Не говори, что у нас ничего нет

Вот что не говори, а любят современные авторы писать об ужасах, творившихся в отдельно взятых государствах в двадцатом веке. То тебе тоталитаризм и лагерная жизнь в Советском Союзе, то вот Китай с Мао, культурной революцией и другими страшными вещами, творившимися там.
И в общем-то, это хорошо, посыл таких книг ясен и не вызывает сомнений, другой вопрос насколько хорошо они написаны и как освещают поднимаемые ими темы.

Роман, повествующий о жизни отдельно взятой семьи, в целом рассказывает историю всего Китая на протяжении длительного времени: с японской оккупации и до событий 1989 года на площади Тяньаньмэнь в Пекине. При этом отдельные сюжетные линии, посвященные уже следующему поколению главных героев, простираются вплоть до 2000-х годов.

Конечно, главное внимание сосредоточено на внутриполитической ситуации Китая с приходом к власти коммунистов во главе с Мао Цзедуном: трудовое перевоспитание, отсутствие какой-бы то ни было свободы ни в чем, притеснения, репрессии, чистки, жизнь по заветам и речь лозунгами и выдержками из партийных документов, голод, холод, насилие и бессилие.
И через все повествование красной нитью проходит музыка, которая не только является смыслом жизни для главных героев, но служит отдохновением от ужасов внешнего мира и символизирует собой то прекрасное, что в нем есть.

При интересной и волнующей тематике, мне показалось, что автор слегка переборщила с наполнением романа, стремясь практически объять необъятное: внутренняя и частично внешняя политика страны, классическая музыка, математика, эмиграция и жизнь в Америке, личные и общественные взаимоотношения героев.
Обилие тем, сюжетных линий, действие которых идет в разные временные отрезки, порой сбивает с толку и мешает сосредоточиться на главном. Ну и прорывающийся пафос порой сильно резал ухо, равно как и при всей болезненности истории не было чувства сопричастности автора к рассказываемому ей.

При всем желании и литературных достоинствах этого и упомянутых мной произведений, мне никак не удается проникнуться рассказываемым ими. Не цепляет, оставляя чувство хорошо проделанной авторской работы, идущей скорее от ума, но не от сердца. Увы...

Книга спасла мне отпуск в какой-то степени, потому что осталась предпоследней взятой с собой, а до отлета оставалась целая неделя, ну и в общем четыре дня я промучилась с чтением того, что бросила бы страниц через сто, если бы имелась альтернатива, а так пришлось догрызать до конца. Автор хоть и частично китайского происхождения, но родилась уже в Канаде и про китайские быт и нравы знает в лучшем случае по рассказам, ну и живописать ужосы китайских земельной реформы и культурной революции, будучи 1974 года рождения в Канаде, как-то... не внушает доверия. Прямые ассоциации с нашими беглыми белыми и прочими невозвращенцами, которые на западе ваяли жуткие агитки про ужасный Советский Союз - но те хотя бы что-то застали, а тут совсем на книгах и свидетельствах бежавших на запад все основано. Незнание матчасти проявляется в мелочах, например, в шестидесятые откуда-то фигурируют Киргизстан и Туркмения, визит Горбачева в Китай в мае 1989 года называется "первым визитом советского руководителя за сорок лет", тогда как Хрущев приезжал в Пекин в 1959 на празднование десятилетия китайской революции. Студентке, принимавшей активное участие в протестах на площади Тяньаньмэнь, в 2016 году почему-то всего 35 лет. Не очень раскрывается тема того, что после смерти Мао на его жену, актрису Цзян Цин, возложили ответственность за все перегибы этой политики и приговорили ее к смертной казни, но приговор заменили на пожизненное, как и остальным членам "Банды четырех". Людям, талантливым поэтам и музыкантам, которых перемололо в горниле революции и последующих чисток (исходя из истории, обязательных в революционное время), безусловно, сочувствую, но как-то автор чересчур много намешала, здесь и классическая музыка, и математика, и китайская поэзия, и политические события, и эмигрантская тоска, и даже ЛГБТ-линия. Усугубляло впечатление то, что повествование постоянно прыгает туда-сюда во времени, и не просто из прошлого в настоящее, а прошлое поделено на четыре отрезка, между которыми тоже скачки.
Я бы лучше прочитала "Книгу записей", о которой тут говорится много, но это как напевание Шостаковича Рабиновичем.
А сам роман на фоне обострения отношений между Америкой и Китаем выглядит агиткой, призванной попугать доверчивых жителей Запада стррашными комми.
Книга, несомненно, найдет у нас своего читателя, но я, увы, не из числа поклонников.

Китаец Мао раздолбал еврея Маркса

А кто не чтит цитат,
тот – ренегат и гад, –
Тому на задницы наклеим дацзыбао!
Кто с Мао вступит в спор,
тому дадут отпор
Его супруга вместе с другом Линем Бяо.
© Владимир Высоцкий

Хотя книга фактически посвящена событиям, произошедшим на площади Тяньаньмэнь в апреле-июне 1989 года, подводит Мадлен Тьен к ним довольно долго, рассказывая об истории трех поколений одной семьи - от гражданской войны и японской оккупации до реформ Дэн Сяопина и заканчивая современностью.

Довольно быстро я запутался, кто кому какой родней приходится - героев не то чтоб много, но с китайцами и японцами у меня так часто бывает - поэтому две сюжетные линии я воспринимал раздельно: для меня маоистский Китай и Канада на переломе веков были двумя разными историями, мало друг с другом связанными (хотя связь очевидна и прямолинейна). Впрочем, это совершенно не мешало чтению книги, да и к середине романа все устаканилось и прояснилось, стало понятно, кто главный персонаж, а кто нет.

Для западного читателя роман, наверное, выглядит откровением и чем-то небывалым и оригинальным, но то, что происходило в Китае в пятидесятые-шестидесятые, в России уже прошли в двадцатые-тридцатые - идеологическое промывание молодежи, сессии самокритики, недовольство стариками в руководстве страны, якобы предавшими революцию, массовые репрессии и чистки, борьба с низкопоклонством и формализмом в культуре. Другое дело, что размах культурной революции в Союзе был намного меньше, длилась она не так долго, и последствия были не такими катастрофическими.

Написано тем не менее хорошо и мастерски, автор знает, когда надо подбавить экзотики, а когда - юмора, пафоса, эмоций. Мадлен Тьен не пережимает, хотя сделать это с таким материалом очень легко, никого не осуждает (даже хунвэйбинов, насмерть забивающих старых профессоров, и солдат НОАК, стреляющих в безоружных студентов), но и не отстраняется. Хорошо пишет, ничего не скажешь, я прям-таки сам себя чувствовал китайцем, коротко стриженным (длинные волосы - буржуйство и декаданс), в серой куртке-неру, любую беседу начинающим со слов "Да здравствует председатель Мао! Да здравствует великая пролетарская революция!" Местами атмосфера и происходящее так напоминали 1984 Оруэлла (особенно ее последнюю сцену), что реально становилось страшно. Специфически китайская манера выражаться - с метафорами, экивоками, отсылками и подсмыслами, наложенная на коммунистический пафос и партийную фразеологию, утомили меня уже в концу первой трети, однако потом привык.

В принципе, можно сказать, что я немало узнал о китайской истории двадцатого века - по крайне мере поверхностная проверка показала, что многое, поведанное Мадлен Тьен, соответствует действительности. Однако и ляпы тоже есть - например, персонажи упоминают Киргизстан и Туркменистан; очевидно, что для жителей приморского Шанхая все это был бы просто Советский Союз. Смешно, но Союз в книге вообще ни разу не упоминается - исключительно отдельные республики вроде России или Украины.

Основой книги является музыка во всех проявлениях. Я-то по наивности думал, что каждый второй китаец владеет кун-фу, а оказалось, что каждый второй китаец играет на каком-нибудь музыкальном инструменте. Здесь постоянно говорят о музыке, думают о музыке, пишут музыку, играют на разнообразных музыкальных инструментах или ломают их в рамках борьбы с правым уклоном и контрреволюцией. В книге постоянно упоминаются Бах (Ба-Хе), Верди, Дебюсси, Прокофьев, Шостакович, на худой конец какой-нить китайский композитор, имя которого я не могу транскрибировать, потому как наверняка ошибусь. В какой-то момент я даже заподозрил, что композиция книги тоже имеет какое-то отношение к музыке - канадские вставки выступали контрапунктами, а студенческие волнения развивались как крещендо, и судя по названию последней главы (Coda) я не ошибся.

Отличная книга, которая не только по праву вошла в шорт-лист Букера, но и вполне (по моему мнению) заслуживала его получить.

"Смело думай, смело действуй!" (с)

В деревне, где я выросла, ночное небо было как вечность.

До сих пор, через несколько дней после прочтения, не уверена что выстаивла правильную оценку (хотя, какая оценка является "правильной"? Всё это очень-очень субъективно). Тогда перефразирую: что правильно выразила оценкой своё отношение к книге. Потому что, с одной стороны, есть в романе все те элементы, которые для меня ценны: переплетёние настоящего и прошлого, пласты семейных историй внутри истории страны, но... Не могу отделаться от ощущения, что Китай здесь показан с одной стороны. Однобоко. Так, как выгодно автору.
Но, к сожалению, плохо ориентируясь в политической жизни этой большой и прогрессивной страны, не могу ничего утверждать.

Главная героиня, девочка 11-ти лет Мари Цзян и её мама живут в Канаде, пытаясь справиться со смертью покинувшего их семью отца. Он недавно покончил с собой. Но, как выясняется, перед смертью звонил и разговаривал со своим давним другом, музыкантом с ласковым именем Воробушек. Их дружба многое пережила, многое повидала, и вот теперь, в сложный для Китая 1989 год дочь Воробушка Ай Мин вынуждена бежать за границу, прячась от репрессий. Так завязывается дружба между главной героиней и китайской девушкой, которая рассказывает Мари историю своей семьи, историю страны и читать об этом невероятно интересно.

Как выглядело раскулачивание по китайски, как жили люди и во что верили, как предавали, как хранили верность, как отсиживали срок в тюрьме, прилежно исправляясь по велению партии, как прятали полные романтики, свободы и вольнодумства тетради, исписанные тончайшей каллиграфией - "самиздат" шестидесятых, сказали бы сейчас. Всё это подробно повествует книга. Роман очень поэтичен, несмотря на всю его реалистичность, и конечно мощными аккордами в нём звучит музыка - ведь отцы Ай Мин и Мари музыканты.

Несколько поколений одной семьи проходят перед читателем. Есть среди них верящие в учение товарища Мао, марионетки режима и есть те, кто чтит вековые законы добра и зла... Судьбы героев переплетаются в сложные, изящные иероглифы, поднимая вопросы морали, чести, долга перед родиной, любовью и свободой.
Повторюсь, что у меня осталось впечатление некоторой односторонней точки зрения на события, происходящие в Китае. Но, опять таки, судить не мне - маловато информации по теме.

Я поняла одну вещь, от того как изложен текст, зависит то, как на него будут реагировать окружающие. Да, здесь очень интересно рассказано про Культурную Революцию и про события, которые произошли на центральной улице Пекина в 1989 году. Однако, мне очень не понравилось то, каким языком это написано. Если автор хотела рассказать про музыку, писала бы о ней нормально, а не тяп-ляп. Зачем нужно вставлять музыку везде? Может быть, стоило более понятно изложить судьбы людей? Но ладно это, я не понимаю, откровенно не понимаю, зачем называть героев значением их имён. Это звучит как клички у уголовников, а не у зрелых людей, при том что в тексте были и нормальные имена типа Ан Мин. Извините тогда, но у этого имени же тоже есть значение, почему тогда не использовали его? Воробушек, Большой Нож, Папа Лютня, что это вообще такое? Я даже не поняла сразу, что во время суда назвали настоящее имя Воробушка, а я не признала. Кому нужны значения имён, когда есть то, как они произносятся? Эти клички, для сюжета, ничего не значили, от слова вообще. Более того, я абсолютно не поняла сначала, когда происходит повествование, во времена Культурной Революции или же в 1989 году.

Начинается всё с того, что в квартире Мари и её матери раздаётся звонок, и настойчиво просят принять молодую девушку, потому что у неё проблемы с документами. Как выясняется, это дочь лучшего друга семьи – Воробушка, с которым их отец дружил многие годы. Получается так, что молодая девушка привозит с собой Книгу Записей, в которой, рассказана история их семей.

На самом деле, когда читаешь про Культурную Революцию, видишь, с какими перегибами шли реформы в стране. Например, тотальный контроль над человеком, что он делает, как он делает и зачем он это делает. Полный запрет музыки, искусства, науки во всех её областях. Люди, которых ни за что убивали на улицах и в застенках. Вспоминается достаточно циничная строчка о том, что если человек совершает самоубийство, то он автоматически признаёт вину. Они даже подумать не могут, а точнее не хотят, что они же сами и доводят до самоубийства, потому что у человека нет сил всё это терпеть. Это не говоря о том, что потом тебя отправят на перевоспитание, откуда ты выйдешь, если тебе очень повезёт. Потом же пошло в стране признание вины и попытки реабилитировать жертв этих репрессий. В 1989 год входят уже их дети, которые не видели ужасов периода Культурной Революции. Теперь требования у этих людей совершенно другие – максимально быстро войти в новую эру и получить права и свободы. Одновременно с этим, у людей этого поколения, тех кому сейчас 40-45 лет в голове засела очень важная для них мысль – то что их дети просто обязаны получить стабильную работу, потому что в дальнейшем, неизвестно что их ждёт. Если вы читаете азиатскую литературу или смотрите китайские дорамы, то вы очень часто слышите эту мысль. Потому что эти люди боятся, боятся состояния хаоса и нестабильности.

Если говорить про события 1989 года, перегибом было то, как жестоко были подавлены выступления, потому что по одним данным погибло 250 человек, а по другим источникам больше 2000. Но, в этот раз, со стороны властей было минимальное количество перегибов потому, что был и так взят курс на перемены, только Китай к этому шёл более мягко, чем Россия. По данным Китая, сейчас только 2,5% населения находится за чертой бедности, но и с этим хотят справиться до 2030-го года. Страна действительно совершила огромный рывок, молодёжь обладает огромной свободой, но при этом, коммунизм никуда не делся. Но, если бы они послушали тех кто был на площади, скорее всего, они бы так же попали в ловушку 90-х, что и жители России.

Поэтому, из-за этой причинно-следственной связи я и не могу поставить этой книге низкую оценку, просто потому, что это судьбы миллионов людей, которые оказались жертвами негибкости системы и тех, кто слишком быстро готов был войти в новое русло. Но я не могу испытывать восторг от того, что повествование хаотичное. Читать или нет, тут решает каждый, но это, однозначно, не развлекательное чтение.