Я просто больше, чем ты, люблю людей, а они все замечают. Ты как волк, только воешь и скалишь пасть, а я мудрая советчица, которая всегда выслушает. Они знают, что со мной всегда можно договориться. С волком нельзя, тут либо ты его порвешь, либо он тебя.
Потому что правил нет. Точнее, они у каждого свои, как и в жизни. Для одних важнее всего честь, для других - буква закона, для третьих - что-то еще. Однако в конечном счете тот, кто травит других, сам умирает от яда.
Моя красавица-жена сияла слишком ярко — такие долго не живут.
Держи себя в руках, — бормочет розовый смущенно, освободившись от объятий. — Манеры, манеры и еще раз манеры… — Голос его вдруг крепнет. — А потом спали́ эту их лавочку, на хрен!
Вот твой тесак сынок. Он будет вскрывать для тебя жилы земли, будет убивать гадюк. Не давай ему тупиться, и, когда застрянешь в штольне, он спасет тебе жизнь ценой руки или ноги.
Лучше быть в рабстве у выпивки, чем у людей.
Я выкован в самых недрах этой суровой планеты, меня закалила ненависть, укрепила любовь.
Сила тяжести на Марсе невелика, и чтобы петля сломала шею, приходится тянуть за ноги. Это разрешают сделать родным.
То, что нельзя разрушить снаружи, надо подрывать изнутри.
Любовь и война - два разных поля боя.
...не все шрамы заживают, и не все грехи могут быть прощены.
Из всех животных только человек способен по своей воле броситься в огонь.
Договоры как цепи, их хорошо рвать...
Здесь нет любви, нет семьи, нет веры, только боль и мрак.
Я хотел мира, но враги навязали мне войну.
Чем больше людей, тем легче человечество раскалывается,
Когда гремит оружие, законы молчат...
Ничто так не сближает, как испытанная вместе боль.
— Я не Арес. Послушай свое сердце, Дэрроу, и ты поймешь, что ты добрый человек, которому придется творить зло.
— Понятно. Но вот только одного я никак не возьму в толк: если я добрый человек, то почему мне так хочется творить зло?
Еще один человек, находившийся на грани смерти, воспользовался другим сравнением, основанным на его религиозных представлениях. Он говорит:
«Внезапно я очутился в очень темной, очень глубокой долине. Было похоже, что там была тропа, можно сказать, дорога, и я шел по этой тропе… Позднее, когда я выздоровел у меня возникла мысль, что имеется в виду в Библии под выражением „долина тени смертной“, потому что я был там».
...я почувствовал, что я нахожусь вдали от своего тела, вдали от всех, как бы сам по себе. Хотя я не двигался, находясь все время на одном уровне, я видел как мое тело, находящееся в воде на расстоянии трех или четырех футов, то опускалось, то поднималось. Я видел свое тело со спины и немного справа. В это же время я чувствовал, что у меня все еще есть какая-то телесная оболочка, хотя я и был вне своего тела. У меня было ощущение легкости, которое почти невозможно описать. Я казался себе двойником».
Мне казалось, что я кусок бумаги, взлетевший к потолку от чьего-то дуновения.
Как можно легко себе представить, у людей, обнаруживших, что они попали в подобное положение, возникают совершенно непредсказуемые мысли и чувства. Многие считают возможность пребывания вне тела настолько невероятным, что даже пережив это, они испытывают полное смятение мыслей относительно этого события и в течение долгого времени не связывают его со смертью. Они удивляются, что с ними происходит, почему они вдруг видят себя со стороны, как посторонние наблюдатели.
Когда я всматривалась в окружающих, чтобы понять, что происходит, то предмет сразу приближался ко мне, точно как в оптическом устройстве: и я как будто находилась в этом устройстве. Но в тоже время мне казалось, что часть меня, т. е. то, что я буду называть моим сознанием, оставалось на месте, в нескольких ярдах от моего тела. Когда я хотела разглядеть кого-либо, находящегося от меня на некотором расстоянии, то мне казалось, что часть меня, нечто вроде какого-то тела, притягивалось к тому, что я хотела бы видеть. В то время мне казалось, чтобы не происходило в любой точке Земли я при желании могла бы там быть.
Наши души не могут видеть реальность,пока они не освобождены от обманов и неточностей физических чувств