— Вы ведь не верите в бога?
— Не верю.
— Если бога нет, для меня всё на свете бессмысленно.
— А для меня всё бессмысленно, если он есть.
Повседневная жизнь идет своим чередом - это многих спасает об безумия. Даже во время воздушного налета нельзя беспрерывно испытывать страх. Так и под обстрелом привычных дел, случайных встреч, чужих треволнений человек надолго забывает о своих страхах.
Я шел, обдумывая великую мысль, мелькнувшую, когда пальцы разминали сигару: ничто, абсолютно ничто не самоценно. Теперь, когда идея эта так ясно оформилась в моем сознании, смешно было подумать, как это я не докопался до нее уже много лет назад. Я всю жизнь полагал, что самоценными не являются разные вещи по отдельности, ну, деньги, например, или честность, или там власть, любовь, образованность, мудрость, даже жизнь - все это не само по себе ценно, а ценно лишь в связи с какими-то целями, это я знал, но не мог обобщить, подняться над специфичным. Но выясняется, что вот это не самоценно и то, а еще и вот то тоже, и вдруг приходит понимание общей истины: ничто, да, ничто не самоценно, ибо всему ценность только придается, приписывается извне - нами, людьми.
Я считаю, что вещи у меня располагаются продуманно. Если и вам так кажется, значит, никакого беспорядка в моем номере не обнаружится, просто особенный такой порядок, вот и всё.
Упоминаю об этом, поскольку с тех пор точно понял одно: все важные перемены взглядов происходили в моей жизни не оттого, что я о чем-то основательно поразмыслил, до чего-то нового додумался, а скорей в силу чистой случайности - вдруг случалось нечто не имеющее ко мне прямого отношения, а просто вторгшееся в мое существование, чтобы стать неотвязным, и тут я изобретал для себя очередную роль, решив, что так надо.
У него все просто выходит: агентство - коммунистическая организация, ты посылал деньги в агентство, значит, ты душой коммунист. Допустим, я дал доллар-другой девице из Армии спасения, а эта девица, оказывается, вегетарианка, значит, я всей душой против мясных блюд. Хорошая логика: коммунисты за Республику, ты тоже помогаешь Республике, стало быть, ты коммунист.
Поверь мне, друг-читатель, ничто не принуждает человека ощущать свою слабость, ибо он свободен, до того свободен, что, глядишь, самому от этой свободы неуютно станет.
Так что, друг-читатель, случись тебе что-нибудь про жизнь написать, ты уж постарайся, удержись от этих соблазнительных аллегорий, которые со всех сторон тебя обступают, не то можно поручиться, что непременно такое ляпнешь, чего в уме не держал, а люди, которым так хотел приятное сделать, на тебя же и обозлятся. Если сумеешь, ты моего примера держись и тех, кто гроб нес: улыбнись, само собой, - на собак, когда спариваются, без смеха смотреть невозможно, - и ступай себе, ни слова не проронив, будто ничего и не заметил.
Если хотите развивать в себе волю, выработайте в себе одну хорошую привычку - отказываться от привычек.
Раз смерть неизбежна, это просто факт, к которому надо отнестись хладнокровно. Что, по-вашему, лучше: чувствовать себя несчастным или сохранять хладнокровие?
Человеческая жизнь обладает абсолютной ценностью - отрицать этого нельзя. - А я отрицаю, - заявил я.
Количественные изменения посредством скачка превращаются в качественные. Из всего марксизма, некогда меня притягивавшего, лишь этот тезис ныне сохранил в моем представлении истинность. Скажем, вода остывает, остывает, и вот, пожалуйста, она уже стала льдом. День тускнеет, тускнеет - и вдруг уже ночь. Человек ветшает, ветшает - хлоп! и он покойник. Различия по степени ведут к различиям по качеству.
Нет ничего прекраснее, чем гордость за человека, которого любишь.
Нет ничего лучше, чем гордость за человека, которого любишь.
Если вы хотите быть веселым или грустным, задумчивым или любезным, надо просто изображать это настроение, передавать его каждым жестом, выражением лица.
Считается, что глядя человеку в глаза, вы видите его душу, его любовь; только в глазах можно прочитать, что на самом деле происходит у нас внутри.
И тут ему открылась страшная истина, истина, справедливая для всех времен, для всех людей, кого он знал в прошлом и узнает в будущем: каждый, кто стоял или будет стоять перед ним, - книга за семью печатями, и он будет вновь и вновь убеждаться: познать другого нельзя. Но еще хуже другое. Всю жизнь ему какое-то время будет казаться - только казаться, - будто он знает, что чужая душа созвучна его душе и в их отношениях царит полная гармония.
Вот она, реальность: посмеяться, показать, что все это ерунда, - ерунда то, что в действительности было самым значительным событием за эти пять недель,... А может быть, и за всю его жизнь.
Хорошую книгу не пишут левой ногой, валяясь по полдня на пляже и соображая, как повкуснее пообедать.
... предвосхищение волнует гораздо больше, чем осуществление.
Ты живешь. Немногие это умеют делать, даже если у них есть деньги. А денег вовсе и не нужно, по крайней мере, кучи денег.
Том шел молча, с высоко поднятой головой. Он терпеть не мог всех этих людишек, но нельзя же сказать об этом Мардж, ведь она сама из них.
Порядочный человек обязан сделать всё, чтобы не заставить страдать того, кто его любит.
Если он и вправду покончил с собой, это могло произойти потому, что он знал сво й основной недостаток: несоответствие собственных возможностей и претензий.
Когда у него случался насморк, тетя Дотти особенно сильно его ненавидела. Вытирала ему нос так свирепо, что чуть не отрывала напрочь.
Вспоминая об этом, Том корчился в своем шезлонге, но корчился изящно, поправляя при этом складку на брюках.