейчас, когда уже перевалило за восемьдесят, всю жизнь нежно хранящий верность жене, с которой знаком со школы. И точно так же преданный друзьям. Среди них и звезды нынешние, которых он знал с их детства и для него они «Ванька Ургант» или «Филя», невзирая на чины и звания, и звезды ушедшие, о которых он говорит с неизменной любовью, и политики, но не все, а штучный выбор. Этот человек на «ты» абсолютно со всеми, от президента до ученика, и удивительное дело, это никого не оскорбляет, и человек победно сообщает дома – «А мы с Ширвиндтом на ты».

Это не первая, а наверное четвертая прочитанная мной книга автора, но пожалуй самая горькая. Слишком много имен в телефонной книжке уже никогда не отзовутся, да и «лета к суровой прозе клонят». Умный взгляд человека, трезво глядящего на происходящее, не питающего иллюзий о переменах, живущего здесь и сейчас.

Каждый год 9 Мая на даче Гердтов в Пахре собирался узкий круг фронтовиков. Они никогда не говорили о войне. Они о ней долго молчали.

В нынешнем незамысловатом "человеческом меню" я вынужден любить тех, кого не люблю, только за то, что их не любят те, кого я ненавижу

Между смехом и грустью

Как же я люблю остроумных людей! Но, конечно, не тех, у кого юмор, что называется, «ниже пояса». И не тех, кто в ответ на свою натужную шутку непременно делает паузу, чтобы услышать смех окружающих. И не пустых зубоскалов типа участников проекта «Рассмеши комика». А остроУМНЫХ, с акцентом именно на второй части слова. К людям, наделенным этим бесспорным и редким талантом подлинного остроумия, тонким чувством юмора, принадлежит Александр Анатольевич Ширвиндт. И прочитанная мною книга – тому подтверждение. Он предстает здесь не только блистательным актером, исполнителем эстрадных номеров, художественным руководителем «Театра Сатиры», но и преданным другом, заботливым мужем и отцом (а последние две ипостаси тоже ведь не исключают дружбу).
Я бы не отнесла эту книгу к серии «Биографии и мемуары», как указано на сайте. Я вообще затрудняюсь подобрать для нее название рубрики. Книга написана в форме остроумных ответов актера на поздравления друзей и близких к его 80-летию, однако юбиляр, судя по его реакции, оказывается поразительно молодым. И в то же время очень мудрым человеком, много повидавшим на своем веку. Но это особая мудрость – без занудства и брюзжания. «Мудрость – это тот же юмор, только облеченный в форму самоиронии», – замечает А. Ширвиндт. А способность к самоиронии, как известно, – признак значительного ума. Многие фразы Ширвиндта вполне тянут на афоризмы. «Театр – зимний вид спорта», «Воспоминания – это или склеротический винегрет, или выдуманная нынче “историческая правда”» и т. д. и т. п.… Дружеские розыгрыши и подтрунивания, искромётные словесные реакции на фразы и поступки окружающих, забавные актерские байки – везде проявляется особый талант автора, его дар меткого словца, блистательной репризы, иронического парадокса.
Многие страницы воспринимаются как признание в любви собратьям по цеху – актерам. Ширвиндт со знанием дела пишет о психологических особенностях этой профессии, о нелегкой актерской стезе. «…артист, до того как выходит на сцену, – безумное животное. Красавцем, талантливым, тонким, интеллигентным, с юмором и глубиной он бывает только на сцене, когда вдыхает “запах кулис”». Похоже, что это удел любого подлинного художника. Вспомним знаменитое пушкинское «Пока не требует поэта К священной жертве Аполлон, В заботах суетного света Он малодушно погружён (…) И меж детей ничтожных мира, Быть может, всех ничтожней он…» (но только ДО его соприкосновения с миром прекрасного).
А еще в этой книге – в ее главках, названных «Между тем», – Ширвиндт размышляет на вечную в наших условиях тему «художник и власть». Сокрушается об общем упадке современной культуры. Предстает ярким публицистом, имеющим гражданскую позицию, тем, кому «за державу обидно». Последнее мне показалось несколько неожиданным и весьма интересным.
При этом большая часть книги получилась очень смешной. Чего стоят хотя бы эпизоды с присутствием Питера Брука на прогоне «Ревизора» в «Театре Сатиры», с «похуданием» Эльдара Рязанова и передачей посылки от актера Анатолия Адоскина его дочери, живущей в Америке! (И это вовсе не спойлер: говоря о такой книжке, спойлерить не удастся, даже если очень захочется!). Многие страницы я перечитывала несколько раз, читала своим друзьям, приставала с ними к домашним, и у всех они неизменно вызывали приступ хохота.
Как замечает автор, «Вся наша жизнь – это существование в промежутках между. Между юбилеями и панихидами, между удачами и провалами, между болезнями и здоровьем…». Изображаемое в книге тоже располагается «в промежутке между»: между уморительно смешным и достаточно серьезным. Вот это соединение комичного и нешуточного, а порой и грустного, пожалуй, и сообщает книге особую атмосферу.

Слушать, читать его – наслаждение, а смотреть на него – удовольствие.

Очень неплохо!

Прекрасное чувство юмора,самоирония, легко читается - пусть даже написано не Ширвиндтом, но - талантливо!