Неспокойно в Летерийской империи. Рулад Сэнгар, Император Тысячи Смертей, попал под демоническую власть своего колдовского меча, который дарит ему бессмертие. Тайная полиция Патриотистов начинает чистки среди подданных. Пророки больше не могут видеть грядущее. Дворец полон заговорщиков, чиновники коррумпированы, и ими движут только личные интересы. Старая Империя на грани войны с окружающими королевствами, которые не забыли давние обиды.
Великий флот эдур приближается к берегам древнего государства. Он несет бесчисленную армию со всех концов света. Среди них – два легендарных падших бойца, жаждущих скрестить мечи с проклятым Императором лично.
Кровопролитие в таких масштабах не останется без ответа и может изменить судьбу мира. Брутальный роман о войне, интригах и темной, неконтролируемой магии. Самая захватывающая эпическая фэнтези, которую можно себе вообразить.
бремя власти, бремя выбора
Мы начинаем искать смысл поступков гораздо позже, после того как все сделали.
Первый том «Бури жнеца» продолжает историю двух народов: непримиримых врагов и одновременно жертв собственных амбиций — летери и эдур. Только что захваченная власть требует ежедневного и ежечасного подтверждения своей легитимности, поэтому появляются «Патриотисты»: те, кто ищут и находят заговоры даже там, где их нет. Репрессии рождают внутренний протест в обществе, становятся причиной внутреннего раскола как среди захватчиков, так и среди тех, кто привычно ассимилировал их в свою культуру. Столкновение личных и государственных интересов приводит к новому витку насилия, которое сопровождается новыми жертвами, оказавшимися случайными свидетелями событий, и уже не разобрать с кого всё начиналось, кто виноват и на кого возложить ответственность. Все они, вовлеченные в круг, корчатся от боли, исходя криком в бессильной попытке выбраться из, — одинаковые лица, одинаковые слова, не разобрать.
Столкновение бескомпромиссных точек зрения приводит не к гармонии, а к истощению и боли в затылке.
По мере продвижения истории начинает вырисовываться общая канва этого мира с его бесконечными войнами, магами и Путями. Стивен Эриксон постепенно собирает отдельные сюжетные ветки, которые до этого казались случайными и разрозненными, в единое полотно. Он наглядно демонстрирует читателю, что ничего в этой истории не происходит просто так, только лишь становится следствием поступков героев, независимо от того, сделаны ли они были во имя добра иди же во имя зла — каждому отмеряется своя цена. Так, в историю гражданского противостояния оказываются втянуты посторонние племена, вновь появившийся Ток Младший, малазанская армия и даже Престол Тени (в очередной раз). Центральной же фигурой разворачивающейся бури становится Увечный Бог, который упивается собственными страданиями, не замечая того, что все вокруг уже давно - сломанные и обреченные. Они верят последнему услышанному слову, не ждут справедливости ни от кого, идут вслепую, выбирая направление наугад, но всё же...
И нет смысла чествовать мертвых. Печалься о потерянных возможностях, о молчаливо тающих обещаниях.
бремя власти, бремя выбора
Мы начинаем искать смысл поступков гораздо позже, после того как все сделали.
Первый том «Бури жнеца» продолжает историю двух народов: непримиримых врагов и одновременно жертв собственных амбиций — летери и эдур. Только что захваченная власть требует ежедневного и ежечасного подтверждения своей легитимности, поэтому появляются «Патриотисты»: те, кто ищут и находят заговоры даже там, где их нет. Репрессии рождают внутренний протест в обществе, становятся причиной внутреннего раскола как среди захватчиков, так и среди тех, кто привычно ассимилировал их в свою культуру. Столкновение личных и государственных интересов приводит к новому витку насилия, которое сопровождается новыми жертвами, оказавшимися случайными свидетелями событий, и уже не разобрать с кого всё начиналось, кто виноват и на кого возложить ответственность. Все они, вовлеченные в круг, корчатся от боли, исходя криком в бессильной попытке выбраться из, — одинаковые лица, одинаковые слова, не разобрать.
Столкновение бескомпромиссных точек зрения приводит не к гармонии, а к истощению и боли в затылке.
По мере продвижения истории начинает вырисовываться общая канва этого мира с его бесконечными войнами, магами и Путями. Стивен Эриксон постепенно собирает отдельные сюжетные ветки, которые до этого казались случайными и разрозненными, в единое полотно. Он наглядно демонстрирует читателю, что ничего в этой истории не происходит просто так, только лишь становится следствием поступков героев, независимо от того, сделаны ли они были во имя добра иди же во имя зла — каждому отмеряется своя цена. Так, в историю гражданского противостояния оказываются втянуты посторонние племена, вновь появившийся Ток Младший, малазанская армия и даже Престол Тени (в очередной раз). Центральной же фигурой разворачивающейся бури становится Увечный Бог, который упивается собственными страданиями, не замечая того, что все вокруг уже давно - сломанные и обреченные. Они верят последнему услышанному слову, не ждут справедливости ни от кого, идут вслепую, выбирая направление наугад, но всё же...
И нет смысла чествовать мертвых. Печалься о потерянных возможностях, о молчаливо тающих обещаниях.
Абасард удивился, что радуется тому, что пришел сюда, увидел, стал свидетелем, понял. Радуется, даже умирая.
Бог, охваченный болью, – это не то, что бог, одержимый злом.
В знании, по мнению Красной Маски, нет ничего аппетитного или полезного.
Я ваш бог. Я такой, каким вы меня сделали. Вы осуждаете меня за безразличие, но уверяю тебя: за внимание вы будете осуждать меня еще больше.
Казалось, он несется вниз с крутого холма, все время в шаге от катастрофы, ломающей кости и разбрызгивающей кровь.
Он привык радоваться этому чувству. Оно означало, что он жив.