Если упала как снег на голову одному из бойцов во время подпольного поединка и умудрилась остаться живой, здоровой и даже удрать с места событий, то ты однозначно везучая девушка. Если на следующий день тебя, мага-артефактора, распределили в отдел правопорядка на стажировку, где получить зачет равносильно чуду, – то, наверное, все же не очень. А вот если при этом куратором оказался тот, кому ты накануне сорвала операцию под прикрытием, вмешавшись в бой… То, как говорят оборотни, блохи твои...
Ты мне уже все объяснила, – в голосе оборотня послышалось рычание. Недвусмысленное такое, из серии: ты либо права, либо беззвучна и жива.
И я посчитала, что лучшее для меня сейчас – это обогатиться. Причем сразу золотом. Ведь именно к нему, как известно, приравнивают молчание
Внешность единоличного правителя местной лаборатории идеально подходила для должности главного казначея. Потому как, случись последнему пуститься в бега, ориентировку писать на такого было бы одно удовольствие. Столько особых примет… Это и идеально лысая, как коленка, голова, и белоснежные пышные усы с кустистыми бровями, и бородавка, опять же, на кончике носа. А пергаментная, сморщенная, словно кора столетней липы, кожа?.. А хромота? И радикулит, напоминавший о себе Хуку едва ли не чаще, чем рудничный кашель, душивший старика?.. Ах да, самая главная черта в облике моего коллеги – это характер. Стальной. И дабы оный не подвергался коррозии, магистр Хук его регулярно протирал. Чистейшим спиртом. Изнутри своего организма.
Я стояла в новеньких, еще жёстких от фабричной глажки штанах и куртке и чувствовала себя, мягко говоря, странно. Говорят, что дизайнеры женской одежды создают ее с таким расчетом, чтобы в получившемся образе всегда имелось специальное место для бросания нескромных мужских взглядов. Декольте там, или длина юбки…
Так вот, разработчики моей униформы не стали мелочиться. И это «специальное место» было везде: от обтягивающих мою… кхм, пусть будет бедра брюк до выразительно потрескивающих пуговичек рубашки на груди.
А ведь я попросила свой размер! И именно он был указан на бирке. И длина – ровно моя, но вот объем… Он оказался исключительно мужским. Хотя гоблин-кладовщик с пафосом заявил, что форма универсальная! Причем вручил мне комплект с так гордостью, словно это было минимум знамя. Еще и добавил:
– Смотри, стажер, не посрами возложенных на тебя одежд!
И вот сейчас, глядя на расходящиеся на груди пуговицы, поняла: посрамлю. Обязательно. Как выйду отсюда, так и начну…
Но самое удивительное – среди умудренных сединой архимагов был и сверкавший почти темной макушкой Катафалк (посеребренные виски не в счет). Преподаватель смерил меня взглядом и усмехнулся:
– Нашли все же камень, Драккарти?
– Да. – И я торжественно протянула ему мантикоренка.
Кис, которого я держала обеими руками перед собой, слегка растерялся от такого внимания и… оконфузился.
Папа в кулинарных подвигах продвинулся чуть дальше меня: он умел отваривать рис, хлопья и замечательно сжигал курицу в духовке. Вернее, запекал. Но до состояния угольков. А все потому, что его фирменный рецепт приготовления состоял из трех стадий. Замариновать мясо. Поставить его в духовой шкаф. Вспомнить, что забыл что-то в гараже, уйти в него буквально на пару минут и пробыть там часа два-три.
А вот когда все это добро привезли в отдел, сгрузив добытое посреди лаборатории, то я услышала потрясенное Хука: – У меня дежавю… Столько мешков разом я видел лишь однажды: когда ко мне приехали разом все родственники ж-ж-жены...– И что вы с ними делали? – поинтересовалась я.
– С кем? – все еще гипнотизируя взглядом груду посреди лаборатории, заторможенно вопросил тролль. – С родственниками, – пришлось пояснить.
– Пытался не убить, – честно отозвался Хук. Со мной, судя по тому, как нервно тролль забарабанил пальцами по столу, он старался сейчас сделать то же самое.
Хук наклонился куда-то под стол и положил передо мной… здоровенный разводной ключ, потом извлек из короба на полу кувалдометр, мультифазную отвёртку… в общем, классический набор ремонтника, а не набор артефактов для эксперта...– Какой эксперт, такие и артефакты, – припечатал тролль...Хук сам быстренько сгрузил все инструменты в мешок и вручил тот оборотню... – Что в мешке, малышка? – подмигнув, вопросил один из офицеров, сверкая белозубой улыбкой. – Самые надежные из амулетов и артефактов. И все – с широким профилем применения, – не моргнув глазом ответила я. А я решила, что слова – это хорошо, а демонстрация – лучше. И, активировав все энергетические точки, тут же вспыхнувшие вокруг запястья и пронзившие мою руку болью, достала кувалдометр со словами: – Вот это, например, амулет сразу и от прикипевших деталей, и от потенции…– Может, для? – спросил кто-то со смешком, видимо сразу не разглядев «прибор», и тут же осекся.
Звонок будильника был подобен выстрелу. И, как полагается всякому порядочному человеку, в которого запустили пульсаром, я, конечно же, не подорвалась с постели, а продолжила лежать, словно убитая. Но въедливый звук хроносов, поставленных для того, чтобы не опоздать на стажировку, не на час пораньше, а на поверхность повыше – на шкаф, – спустя несколько минут все же заставил меня восстать из кровати. Как итог – мое утро началось лишь с четвертой попытки, когда я наконец смогла дотянуться до трындозвона.
Именно благодаря его стараниям в группе из семи поступивших девушек осталось всего две. Я, оба раза сдававшая его предмет при комиссии из нескольких преподавателей, и дочь главы министра финансов. Ей профессор в зачетке вывел с первого раза «удовлетворительно». Вот только не знаю, при этом что больше скрипело: ручка о бумагу или его зубы.
– А где ты была, дочка? – произнеси он это другим, подозрительным, особым «нотационно-родительским» тоном, который практикуют в других семьях, и я бы замерла, насторожившись, замкнулась. Но в его голосе было лишь дружеское любопытство. Без осуждения. Как всегда.
Ну и я, как всегда, рассказала все, без утайки.
Отец хмурился, но не осуждал. Лишь под конец сказал:
– Понял, если спросят, где ты была сегодня ночью, отвечу, что мы вместе смотрели фильм. До… – Он глянул на часы и закончил: – …трех утра
– Пап, ты сегодня хотя бы завтракал?
И, увидев, как серьезно он задумался, поняла: нет. Совсем нет. И, не дожидаясь ответа, укоризненно добавила:
– Тогда пошли ужинать.
И пусть дара артефактора во мне была всего капля, но к ней я прибавляла все девяносто девять капель пота и добивалась результатов там, где более одаренные чародеи пасовали.
– Держи, я твою обувь нашла!
– Лучше бы мои мозги. Я их точно тоже где-то посеяла, раз во все это вляпалась, еще и тебя втянула…–
И тоже ответил все ,что думает о мальчиках , которые ведут себя как девочки и прячутся за мамину юбку . Вот прямо так и высказал..Только матом .
— Не зомби, а альтернативно живая
...в очередной раз уверилась:основная роль мизинца в человеческом организме-это убедиться,что все углы в доме при выключении света остаются на своих местах,а не разбегаются в разные стороны.
По вентиляции мы медленно, но усиленно и удирали от неприятностей. Сильных таких, впечатляюще мускулистых и жаждущих продемонстрировать на практике не только все удовольствие от поцелуев, но и то, насколько приятно девушкам начинать беременность.
...наступило лето… Время, когда все люди и нелюди делятся на две категории. Тех, у кого каникулы или отпуск, и тех, кто ненавидит тех, у кого этот самый отдых.
Отец всегда говорил: «У семи нянек дитя будет с гиперопекой. А она – ржа, которая разъедает характер». А папа, как истинный магомеханик, был сторонником антикорозийных мер.
Вот ведь неисправимый оптимист! Этот рыжий двуликий был из той породы гадов-жизнелюбов,которых обещаешь за их фонтанирующий позитив сжечь на костре, а они кричат : «Ура! Ну наконец-то появится откуда прикурить!"
Логика двуликого напоминала пушечное ядро: она тоже могла выносить стены, двери, мозги тех, кто к ней морально был не подготовлен.
…От меня попытались технично избавиться с пользой для дела и вредом для тела. Знамо, польза была оборотня, травмы — мои.
— На ночь глядя есть нельзя. — Отец попытался под благовидным предлогом вернуться обратно в ремонтную.
— Тогда мы будем есть не глядя.
Утро прошло под девизом: пунктуальность — мое второе ять… ять… ять… опять ничего не успеваю!
По этой его реакции я поняла: характерами с начальством мы сойдемся. Причем врукопашную.