Люди, которые облизывают пальцы, перелистывая страницы, так же ужасны, как те, кто сморкается в скатерть!
полагаю, есть люди, которые попрекнут меня привязанностью к курице, но я им могу ответить только одно: "Подите к черту!" Любовь человека и животного, в отличие от любви человека к человеку, неизменна.
Карла не виновата в том, что она внушает отвращение; просто она такой человек, который вызывает желание тихонько отойти и наблевать в уголке
– Не беспокойтесь. Я люблю дождь.
Это правда. Мозг человека работает лучше во влажном воздухе, чем в жару или сухой холод. Моя теория гласит, что это потому что мы происходим от рыб, обитавших в море и дышавших водой, и в один прекрасный день, когда у меня будет достаточно времени, я намереваюсь написать статью на эту тему.
Полагаю это и есть взросление: держащие тебя нити отпадают, и приходится стоять на собственных ногах.
Я не одобряю утреннюю болтовню даже в тех, кого знаю и люблю. Обычно это признак небрежного ума, которому не следует потакать.
Я знаю, нет смысла разговаривать с котами, когда их хозяин висит вверх ногами на двери, но жизнь странная штука. Когда нам страшно, мы несем чепуху в надежде, что наше притворство вернет все на свои места.
Некоторые люди приходили на гильотину с вопросом: "Я не опоздал?"
Полагаю, что идеальное преступление — настолько же редкая вещь, как и идеальное решение. В реальной жизни мы никогда не можем расставить точки над всеми и или собрать все то, что мы считаем уликами.
Реальная жизнь — сущая путаница, и не стоит об этом забывать. Надо научиться не ждать от нее слишком многого.
Даффи плохо соображает по утрам с тех пор, как научилась читать. Три часа ночи для нее - это середина дня. Онаукрывается одеялом, включает свой верный фонарик марки "Эверди" и читает какого-нибудь пухлого Диккенса
Он многозначительно умолк, и его мысль повисла в воздухе, словно труп на виселице.
Мне всегда казалось, что зеркала – очень грустная штука, потому что они удваивают место в доме, которое должно быть заполнено любовью. Мы не отдаем должное людям, которые закрывают зеркала простынями.
Даровать другому человеку роскошь сомнения - не так просто, как кажется. На самом деле это означает быть милосердным - а это, как любит говорить викарий, добродетель, которая дается нам труднее всего. Вера и надежда - это проще пареной репы, а вот милосердие - ящик Пандоры: как только поднимаешь крышку, чудовище выпрыгивает из коробки и хватает за шею.
Вся проблема в человеческом равнодушии и черствости. Вовремя не среагировали, вовремя не поддержали... Отсюда наши беды.
Все мы в той или иной степени странные. Но каждый из нас хочет быть услышанным. Все мы хотим хоть немного внимания и теплого отношения.
Ничего в этой жизни не имеет значения. Ничего. Ничего, кроме времени. Оно пожирает все. Нашу плоть. Наше сознание. Нашу душу. Оно раздирает все в клочья. Ничто не может соперничать со временем. Лишь оно одно бессмертно.
Почему говорят – «мой котик»? Почему не говорят – «мой крысенок»? Или «моя медузочка»? Мой «тараканчик»? Бог создал всех равными. На каком основании эти создания так несправедливо обделены вниманием?»
В виртуальном пространстве волку очень легко прикрыться овечьей шкурой. Подростки наивны и доверчивы, и открывают свои сокровенные тайны любому встречному, кто изобразит мнимое сочувствие и готовность выслушать их проблемы.
Интернет буквально кишит сайтами, призывающими свести счеты с жизнью. И суицид преподносится подростку как единственно правильное решение его проблемы.
Что бы ни случилось, у человека всегда есть возможность выбора.
Даже в грязной луже отражается солнце.
Если у человека есть непреодолимое желание сделать что-то хорошее, можно считать, что половину он уже сделал. Значит, осталось всего ничего – доделать вторую половину.
Когда у ребенка прекрасные отношения в семье и хорошие друзья, ему никогда не придет в голову мысль о самоубийстве. Внимание, участие, сопереживание могут сделать многое. И наоборот, черствость и равнодушие способны погубить юные жизни…
Очень многое зависит от личной точки зрения. То, что одному человеку кажется сорняком, другому может показаться прекрасным цветком. Многое зависит от того, где и как росли эти люди и какими глазами они смотрят на мир.
Я еще не понимала всей власти слов. Не знала, как они, выскочив изо рта, начинают жить своей собственной жизнью. Не понимала, что в этом случае они уже больше тебе не принадлежат. Я не знала, что раз ты отпустила их на свободу, они порой могут завладеть тобой
Эрик Лэмб скрестил руки на груди и указал кивком вдаль.
– Что самое главное для сада, как думаете? – спросил он.
Мы тоже скрестили руки, словно это помогало думать.
– Вода? – спросила я.
– Солнце? – сказала Тилли.
Эрик Лэмб улыбнулся и покачал головой.
– Веревочки? – уже отчаиваясь, предположила я.
Закончив смеяться, он распрямил руки и сказал:
– Самое главное – это тень садовника.