Я, может, и бледная, зато умная, а ещё наглая. Именно эти качества помогли мне устроиться помощницей агента восходящей звезды и сногшибательного красавчика Макса Старовойтова. Ведь в такой профессии не нужна вызывающая внешность, главное деловая хватка и акульи зубы в три ряда, чтобы отбиваться от излишне строгого шефа - Александра Малкина, для которого работа превыше всего.
– Работа не волк. – Угу, – пространно ответила она. – Сдохнем раньше, чем она убежит.
Не посылаетесь по-русски, отправлю в пешее-дальнее на английском…
современном мире мужчины стали слишком пассивны, поэтому женщинам приходится брать все в свои руки.
Совершенно же очевидно, что он ее придушить хочет. Это однозначно любовь.
Когда минуты для счастья ограничены, то и пользоваться ими учишься так, чтобы дух захватывало.
– Ульяна Михайловна, с вами все хорошо? – с притворной заботой осведомился зверь-начальник, чем разбудил во мне уже собственного зверя. Боевого хомячка.
Где мой мозг?
Знаю где. Потому что он отозвался снизу, прямо из штанов. Мозг переехал, заметив очевидное: у Рыбкиной модельная фигура, причем без всяких пластических вмешательств. Натуральная и женственная.
Впрочем, вспомнив, с каким энтузиазмом наша Несмеяна выжимала из партнеров наиболее выгодные условия и бабло, я поняла, что в нем точно спит маленький, но очень концентрированный еврей, который просыпается при слове “деньги”.
Я осеклась на полуслове, потому что на пороге стоял Малкин. И не один.
С тортом.
Я сглотнула.
Он тоже. Нет, не торт, конечно, а Малкин.
Посмотрев на себя в зеркало, я поняла, что мама бы мою практичность не похвалила. Уверена, она бы заявила что-нибудь в духе: “Уля, у тебя почти свидание, нужно выглядеть так, чтобы мужчину с ног сбивало от одного твоего вида. Повторяю и поясняю: не шокировало, не доводило до ужаса, а восхищало”.
— Какое у вас необычное платье, прелестью наружу, — наконец раздался голос Розы Абрамовны.
— А Сарочка уже теперь замужем. Почти. Выходит понемногу.
— Повел ее в музей! — выдала мама Давида, глядя уже на меня. — Представляете, Ульяночка? Сарочка мне так и сказала: меня пригласили в музей. Я сначала подумала, что это она слово “ресторан” неправильно произнесла. Но нет.
— Ульяна Михайловна, с вами все хорошо? — с притворной заботой осведомился зверь-начальник, чем разбудил во мне уже собственного зверя. Боевого хомячка.
— Ну, Макс!.. Ни одной юбки пропустить не может, — процедил шеф, — даже если ее в брюки одеть.
Невысокий, в фирменных кроссовках на платформе, в желтых брюках на подтяжках и клетчатой рубашке… Хотелось назвать его Карлсоном и поискать сзади пропеллер.
Матом шеф владел виртуозно, ввинчивал его в предложения вместо запятых и точек, и для любимой Звезды слов не жалел.
Так что работаем, Рыбка, и не ропщем. Ясно? И рубашку поправь нормально, а то всю разницу между полами насквозь видно.
Нажав на кнопку вызова, услышала сзади флегматичный голос секретарши Светочки:
– Давно он так ни на кого не орал, видно, сработаетесь.
– Нас не представили, мышка, – Старовойтов поднялся с кресла и вернулся к столику, где затушил сигарету прямо в тарелке с сырной нарезкой. При этом он продолжал смотреть на меня и немного криво улыбаться, больше на левую сторону.
– Ульяна Михайловна, – копируя тон Малкина, проговорила я. – Помощница вашего агента. Его правая рука, можно сказать.
– Правильно, – Макс вдруг хлопнул в ладоши и с силой их потер. – За это надо выпить.
– За что? – не поняла я.
– За то, что Саня перестанет мозолить собственную руку. Ему давно нужна была помощница, совсем ведь озверел.
– Пока, солнце, – грустно пожал плечами Старовойтов, затягиваясь очередной порцией никотина и одновременно вынимая из-под себя три шнурка, связанных вместе. “Трусики” – догадалась я и сразу подумала, что в таких ходить – целая пытка.
Ее голая красиво стоящая грудь примерно третьего размера заставила меня осуждающе нахмуриться. И даже отвернуться, поджимая губы. А потом еще и подумать злорадно: “Вот родит она когда-то, и все это обвиснет до пупка. Непременно обвиснет! А у меня все останется на месте. Весь первый размер!”
Я покивала для порядка, бумажки отдала и пошла, куда послали, сожалея о том, что с утра решительно отвергла валерьянку, заменив ее мощной порцией кофеина. Теперь организм был нереально бодр и до отвращения труслив.