Цитаты
266181
Черты его лица каменеют. Будь это компьютерный монитор, на нем бы выскочила надпись: Ошибка 404. Сервер не может обработать ваш запрос.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Паника — жидкость в стеклянном сосуде — заливает все мое существо, затапливает дюйм за дюймом.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Я постоянно слышу жалобы по поводу понедельника, но истинное зло недели - вторник. До выходных далеко, а ты уже выдохся.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Может быть, любовь - это болезнь, и свои сердца нужно отправлять в больницу на профилактику.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Больше нет никаких сторон. Игра окончена, и победителей в ней нет - только проигравшие. Так тоже бывает. И теперь нужно просто уйти с поля и убрать за собой дерьмо.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Порой живешь и живешь, обманом убедив себя, что ты уже взрослый, более зрелый, чем кажешься окружающим, и какое-то время ничто не может поколебать твоей самоуверенности, опрокинуть с пьедестала, на который ты взобрался, потому что воображаешь себя всемогущим. А потом кто-нибудь шваркнет клюшкой по твоему эго, и вдруг оказывается, что ты снова пацан девятилетний, униженный и застенчивый, с детскими мыслями в голове: Кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, что делать; никто не учил меня, как с этим справляться; боже, я же столько всего еще не понимаю. И, неспособный обрести присутствие духа, ты только и можешь, что просто стоять, смотреть и молчать с жалким видом.
Или, может быть, так бывает не со всеми? Может, это только я жду, когда научусь этому, ищу такое место, где буду понимать все: механизм происходящего и то, почему я листаю страницы жизни толстыми неуклюжими пальцами. Может, это только я пребываю в состоянии эмоционального паралича, потому что слишком старался казаться и чувствовать себя взрослым, на самом деле не взрослея. И, может, это только я стою в тускло освещенной комнатке, наблюдая, как человек, которого я люблю, терпит крушение на моих глазах, а я не знаю, что мне делать, куда бежать и как себя вести.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Думаю, я начинаю понимать природу единения двух сердец.
Они не напирают друг на друга, как больные растения на подпорки.
Не душат, как лианы, туго оплетающие свои опоры.
Два любящих сердца - это два дерева: два самостоятельных организма с отдельными корневыми системами, со своей структурой расположения веток. Их листья по-своему впитывают солнечный свет, по-своему дышат. Два дерева объединенных тем, что между ними висит: гамак, или гобелен, или качели - что-то третье, прекрасное, без которого оба зачахнут.
Сердца соединяются, как ладони.
Не по необходимости.
По собственному желанию.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Любовь к нему - это как музыка, звучащая где-то в отдалении. Постоянно. Порой она дарит радость, порой сводит с ума.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Человек не догадывается, насколько он одинок, пока сам не выйдет из собственной клетки или кто-то не найдет способ проникнуть к нему туда.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
— Понятно. — Я щелкаю ручкой. — Я скорее умру, чем стану шутить по поводу «Ада», поэтому давай так…
— Ты читала? — спрашивает он.
— Что?
— Ну, читала это произведение? — У Мэтта тихий сиплый голос. Он глотает слова, будто ему запрещено разговаривать.
— Только отрывки, но сюжет знаю, — отвечаю я. — Если в двух словах, Вергилий предлагает Данте совершить путешествие по загробному миру. В его сопровождении Данте бродит по девяти кругам ада, смотрит на грешников и постоянно падает в обморок. А в аду опасно терять сознание, хотя самой мне об этом трудно судить: опыта маловато.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Нет, не спорь. Пиши давай. Блин, я что — все должен заставлять тебя делать? Клянусь, мне даже на свадьбе твоей придется стоять у алтаря и щипать тебя перед каждой твоей клятвой.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Она почти одного роста со мной, и я смотрю в ее глаза, и мне кажется, будто я заглядываю в глубокий колодец в самой сердцевине ее существа, а там что-то сияет и пульсирует и такое живое, затягивает меня, как бурлящая вода. Густые каштановые волосы падают ей на лоб, и я замечаю у нее над правой бровью маленький бугорок — замазанный тональным кремом прыщ, а на ресницах — сгустки туши, и мне все это безумно нравится, ведь она так близко, что мне видны все ее крошечные секреты. Интересно, что она видит в моем лице?
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Поначалу я опасался, что Берка будут бить, но оказалось, что народ боится злословить в его адрес, ведь он под два метра ростом, здоров, как бык, а порой, если еще и одет бог знает во что, так и кажется, что он вот-вот вытащит нож и пырнет тебя не раздумывая.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Сегодня на нем зеленый плотный пиджак до бедер, джинсовые леггинсы и килт. В этом комплекте он выглядит так, будто Господь на него наблевал.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Лукас по всем признакам - вроде бы вполне порядочный человек. Но... в мире полно тайных сволочей.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Люди не меняются от того, что ты узнаешь о них что-то новое. Даже те, кого, как тебе кажется, ты хорошо знаешь, хранят множество секретов.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Есть люди, которые не признают золотой середины: все или ничего. Либо самозабвенная любовь, либо полнейшее неприятие, чувство, подобное натянутой резинке в груди, которая вот-вот лопнет.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Я убираю дневник в рюкзак. Валентин, приклеившись взглядом к домикам, с бунтарским видом пьет сок из пакета. Я и не знал, что сок из пакета можно пить с бунтарским видом.
Школа города Паломы – по любым меркам – самая обычная. Здесь такие же, как и во всякой другой школе, группировки, предубеждения и сомнительная еда в столовой. И, как и во всякой другой школе, здесь каждому ученику есть что скрывать.
Когда по школе поползли слухи о романе между педагогом и кем-то из учащихся, все принялись искать виноватых. В эпицентре скандала оказалось семь человек, никак между собой не связанных. С того дня их жизнь изменилась безвозвратно.
Вы же знаете, что мне ничего не надо, то есть… я так раньше думал, а оказалось, что и у меня есть свои капризы, желания… Вот подумал, что нужно иметь кого-нибудь на белом свете, какую-нибудь добрую душу, о которой когда вспомнишь, человеку легче жить становится. Старею я уже, а в старости приходит тоска по теплу. Я искренне полюбил тебя. Возьми! Это скромный подарок, но от чистого сердца. Возьми! Ты сирота, и я одинокий, но мое одиночество страшнее, потому что я старый. Позволь мне хотя бы изредка делать для тебя что-нибудь хорошее.
Начало ХХ века, Польша. У гениального хирурга Рафала Вильчура было все: обожаемая жена и дочка, любимая работа, мировая известность… Но трагедия сломала его жизнь – и блестящий врач оказался на улице, потеряв близких, профессию и… память. Вильчур не помнит, кто он такой, но чувствует, что может лечить людей. После того как он поставил на ноги безнадежного калеку, о нем пошла слава как о великом знахаре. Однажды он встретил девушку, которая смутно напомнила ему кого-то из прошлого. Когда она...
Она перевернула несколько страничек и начала читать. Но если бы хоть на мгновение Марыся оторвала глаза от книги, то тотчас же увидела бы, что с Антонием что-то происходит. А она читала для себя, упиваясь плавностью и звучностью строф, легкостью ритма и трогательным содержанием, чувствами поэта, плачущего над отчаянием двух сердец, неумолимо разделенных слепым капризом судьбы и охваченных слабеющим светом мечты, которая стала их единственным утешением и смыслом существования.
Начало ХХ века, Польша. У гениального хирурга Рафала Вильчура было все: обожаемая жена и дочка, любимая работа, мировая известность… Но трагедия сломала его жизнь – и блестящий врач оказался на улице, потеряв близких, профессию и… память. Вильчур не помнит, кто он такой, но чувствует, что может лечить людей. После того как он поставил на ноги безнадежного калеку, о нем пошла слава как о великом знахаре. Однажды он встретил девушку, которая смутно напомнила ему кого-то из прошлого. Когда она...
В тот же вечер начальник местной почты, пан Собек, был приятно удивлен: он встретил возвращающуюся домой панну Марысю, и, когда предложил ей прогуляться с ним до Трех грушек, она согласилась, не задумываясь. В этом не было бы ничего необычного, если бы речь шла о какой-нибудь девушке из Радолишек. Собек относился к той категории мужчин, которые пользуются успехом у прекрасного пола: молодой, интересный, на государственной работе и с перспективной карьерой. Все знали, что его дядя в окружной администрации был важной фигурой. Кроме того, Собек мастерски играл на мандолине, прекрасной, инкрустированной перламутром, с которой, кроме службы, никогда не расставался.
И мандолина, и достоинства пана Собека, притягивали почти всех молодых девушек. Но было одно неприятное для пана Собека исключение: Марыся по отношению к нему была неизменно вежлива, однако никогда не выражала желания познакомиться с ним поближе, постоянно отказывалась пойти с ним на каток, на прогулку или на вечер.
Если бы пан Собек был человеком с амбицией, то он давно перестал бы разговаривать с Марысей. Но он был добродушным парнем, без капризов, выдержанным, а поскольку отличался постоянством пристрастий, то время от времени повторял свои предложения.
И именно в тот день убедился, что выбрал разумную тактику.
Начало ХХ века, Польша. У гениального хирурга Рафала Вильчура было все: обожаемая жена и дочка, любимая работа, мировая известность… Но трагедия сломала его жизнь – и блестящий врач оказался на улице, потеряв близких, профессию и… память. Вильчур не помнит, кто он такой, но чувствует, что может лечить людей. После того как он поставил на ноги безнадежного калеку, о нем пошла слава как о великом знахаре. Однажды он встретил девушку, которая смутно напомнила ему кого-то из прошлого. Когда она...
«абсолютная справедливость?.. Пан адвокат определенно не найдет критерия ее существования в сознании. Не в сознании ее нужно искать, а в совести.»
Начало ХХ века, Польша. У гениального хирурга Рафала Вильчура было все: обожаемая жена и дочка, любимая работа, мировая известность… Но трагедия сломала его жизнь – и блестящий врач оказался на улице, потеряв близких, профессию и… память. Вильчур не помнит, кто он такой, но чувствует, что может лечить людей. После того как он поставил на ноги безнадежного калеку, о нем пошла слава как о великом знахаре. Однажды он встретил девушку, которая смутно напомнила ему кого-то из прошлого. Когда она...
«Одного дубина не свалит с ног, а другой поскользнется на вишневой косточке и расшибет себе лоб.» Ttata
Начало ХХ века, Польша. У гениального хирурга Рафала Вильчура было все: обожаемая жена и дочка, любимая работа, мировая известность… Но трагедия сломала его жизнь – и блестящий врач оказался на улице, потеряв близких, профессию и… память. Вильчур не помнит, кто он такой, но чувствует, что может лечить людей. После того как он поставил на ноги безнадежного калеку, о нем пошла слава как о великом знахаре. Однажды он встретил девушку, которая смутно напомнила ему кого-то из прошлого. Когда она...
«Человек счастлив до тех пор, пока в состоянии достойно оценивать свое счастье. А для человека ценно лишь то, что тяжело достается.» Ttata
Начало ХХ века, Польша. У гениального хирурга Рафала Вильчура было все: обожаемая жена и дочка, любимая работа, мировая известность… Но трагедия сломала его жизнь – и блестящий врач оказался на улице, потеряв близких, профессию и… память. Вильчур не помнит, кто он такой, но чувствует, что может лечить людей. После того как он поставил на ноги безнадежного калеку, о нем пошла слава как о великом знахаре. Однажды он встретил девушку, которая смутно напомнила ему кого-то из прошлого. Когда она...
Ненавижу сентиментальность, но судьба вечно подбрасывает мне жертвы сентиментальности. Черт бы побрал… Не сомневаюсь, что это специально.
Начало ХХ века, Польша. У гениального хирурга Рафала Вильчура было все: обожаемая жена и дочка, любимая работа, мировая известность… Но трагедия сломала его жизнь – и блестящий врач оказался на улице, потеряв близких, профессию и… память. Вильчур не помнит, кто он такой, но чувствует, что может лечить людей. После того как он поставил на ноги безнадежного калеку, о нем пошла слава как о великом знахаре. Однажды он встретил девушку, которая смутно напомнила ему кого-то из прошлого. Когда она...