Дождь в Париже

Тяжелый груз воспоминаний о прожитой жизни...

Главный герой романа - Андрей Топкин (чуть за сорок) - приезжает по турпутевке в Париж на 5 дней. Но, к его несчастью, все эти пять дней в Париже идет дождь (да, и в Париже бывает плохая погода), на улице холодно и неуютно, поэтому их Андрей проводит в основном в гостиничном номере, предаваясь выпивке и воспоминаниям...

Воспоминания большей частью грустные: о жизни, которая сложилась не так, как хотелось, о непростой семейной истории (было три брака и все неудачные, в последнем родился сын и вот теперь, из-за очередного развода Топкин вынужден с ним расставаться), о трудностях современной политической обстановки (вообще в книге очень много политики, порой казалось даже больше. чем чувств героев), о разлуке с родными (родители и сестра эмигрировали в Эстонию, хотя всю жизнь, как и Андрей прожили в Туве, в Кызыле)...

Воспоминания очень личные и детальные, очень интимные (первый опыт общения с девушкой, как стал мужчиной, о встрече с девушкой по вызову, причем все описывается ужасно подробно и физиологично, что кажется, это мужская книга, в смысле для мужчин), пропитанные горечью безысходности.

Неплохой мужик, но как-то все у него в жизни не складывается...Вообще, по большому счету, это книга о кризисе среднего возраста у мужчин (интересный взгляд на жизнь глазами мужчины). Но главное, на мой взгляд, это идея о быстротечности времени: герой в Париже начинает каждый свой день заверениями, что сегодня он пойдет на экскурсию, посмотрит достопримечательности и сделает еще что-нибудь полезное (в культурном плане), но планы так и остаются планами, а он так и остается в номере.

Стоило ли вообще приезжать в столицу Франции, чтобы предаваться тоске и печали? Это вполне возможно было сделать и дома. Но, может, эти пять дней, за которые Андрей смог переосмыслить свою жизнь, каким-то образом повлияют в лучшую сторону на его будущее?..

Открытый финал романа, полная неопределенность, как и в жизни...

4 балла из пяти (за излишнюю меланхоличность)

Герой ли?

Очень ждала новой книги Сенчина, к его Елтышевым до сих пор периодически мысленно возвращающеюсь. Много надежд возлагала, но в процессе чтения немного поутихла.
Главный герой Андрей Топкин, молодой человек чьё детство и юность пришлись на 80—90, приезжает в Париж и вспоминает свою жизнь. Вот собственно и все о сюжете как таковом.
Если вы ждёте от книги с таким красивым названием, такое же красивое содержание, посыпьте себе голову пеплом, Парижа тут практически и нет. Лично я не ждала никакой романтики от книги, хотя бы потому что убедилась на собственном опыте, что современная Парижская романтика это красивый миф не более. Но тем не менее хотелось какой то атмосферы, ностальгия героя объяснима, но непонятно откуда она берётся. Камамбер, кальвадос, пастис неплохо конечно для первого раза, но закрадывается впечатление что не был Сенчин сам в Париже, да и не понятно почему он вообще отправил туда своего героя с таким же успехом это могло быть Токио, Рекьявик, Ростов-на-дону, да любая деревня в конце концов.
Первую треть книги, Андрея Топкина крутит от своих же подростковых спермостраданиях и эти «набухшие члены и липкую тёплую жидкость» читать в какой то момент становится утомительно, ещё чуть чуть и Сенчин скатится в обыкновенную пошлятину. Но вот герой взрослеет, а тем временем в Росси случается перестройка и начинаются 90-ые в которых кто то процветает, кто то выживает, а кто то бежит из страны.
И тут в голове начинают возникать параллели с Виктором Служкиным, тем самым, что пропил свой глобус. Чувствительные барышни, нежившие в то время или жившие в столичных городах в окружении элиты, могут возмущаться что книга эта грязь, а Служкин мерзкий тип. Но хотим мы этого или нет, а он реальный герой того времени. Андрей Топкин герой Сенчина, это такая light версия Виктора Служкина. Пьёт он меньше, работает вроде больше, но если Служкин бунтарь и его воротит от происходящего, то Топкин плывет мирно по течению «а че, квартира есть зарплаты хватает» и правда а что ещё нужно для жизненного счастья? Вот он современный русский человек, во всей красе. Довольствуется минимум, смиряется со всем виденным и слышанным, ну а как же иначе, зря болтать не будут и даже, если где то возникают мысли или сомнения, то это самое течение их быстренько уносит к другому берегу, нам и так здесь не плохо на диванчике под телевизорчик, ага.
И там где вначале казалось, Сенчин вместе с Топкиным ностальгирует по молодости, по временам сейшенов местных рок групп, трагического уход из жизни Курта Кобейна, когда запретная литература становится наконец доступной, то к концу книги отчетливо понимаешь, что все таки не симпатизирует автор своему герою, а с горечью описывает представителя современной России.
А финал, объясняет наконец то почему Париж, ведь даже там идут дожди, а топкины, всегда найдут оправдание своей лени и бездеятельности.

Все живут, а я копаюсь

В целом рефлексия не так плоха, как её малюют некоторые авторы. Однако в этом романе нюанс в том, что главный герой перекапывает именно советское прошлое. Понимаете, я буквально недавно была там. Ладно, ладно, не там, но отголоски советщины зацепила не хило. О проблемах с едой наслышана, с проблемами с землёй сталкивалась, в постсоветском порядке жила. Реальное описание жизни в то время, домашней обстановки, становится уже настолько стереотипным, что из книги в книгу наскучивает видеть подобное.

Личность. Нет, это даже не личность, а простой человек, у которого свои переживания и сложности, пытается анализировать, занимаясь жёстким самокопанием. Нет, даже не так. Это не самокопание, это обыкновенная реальная рефлексия, только без какого-либо адекватного самокопания. Не заметила, чтобы был какой-то вывод из всего этого. Не было каких-либо достойных поступков, с помощью которых можно было бы разобраться хотя бы в себе. Просто прошлое и ничего больше.

И во время всего этого самоанализа я столкнулась с таким жутко неприятным личным, за которым временами было немного неудобно наблюдать, словно я подсматривала через закрытую стеклянную дверь, которая вроде бы и не должна была этому препятствовать. И дело не в том, что показывались некоторые неприличные сцены, а в том как они преподнесены: как-то неопрятно, небрежно и совершенно неискренне.

Чтобы понять то, что произведения, состоящие только из рефлексии и самокопания персонажа, не моё, мне всего-то надо было прочитать две книги. Теперь подобное я буду обходить стороной, спасибо тем немногочисленным авторам, которые открыли мне глаза, спасибо за практически бесплатный урок (не считая потерянного времени).

Ох, сказала я себе, опять пришел новый месяц, и, значит, надо выбрать что-то русское, раз уж взяла на себя самообязательства читать хотя бы по одной книге отечественных писателей в месяц. На глаза попался «Дождь в Париже» и, чтобы не тратить время на раздумья, решила, что вполне подойдет, особенно на фоне моих собственных парижских ассоциаций и пережитых параллельно с автором родных реалий девяностых-нулевых.

Внутренний мир современного сорокалетнего мужчины, наверное, сама по себе вещь интересная и принципиально должна бы интересовать женщин, но, как оказалось, в изложении Р.Сенчина – не особенно. И это еще мягко сказано. Мало того, что книга была «ни рыба, ни мясо», так она еще была и пьяновато-занудной. Может быть, автору хотелось снискать лавров Венички Ерофеева из «Москва-Петушки», но вышло какое-то жалкое подражание. Уже на первой сотне страниц стало ясно, что, собственно, кроме детства, проведенного в Кызыле, Андрею Топкину (почти Пупкину!) на счастье и вспомнить-то нечего, все остальное в его жизни – сушняк, депрессняк и бесполезняк. Плюс немного сексуальных переживаний, тревожащих лишь его собственное воображение. Главный герой - человек, пустивший свою жизнь на самотек, типичный «лежачий камень, под который вода не течет», - пытается представить себя жертвой обрушенных идеалов, утраченных иллюзий, в одночасье обесцененных ценностей. Наверное, ему можно посочувствовать, а можно и нет, особенно когда на пути к алкогольному делирию он пытается выстроить какую-то убогую социальную философию (люди дружат, спорят, семьи складываются и распадаются, народы ссорятся… тьфу! читать было противно!). Наверное, автор собирался написать что-то важное и глубокомысленное, масштабное и панорамное, но получилось мелкое и пустое. Это не литература – это порожняк.

Раньше вполне сознательно отодвигая книги Р. Сенчина на свою читательскую периферию, я, конечно, подозревала, что это будет скукота и маета, но все же надеялась на какие-нибудь «лучи света в темном царстве». Как выяснилось, напрасно: для меня все это было неимоверно банально, тягомотно, бесталанно, вторично и абсолютно не мое. Нельзя сказать, чтобы это очень уж меня расстроило, в каком-то смысле я даже рада тому, что пережив лихие девяностые одновременно с героем Р. Сенчина и с ним самим, как и все его современники, я сохранила совершенно иные установки на жизнь и на себя в ней. Но вот времени, потраченного на алкогольные реминисценции маленького патриота из Кызыла, было жаль. Кому-то, может быть, и нравятся истории заурядностей, кто-то, может быть, в сопоставлении с собственной жизнью находит их интересными, но мне хотелось бежать от такого человека и такого отношения к себе и жизни.

Париж вдохновлял многих на многое, но Париж сенчинского героя не окажется даже Парижем воспоминаний. На что ему тогда было сбытие мечт? Каким он был, таким он и остался. И… я бы вряд ли набралась окаянства рекомендовать сегодняшним сорокалетним читать подобную алкогольно-ностальгическую ерунду. Уж лучше езжайте сразу в Париж, хотя бы Лувр посмотрите.

А поисках утраченного

Его служба – быть свидетелем.

- Никуда я отсюда не поеду, - говорю, - Здесь моя земля.
- А если придется?
- А если придется, то прежде, чем отдать проклятым янки, акр за акром пересыплю ее солью – отвечаю словами Скарлетт. Смеемся с подругой невесело, она поймала цитату.
Год спустя, встретив хорошего парня, который собирается уезжать, обживаюсь в российской провинции. А первый мой муж в Париже. Нашла его в сетях пятнадцать лет спустя, обменялись письмами. Живет на рю Бастилии - неподалеку от того места, где была лавочка галантерейщика Бонасье. Занимается ремонтами, это он, бывший шахматный мальчик

Не к тому. что в истории, рассказанной Романом Сенчиным, обнаружила какие-то невероятные параллели к собственной судьбе, но к тому, что колода порой тасуется весьма причудливо. И домашние мальчики работают установщиками стеклопакетов, а их решительные энергичные жены, вырастив и отпустив во взрослую жизнь детей, живут в радость себе и миру. И каждый получает то, к чему в глубине души стремился.

Мало кто рождается с ощущением, что должен изменить Вселенную. "Я покорю Манхэттен, и Бронкс и остров Стэтем", как мотивационный стимул вписан в систему ценностей очень небольшой части человечества, Мы просто хотим достойно жить нашу маленькую жизнь. Делать для себя и для мира то, что доставляет удовольствие и не вызывает отторжения. А в идеале еще чего-нибудь для души. Герой книги Романа Сенчина такой. Он и свою миссию, когда дает себе труд внятно сформулировать ее, определяет, как "быть свидетелем" в платоновском смысле (не философа Платона, а тезки героя Андрея Платонова).

Прежде мне не приходилось читать Романа Сенчина и о некоторой его даже культовости понятия не имела, но думаю. что свое право на нее он заслужил. Герой "Дождя в Париже", которого, если и не осуждают напрямую, так уж признают этаким юродивым, ставя в вину даже не бездарно растраченную жизнь, а главным образом идиотизм этой поездки. Нет, ну ты посмотри, приезжает чувак в столицу мира, о которой мечтал всю жизнь, и тупо тратит время на то, чтобы надираясь в гостиничном номере, пересыпать из руки в руку камушки прошедшей жизни.

А где еще этим заниматься? - спрошу, - Где, как не в городе "Поисков утраченного времени"? И чем таким уж радикальным Марсель, вспоминавший вкус мадленки, размоченной в чае, отличается от Андрея с его "плохой репродуктор что-то победоносно поет. Как долго я жил на свете, как переносил все эти сердцебиенья, слезы, и даже наоборот". В каком-то смысле поведение Топкина даже и мегарационально. А идиотическое, на поверхностный взгляд, времяпрепровождение в городе грез - лучшее из всего, что он мог сделать. Это как? Это так: понять про себя что-то основополагающее - важнее, чем отщелкать тысячу селфи на фоне Эйфелевой башни. И в определенном смысле носителем парижского шика является он, не побоявшийся растранжирить пять вожделенных дней на самое ценное, что у него есть.

А что же семья, дети, самореализация? Ему не нужно. А нам надо бы уже отказаться от стремления все и всегда приводить к общему знаменателю социально одобренной функции.