Семиевие

Не проси у высоты

Основной интригой во время ожидания русскоязычного издания Seveneves было вовсе не то, как переводчики сохранят палиндром в заглавии (на одном форуме, кстати, довольно живо обсуждали возможные варианты), и даже не то, что будет нарисовано на обложке, и даже не наличие/отсутствие среди действующих лиц романа Еноха Роота, или лица, похожего на оного. Основной интригой было – справятся ли без Екатерины Доброхотовой-Майковой (переводчицы предыдущих огромных романов Стивенсона) новые переводчики (их двое: Павел Кодряной и Михаил Молчанов) с автором уровня Стивенсона и с уровнем технической сложности реалий «Семиевия». Справились. А Екатерина Михайловна стала литературным редактором перевода. Технологично-озорной, напичканный энциклопедической информацией и иронией стиль Стивенсона, отточенный до немыслимого блеска в предыдущем романе Reamde, никуда не делся, а лишь разросся, заколосился и дал обильные всходы в виде не просто отвлечённых фантастических идей, а в виде описания технологий, которые в принципе возможны уже здесь и сейчас – в 2017 году. Помните, как в «Анафеме» подростки плавали в космосе чуть ли не с вёдрами на головах? В «Семиевии» происходит почти то же самое, только более приближённое к реальности, и уже не видишь в этом чего-то сверхординарного. Просто берешь изоленту, мультитул, штаны с начёсом потеплее и топаешь на Байконур, а оттуда прямиком на орбиту. Стивенсон как будто преподал тебе первый и самый важный теоретический урок выживания в невесомости, а дальше, на практике, всё зависит лишь от твоей ловкости, смекалки и силы. Всё как всегда. Только теперь – на Международной космической станции на высоте трёхсот километров.

Касательно названия. Здесь Нил недвусмысленно заигрывает ещё с одним романным заглавием-палиндромом последних лет – это Maddaddam Маргарет Этвуд, финал той самой трилогии, начатой «Ориксом и Коростелем». Не сказать, чтобы «Беззумный Аддам» так уж откровенно разочаровал поклонников постапокалипсиса, впечатления роман оставил скорее и безусловно положительные. Просто у Этвуд все главные, ключевые события апокалипсиса остались за кадром либо проигрываются постфактум в памяти героев – то есть мы уже знаем, что они выжили и всё такое. А сам, собственно, постапокалипсис получился каким-то кукольным, ненастоящим и очень камерным. И тут тему конца света берётся развивать Нил Стивенсон и делает это в своём стиле, клинически подробно, дотошно, чуть ли не дословно пересказывая действие каждого героя: вот он в невесомости взял мультитул, что-то отвинтил, зажал шуруп в зубах, тут сзади прорывает какой-то шланг от того, что этажом выше кто-то чихнул и по инерции отлетел с неслабым импульсом в стену, поэтому герою с мультитулом приходится, ногой придерживая развинченный щиток, подруливать к шлангу и заматывать его изолентой. «2001: Космическая одиссея»? Нет, не слышали.

И здесь у меня возникает парадокс, что «Семиевие» - чуть ли не единственный роман Стивенсона, выдержанный в строгих тонах научной фантастики. Потому что все остальные – это, загибайте пальцы: киберпанк, антиутопия, полувоенный роман о шифровальщиках (не, ну как ещё назвать, шифротриллер?), громадная квазиисторическая трилогия, квазирелигиозная утопия, боевик. Да даже в конце «Семиевия» прорывается наружу лёгкий утопический мотив. Здесь Стивенсон очень близок второму величайшему из ныне живущих авторов - Дэну Симмонсу, который тоже каждый новый роман старается выполнить в новом для себя жанре. Только если у Симмонса на деле выходят поражающие замыслом, глубиной и филигранностью исполнения художественные полотна, то романы Стивенсона более походят на судорожные попытки вместить в 700-800 страниц печатного текста максимум энциклопедической информации обо всём на свете, но при этом не забыть, что где-то рядом у нас ещё шлялись герои, и каждому надо уделить толику отцовского внимания, хотя… нет, вот этого, этого и этих двух можно убить случайным метеоритом, они надоели. Таким образом к романам Стивенсона более всего подходит определение наукоёмкие – и он действительно, что твой Питер Уоттс, в послесловии расписывает, где и откуда из реальной жизни, общаясь с такими же, как он сотрудниками технологических институтов и конструкторских бюро взял такую-то идею или уже реально существующий и действующий гаджет. Предлагаю такой подход к литературе называть наукоёмкой фантастикой. Это типа как hard sci-fi, только когда всё максимально приближено к реальному положению дел.

Не будет спойлером привести для затравки синопсис и первое предложение романа: Луна взорвалась без предупреждения и без какой-либо видимой причины. Кто взорвал Луну? Зачем? Или она сама по себе так? Вопросы, безусловно, достойные обсуждения. О них кто-нибудь обязательно вспомнит и поговорит в ближайшие пять тысяч лет. На повестке дня другое. Кажется, впервые Нил даёт себе возможность слегка высказаться о политике, о методах управления и подчинения. В лучшие дни на МКС у него действует почти что принцип анархо-синдикализма. Все важные вопросы решают только те, кто работают. Почти, потому что МКС это всё-таки не завод и не фабрика, а довольно тесный космический корабль, и главным на нём всё же должен быть капитан, определяющий наиболее безопасный курс. Главное, что у власти нет лоботрясов-управленцев, неспособных без помощи сходить в невесомости в туалет. Отдельной сладчайшей отдушиной является в красках выписанный Стивенсоном образ Хиллари Клинтон, то есть, простите, по сюжету, конечно же, Джулии Флаэрти – женщины-президента США. Более тупоголовой деструктивной мрази в книгах Нила ещё не бывало. В романе есть несколько героев, за которыми стоят вполне реальные прототипы (такого у Нила тоже вроде не было в прошлом). Мы не всех их можем углядеть, а вот американские читатели рьяно отгадывают. Илон Маск точно есть.

Пять лет назад я наобум взял в руки отливающий бледно-фиолетовым светом том совершенно незнакомого мне автора – «Криптономикон». И пропал. Пропал в системе мира, созданной Нилом Стивенсоном. В системе его нехудожественного подхода к художественной литературе. Плавать в океанах его книг тяжеловато, но выныривать не хочется. Слишком плоскими и антинаучными кажутся другие фантастические миры: ни тебе подробного описания схемы и принципа действия ядерного двигателя на воздушно-паровой тяге, ни лекции про особенности гео- и гелиоцентрических орбит на пять страниц мелким шрифтом. Закрыв последнюю страницу «Семиевия», я тут же взял ещё одну новинку – «Задачу трёх тел» Лю Цысиня. Пока китайский товарищ очень хорош. Кажется, твёрдая НФ переживает свои лучшие времена. Не проспите.

UPD Тем временем помимо уже вышедшей в 2017 написанной в соавторстве с Николь Галланд The Rise and Fall of D.O.D.O., у Стивенсона примерно через полгода выходит новый роман Fall - pitched as a high-tech retelling of PARADISE LOST featuring some characters from REAMDE.

Новейший Завет

Даже несмотря на тот факт, что эту книгу я очень хотела (и в итоге получила-таки в подарок) иметь в бумажном варианте, руки до этого увесистого томика не доходили очень долго – смущали и немалый объём вкупе с нехваткой свободного времени, и неоднозначные отзывы. Но сейчас, в период самоизоляции, когда времени на чтение стало куда больше, дошла очередь и до «Семиевия». И знаете, мне, пожалуй, понравилось.

Неимоверно пугающий вариант апокалипсиса, при котором от человечества не зависит вообще ничего. Просто в одну чудесную ночь знакомый всем спутник Земли – Луна, взял да перестал существовать. И вместо привычного глазу лунного диска теперь на околоземной орбите вращается нечто очень странное – семь бесформенных каменюк, ранее составлявших единое целое. И всё бы ничего – особых изменений это не принесло, и даже приливы на Земле, которые, как известно, зависят от лунного цикла, ничуть не пострадали, но головастые земные учёные быстро сообразили, что этим расколом дело не ограничится, ведь обломки Луны неизбежно будут сталкиваться между собой, раскалываясь на всё большее количество более мелких «запчастей», и рано или поздно (а точнее – примерно года через два), они начнут обрушиваться на Землю в виде болидов. Суша будет пылать, океаны испарятся, и всё живое, естественно, погибнет. Спастись не выйдет – максимум, которого человечество достигло на настоящий период времени – космические аппараты, выведенные на орбиту планеты, а мало-мальски пригодных для жизни планет поблизости от нашей не наблюдается. Так что земляне бросают все силы на разработку и внедрение технологий, которые позволили бы уцелеть хотя бы мизерной части человечества – лучшие молодые умы из числа учёных и избранные жребием юные представители всех рас и национальностей должны к моменту Х попасть на орбиту, модернизировать существующую космическую станцию, значительно её увеличив, а также создать некое подобие космических сот – легких конструкций, которые могут сцепляться между собой, внутри которых могут жить (а вернее – выживать) люди.

Работа захватила всех, обречённое человечество дружно затянуло пояса, пытаясь дать своим потомкам хотя бы мизерный шанс уцелеть (сказочно звучит, понимаю, но это ведь фантастика, не забывайте). Впрочем, некоторые политиканы умудряются накосячить и в подобной непростой ситуации, ибо их непогрешимая самоуверенность в собственном величии ничуть не пострадала даже перед лицом смертельной опасности (удивительно и несколько необычно для американского писателя, возмутителем спокойствия здесь окажется именно президент «мирового гегемона», а вовсе не злобные русские, которые, кстати, показаны в романе далеко не с худшей стороны). В итоге, как не удивительно, но к началу катастрофических событий кое-что даже получится организовать. Но, к сожалению, кроме увлечённых своей работой и сложнейшими задачами учёных, на орбите оказались люди юные, увлекающиеся и отлично управляемые умелыми и харизматичными лидерами, и в подобных нестандартных условиях ищущими власти, поэтому спокойной жизни, сопряжённой с тяжёлой работой по выживанию и восстановлению человеческой популяции, ждать не приходится. Политика проберётся и сюда…

Более того, и благие намерения горстки выживших в нечеловеческих условиях восьми женщин, после череды жутких испытаний сумевших зарыть топор войны и сосредоточить свои усилия на главнейшей из задач – дать человечеству шанс выжить, даже спустя пять тысяч лет не изменили людской натуры, и слиться в нерушимое единство потомки Ев, породивших новое человечество и ставших героинями его нового эпоса, так и не смогли. Вернее, не захотели…

Роман состоит из двух неравных частей. Первая, включающая в себя описание событий до предстоящего испепеления Земли и вскоре после этого печального факта, изобилует научными и околонаучными терминами, пробираться сквозь страницы которых было достаточно сложно, но интересно. А вот третья, события которой происходят в очень далёком будущем – чистой воды приключенческий экшн, очень увлекательный, надо сказать, однако без прочтения первых двух частей он потеряет большую часть своей привлекательности, ибо корни проблем нового человечества находятся именно там, в событиях пятитысячелетней давности и, не зная судеб прародительниц нового мира, понять, что к чему на вновь зазеленевшей Земле, будет практически невозможно. Но история очень захватывающая и изобилует неожиданными сюжетными поворотами и точно стоит внимания поклонников жанра.

И всё же на высший балл расщедриться не могу. За некоторую сказочность последней части (автору так и не удалось меня убедить, что на залитой лавой десятки столетий планете мог хоть кто-то выжить) и за то, что никто из лучших умов Земли и их продвинутых потомков даже не попытался выяснить, отчего же на самом деле Луна вдруг на пустом месте перестала существовать, оценку я немного снизила. Но удовольствие от прочтения получила колоссальное. Хотя и времени на чтение ушло, как и ожидалось, немало…

Прочитано в рамах игры "KillWish. Тур 5. Ревущие 20-е: джаз, гангстеры и деньги Дона".

Почему я не люблю научный атеизм

УЛИПО - цех потенциальной литературы, организованный Раймоном Кено. Ограничения, накладываемые на писателя, помогают ему обратиться к словам, которых до того не существовало в его тезаурусе, обогащают его произведение. Программным произведением УЛИПО считается "Исчезание" Жоржа Перека, лишённое "е" в французском языке и "о" в русском переводе. Читатели отмечают, что при прочтении создаётся ощущение отсутствия чего-то важного.

Я вижу Касталию. Снежнобелые стены, стеклянный купол в вышине. На первых этажах разместились научные интернет-тролли. Их кладовая информации невелика, они ищут признания, вступая в споры в сети, желая, чтобы кто-то считал их небожителями, плавающими в невесомости под куполом. Избранные там - наверху. Слепяще чистые одежды (отличительный признак их религии), очи, обращённые к космосу, песнопения, восхваляющие любознательность. Образцы невинности, монахи идеальности. Я - инфернальная антитеза их миру. Не религиозные мракобесы, как считают сами кастальцы, а я их враг. Я вообще не верю в то, что любая концепция (откровенно религиозная или псевдонаучная, которая является лишь иным вариантом религиозности) способна описывать Реальность. Изнутри компьютера невозможно описать мир снаружи, персонажу Майнкрафта не дано осознать понятие изгибов. И я тяну свои руки к чистоте кастальцев. Ограничения мракобесов уже признаны, но весь мир всё ещё считает, что кастальцы понимают, что именно они несут. Нет, - шепчу я. Они сами сказали, что все мы - лишь высокооганизованные приматы, однако не способны понимать, насколько их представления о себе, о жизни, о человечестве далеки как от реального мира, так и от их собственных идей. Сквозь стеклянный купол идеального дворца человечества не разглядеть. Кастальцы такие же идиоты, как и все мы обычные, и точно так же не понимают, что несут, как и все остальные.

Наука - это религия, придуманная мальчиками для мальчиков. Девочкам обычно приходится крепче пускать пальцы ног в почву. Это мальчикам интересно находить тонкие различия между Самоорганизующейся Вселенной и Высшим Существом. Спорить, кто из этих двоих мощнее, в кого верить тупее, и кто из двоих истинный создатель чудес. В конце концов, кто круче и у чьего последователя длиннее пенис. Нет, у нас девочек приоритеты поконкретней: соревноваться, у кого обеспеченней мужик, кого он сильнее любит, а следовательно точно станет кормить и оберегать общее потомство))) Мы высокоразвитые приматы, эй! Почему кастальцы всегда об этом не помнят?

Я сграбастываю кастальца Нила Стивенсона и помещаю его в квир-клуб. Оглушающая музыка и косые взгляды помешают ему исполнять роль квантового антрополога в этом диком для него сообществе. Космос перекрывает потолок, ароматы пота и духов, тушь и помада, лавина секса, призванная излечить одиночество. Это тоже человечество, ма шери! И женский род обращения ко всем, снижающий мужской пафос, снижающий до женского понимания выживания. Именно там я могу ткнуть Нила пальцем куда-то между второй и третьей пуговицей его докторских одежд и процедить: "Куда ты подевала свой материнский инстинкт, подружка?".

Луна распалась на семь частей, через пару лет человечество исчезнет, стёртое вихрем осколков. Правительства придумывают план-обманку: Ноев ковчег в космосе, куда погрузят сперму и яйцеклетки, а также лучших представителей человечества. Так удастся избежать паники, у всех появится цель, человечество продолжится. Сюжет придуманный кастальцем. Сюжеты, в которые верят кастальцы. Тупенькие мальчики кастальцы... Мы приматы! Приматы - что тут не ясного? Женское сознание на 80% состоит из цели "позаботься о потомстве". Я понимаю, что в корнях мужского мозга лежит программа трутня "потрахайся и сдохни", но ни одна женщина не примет спокойно смерть потомства. И во время эволюции (или уж с Небес нам дали разом) мы выработали достаточно средств психологического манипулирования, чтобы яйценосцы тоже носились всё отпущенное время, стараясь спасти не абстрактное человечество, а свою, рождённую из конкретных чресел, личинку. Нил, чёртов ты касталец, спустись на твёрдую почву. Правительства могли придумать сказку-отвлечение - сетку для улавливания астероидов (а когда она "порвалась", предъявлять претензии всё равно уже некому), но не программу "спаси сперматозоиды".

"Семиевие" - кастальская книга. Это документальный фильм, по типу "Если человечество исчезнет". Когда разрушатся строения, когда джунгли уничтожат улицы... Красиво, но напрочь лишено какой-либо практической пользы, как и подавляющая часть кастальской деятельности. Нил сам наложил на себя ограничение: писать про возможную ситуацию, когда все правительства начнут снабжать космос. Интересная история на сегодняшний день. Которая устареет лет через десять, превратив книгу в памятник нынешнего развития научной мысли, как устаревшая н/ф 60-х вызывает смех своими несбывшимися научными пророчествами. Клаустрофобское ощущение от персонажей, навсегда оставленных в космосе, перекрывается пониманием, что такая ситуация немыслима. На МКС всем в таких случаях плевать. Да, я не касталец, я анти-касталец. Я стою на позициях "раз человечество не может доставить воду в умирающие районы Африки, но ищет воду на Марсе, стоит спросить: есть ли на нашей планете разум?". Исследование космоса - вот основной идеал религии кастальцев, как и все религиозные идеалы - неразумный и нечеловечный. Копия Илона Маска может отправиться в космосе ловить кометы, но что станут делать остальные миллиардеры на планете? Тоже смирно ждать неизбежного конца? Но в концепции Нила спастись могут не те, кто способен нанять специалистов (купить оборудование, пообещать спасение), а шахтёр и капитан подводной лодки. Нельзя оставаться настолько кастальцем. Добавь-ка в произведение логики, красотка!

И из-за исчезания основного обоснования, исчезает и смысл. Цели изначально у книги нет, она не приведёт ни к чему, как к нулю приводит каждый эпизод. Это документалка, фантазия, но не литературное произведение. Но у книги есть идея: противостояние научного энтузиазма и политических интриг. Само обоснование не выдерживает критики. Президенты подписали соглашение, что ни они, ни члены их семей не станут претендовать на места в Ковчеге. Миллиард раз фигня и не щекочите мои подковы. Причём тут президенты? Они только медийные личности, четыре сезона и адью (ну да, срабатывает не всегда, но это в идеале). В правительствах есть люди, которые сидят поколениями, у них и сосредоточена власть. Они вполне могли послать десяток своих внуков на Ковчег, пока любимейших спасают в катакомбах. Ковчег могло тошнить политикой и политиками. Однако, политик на Ковчеге один, проник нелегально - это последний президент уже несуществующего вместе с планетой США Джулия.

Женщина Клинтон угадывается довольно легко. Интересно, поддерживает ли Нил Трампа? Это ещё один недостаток кастальцев. Из-за информации в черепушке и из-за того, что они разбираются в физике, они почему-то считают себя умными. Потому они с лёгкостью домохозяек покупаются на любые виды популизма. Социология и психология - это не то же, что физика и тригонометрия! А ум чересчур опосредованно связан с эрудицией. Ёлки-палки. Человечество желает верить, что существуют иные "взрослые", умнее, чем они сами, которые разберутся, накажут "плохих", в случае, если дать этим "умным взрослым" власть. Эй, идиоты! Не существует никаких "умных взрослых", вы окружены идиотами со всех сторон, никто не подумает вместо вас, работайте своими мозгами, становитесь взрослыми сами!

Да, Клинтон, то есть Джулия. Предположим, что всей предыстории не существовало. Никто не отправлял ресурсы для "спасения человечества" вместо собственных жизней, не пытался рулить самостоятельно Ковчегом, потому что планету уничтожило внезапно, потому на МКС так и остались научноглюкнутые кастальцы, к которым прибыла единственная нечисть в виде политика. Что могут миру дать кастальцы? Дурость. По крайней мере, Нил честен. Капитан плюёт на управление полуторатысячами спасённых и мчится рисковать своей жизнью с самыми печальными последствиями. Помощник капитана не может изолировать политика, который поднимает мятеж, пусть повод (по договорённости президент не имел права на спасение) преподнесён на тарелочке. Молодёжь, которую пару лет мурыжили в кастальских тренировочных лагерях, моргает челюстями и верит человеку, у которого ноль технического образования. Итог. Реликвии, данные на родной планете ещё до отлёта, выброшены (наша кастальская киса Нил, которая силой нашего воображения, плача, тянет через трубочку алкогольный мохито в квир-клубе, не верит, что что-либо из истории человечества важно, кроме последних пары лет), сперма-архив уничтожен. Под управлением техногиков в течении трёх сезонов из полуторатысяч осталось только восемь живых человек. Но, разумеется, виноваты не те, кто не умеет управлять, а религия и соцсети. Так просрать всё имеющееся - это талант.

Не верьте учёным. Вообще, никогда. Они точно такие же, как вы. Как семья соседа дяди Васи, могут купить акции МММ и не избавиться от них вовремя. Выстроить логическую цепочку и не учесть человеческий фактор. Поверить новым данным и потом с удивлением узнать, что они противоречат новейшим. Человечество в своей истории перепробовало разные системы правления. Никогда оно не приводили к власти учёных. Потому что учёные не эффективны. Они могут построить модель утопии, но так как они не понимают людей, модель всегда нерабочая. Они могут придумать научный коммунизм, но всё так и иначе опять превратится в давно известную деспотию. Каждый учёный ограничен. Он талантлив в своей области, но именно потому его мозг не может проанализировать все данные и дать точную картину других областей. Если в одном месте ты видишь нечто новое, ты не сможешь увидеть чего-то старого в другом.

Вся книга ведёт к концу второй части, когда семь лишённых спермы женщин, создают свои улучшенные клоны. Ладно, я не стану пригорать (нет, стану), что у восьмой не реактивируют после менопаузы яичники (давно есть такая технология). Несомненно, пусть Нил и не упоминает в послесловии, идея навеяна исследованиями Сайкса Семь дочерей Евы , что все жители нашей планеты произошли только от семи женщин. Я ждала, что в третьей части выяснится - через пять тысяч лет возникла наша цивилизация. Это самая логичная концовка, которая могла списать все психологические провалы двух частей. Но речь идёт о техногике, который строит своё понятие Рая, как его устроят учёные.

Они устроят фигню. В течении пяти тысяч лет не возникнут религиозные учения, политические авантюры, свой эпос и своя мифология. Ничего не станет происходить - ни великих спасителей, ни великих катастроф. Как пять тысяч лет назад собрались Евы, так с тех пор ничего не происходило, только видеозаписи с космического корабля перманентно все крутят по телику. Нет колонистов, которые могли улететь в космическую вечность. Уровень развития цивилизации в космосе после временного провала достиг ТОЧНО ТАКОГО же, как у нас сейчас. Нулевые изменения (окей, у них много роботов и чуть разумней стали птицы). Слепоглухонемые не высказали ещё, что пять тысячелетий все расы должны перемешиваться в таком скученном пространстве, да ещё и с тягой между определёнными расами (соответствующей интимным отношениям между Евами). Даже почти религиозная идея Цели и тайного общества среди колонистов лишь отчасти спасает положение, так как никаким силам нет смысла делать пятитысячелетний перерыв в истории развития человечества лишь для того, чтобы начать ровно с того же места.

Нет, это не твёрдая н/ф. Это стопоцентное фэнтези. Я улиповски ограничиваю себя в использовании некоторых леттер в начале слов, а Нил ограничивает себя изнутри. Обладая колоссальными объёмами информации, умело пихая эту научную информацию в людей, он не может обойти своё ограничение и взглянуть на цивилизацию чуть шире, чем учат кастальцы. Он плавает в невесомости под куполом и взор его обращён в космос и не в моих силах вернуть его на поверхность, повести по клубам, показать ему человечество, показать не историю науки, а историю людей, чтобы он стал способен попытаться понять, в чём смысл ДНК в его собственных тканях.

У Нила есть шанс. Он создал прекрасную по воздействию книгу, которая вынуждают сохранять равновесие между интересными научно-популярными сведениями и социологическими проколами. Сейчас он может пожать плечами и сказать: "Вы восприняли всерьёз? Это лишь интеллектуальная игра, тупицы!" Потому что это и есть игра, доставляющая удовольствие, пока в неё играешь. Но это не роман, не реконструкция ситуации.

Что случꭒтся черꬲз пять тысяч лет? Как я этŏ вижу? Разнообразие. Не ведаю, кто ведἓт нас к Цели, но Ɛму явно нравится неожидꭤнность, лёгкая нестройность, которая даёт вариацꭒи. Я не думаю, что у человечества остꭤнутся космические корﻪбли. Модифицированные торговцы сꚍанут вывозить на теﯩеꚅках свой товар на орбиту, ловить отращꬲнными спейс-жабрами (трꭒ тысячи, включая и вживление, лучше не найдёꭐь, слушай!) космическое иꝫлучение и торговаться с покупателями, как и многие, многие поколения. Политики продолжат рваться к власти. По местным СМИ стﻪнут предупрꬲждать, каким ŏпасным является какое-нибудь новое удовольствие, самое модное у нынеꭐнего человечества. И кастальцы продолжат стукаться о стеклянный купол в своей ꭒскусственной невесомŏсти, в своём искусственном двōрце. Они так красивō летают, так давно позабылꭒ о том, кем являются, что у них всегда останется ощущение, что если убрꭤть купол, убрать ꭤппꭤраты, создающие невесомосꚍь, они сумеют продолжать летать.

О созидании миров и читательском удовольствии

- Меня обучала Чехов-Шпицберген.
- Какое прекрасное имя! Том девятнадцатый?
- Восемнадцатый, ответила она с легким укором. не веря, что кто-то может в этом не разбираться.

Честно? Я по нему скучала. Прошло тринадцать месяцев со времени первого знакомства с Нилом Стивенсоном, для которого выбрала «Систему мира» и не то ждала слишком многого, не то еще по какой причине, романом совершенно не впечатлилась. Плотный текст, туго взвитая авантюрная пружина, динамичный сюжет, обаятельные узнаваемые персонажи, масса научно-популярных сведений, поданных увлекательным языком и... пустота в сухом остатке. После довелось слышать, что « Система мира» наименее удачный способ спознаться с творчеством Стивенсона, нужно-де читать «Ртуть» или «Лавину», но во-первых, сделанного не воротишь. А во-вторых, мои предпочтения могли не совпасть с общими преференциями, потому что следующей книгой Стивенсона, которую прочла, влюбилась насмерть с первых страниц, объявила шедевром и короновала Книгой 2017, стал нелюбимый читающей публикой «Алмазный век».

Однако, когда такой разброс мнений внутри себя, срочно искать у автора за все, до чего можно дотянуться, остерегаюсь: ну как следующее окажется по ощущению похожим на первое, а не на второе? Не могу себе позволить разочароваться в том, кого полюбила. Так существовала в режиме ожидания, даже и узнав о «Взлете и падении Д.О.Д.О.», переведенном той же Екатериной Михайловной Доброхотовой-Майковой, которая подарила русскоязычному читателю «Алмазный век» - манит и страшно. Пока этим летом колесо рандома в книжной игре не решило: когда нужно выбрать из трех романов и один вариант Стивенсон, можно не угадывать с трех раз, в чью пользу будет выбор, с одного отгадается. Не насторожила аннотация о расколовшейся Луне и человечестве в мучительных поисках выхода (вы ж понимаете, что такого рода обстоятельства предполагают жесткую НФ) Ну и что? – подумала, - Дэн Симмонс отменно справился с такого рода вызовом. Стивенсон тоже потрясающе талантлив, отчего и ему не совместить a challenge before the whole human race с мягкой лирикой, рассказом о вере и изуверстве, вечной любовью, невыносимой нежностью, литературоцентризмом, и всем, чем одаривает читателя «Hyperion»?

А вот теперь предельно внимательно послушайте, что я скажу. "Семиевие" это не один, но три романа. Никаких разительных отличий в жанровой, стилистической и даже содержательной составляющих, но ощущение, что читаешь три разных книги не покидает все время чтения. Особенности ли в это перевода П.Кодряновой и М.Молчанова или таков изначальный изначальный план автора. А может книга проявила собственный нрав, желая провести лучших из своих читателей через испытания второй части, чтобы с лихвой вознаградить читательскими радостями третьей, но факт остается фактом - три части книги это три разных произведения.

С первой ясно: начало, экспозиция, вызов, Луна внезапно раскололась на семь частей, ночное светило становится источником смертельной угрозы, потому что осколки продолжат сталкиваться и разбиваться, осыпая планету метеоритным дождем и продлится это тысячелетия. Приговоривший девяносто девять землян из ста выход найден - уйти на орбиту, создав что-то. вроде ковчега, там астронавты и материал передачи наследственной информации переждут опасное время, чтобы их потомки могли воссоздать популяцию животных и растений. когда оно минует. С основными персонажами встречаемся тут же: умница робототехник Дина и командир орбитальной станции Иви, микробиолог Мойра, американский президент Джулия, русская спортсменка Фекла (Tekla в оригинале, нехорошо, уважаемый автор), искалеченная ортодоксальными исламистами девушка Камилла, агрессивная итальянка Аида, популяризатор науки док Дюбуа.

Вторая часть - муторный, мучительно, до ломоты в скулах, скучный производственный роман. Словно во времена соцреализма вернулась; план по валу и вал по плану; соцсоревнование; стахановское движение; встречные обязательства; вести с полей пытались подменить собой реальность. По временам механистический кошмар перемежается не лишенным находчивости и изысков трахом. Есть и вредители, (коричневая пуговка лежала на дороге) Отчего об этом в таком намеренно-сниженном штиле? По той же причине, вторая часть книги плоха, а президент Джулия Флаэрти, даже при самом доброжелательном настрое в отношении романа, с нарнийской Ядис не тягаться уровнем демонического обаяния.

«Что ты несешь, при чем тут сказка Льюиса?» - возразят мне поклонники писателя. Да при том же, что это тот самый миф о сотворении Нового Мира, которым атеист Стивенсон отвечает религиоведу Льюису. С поправкой на ветер, местами до ураганного: чем ядерный удар по Венесуэле не сражение с полисменом вырванным фонарным столбом в качестве оружия устрашения? А появление Джулии на орбитальной станции - ну просто калька с "You see, friends,” he said, “that before the new, clean world I gave you is seven hours old, a force of evil has already entered it

Так что же, книга слабая и не стоит ее читать? Стоит, Стивенсон потрясающе талантлив, помните? И все, что касается собственно производственной (в контексте книги – научной) части расписано с мастерством, поражающим воображение. Технические детали и подробности описываемых событий отменно выписаны. Однако перевес научно-популярной составляющей над творческой столь велик, что в какой-то момент уж и не чаешь продраться сквозь нагромождение терриконов, и начинаешь думать, что писатель спасается ими от ужасов, которые его суровая муза учинит над людьми; и потому сделал персонажей второй части такими схематичными - не людьми, а функциями, что сам не может до конца определиться со своим отношением к ним и происходящему с ними.

Но когда ужас второй части, аккумулировавшей все, что есть самого плохого в жанре научной фантастики, позади, наступает роскошь третьей, вобравшей все лучшее. Кто-кто, а Нил Стивенсон умеет подарить своему читателю чистую радость. Столько, сколько ни на руках унести, ни на тележке увезти, а остается только нырять и кувыркаться в них дельфином. Набирайте побольше воздуха и погружайтесь в Дивный Новый Мир спустя пять тысячелетий после описываемых событий. Чего тут только нет. Сложнейшее для непосвященного, но естественное для тех, кто является частью этой реальности, мироустройство орбитального кольца.

ДНК-модифицированное человечество, произошедшее от семи основательниц, семи Ев, в основу каждой расы положен код одной из них, каждая стала родоначальницей собственной мифологии, в честь каждой назван один из дней недели, в который ее людям оказываются небольшие знаки внимания. Войны, интриги, особенности внешности и менталитета, вооружение, техническое оснащение нового человечества - обо всем этом получим представление. А потом вернемся на покинутую предками родную планету, и вот тут-то самое интересное начнется. Нил Стивенсон таки созидатель миров, что вовсе не синоним к "некто, доставляющий читателю непрерывное удовольствие"

Я привыкла, что книги пишутся (если не брать в расчет особо заковыристые эксперименты посмодернистов и то, что сейчас в России называется "Большой литературой", которая пишется, чтобы показать, что все тлен), чтобы рассказать какую-то историю. О том, как несли кольцо к горе, как ловили убийцу, попутно борясь с тягой к алкоголю, или о том, что все несчастливые семьи несчастливы по-своему. В общем, завязка, кульминация, развязка - вот это вот все. Истории могут быть хуже или лучше, сложнее или проще, но суть одна.
Стивенсон же в некотором смысле просто порвал мне шаблон, написав довольно толстую книжку (752 страницы в русском переводе - все-таки не шутки), чисто чтобы показать, как он тащится от астрофизики, и дать читателю возможность протащиться вместе с ним. Я не завидую людям, которые были вынуждены писать на этот роман аннотацию (и в кои-то веки не злюсь, что она довольно слабо отражает истину) - это титанический и бессмысленный труд. Ибо "Семиевие" роман вообще не о том, что случилось, это роман о том, как. Сюжета там нет, не было и не будет, происходящее ни к чему не ведет, оно не закончено, но это в сущности и не важно. То, что автор узнал о жизни космической станции, скоростях и орбитах, он нам рассказал.
Это было круто в некотором смысле.
Но читалось медленно и тяжело.