– Человек к жизни сотнями нитей привязан. Дружбой, желаниями, близкими людьми…
– А любовь? – оборвал меня Ирас, целуя в плечо.
– А любовь… она и есть самая главная ниточка.
Самое длинное путешествие начинается со слов: «Я знаю короткую дорогу»
Ирас обернулся к магам.
— И завидовали бы молча…
— Тому, что твоя принцесса постоянно влипает в неприятности?
— Тому, что я позволяю вам над этим шутить.
Маг был серьезен как никогда, но почему-то мне показалось, он хочет улыбнуться.
— Теперь вернешься на чердак? Мне так будет… спокойнее.
Сдается, откровенность Ирасу далась так же непросто, как и мне.
— А можно я лучше нитки отправлюсь перебирать? — попросила я, вспоминая, что первоначально его предложение было именно таким. — С ума же сойду от беспокойства.
Признание далось с трудом, и я окончательно смутилась.
— Хорошо. Только иди и никуда не сворачивай.
— Ага, — отозвалась я, ощущая себя Красной Шапочкой.
— Варя, обещай, что направишься к мастерицам. Иначе ты навсегда утратишь мое доверие, — сказал принц.
Я недовольно фыркнула и клятвенно заверила, что сдержу слово. Что же он такой вредный и упрямый! Свалился на мою голову!
— А допуск к защите еще действует? Или паутина может…
— Должен уже закончиться. Он ненадолго дается, — отозвался Ирас. — Сейчас, погоди…
— А может, сразу паутинку на запястье?
— Паутинку? — Арар удивленно уставился на меня.
— Обычный допуск для мастерицы, чтобы меня защита пропускала. Или ее очень больно рисовать? Я обещаю, что куда не надо, лезть не буду.
Арар потряс головой, Глеб уставился на меня таким удивленным взглядом, словно я рассказала, что со мной заговорили деревья, а Ирас подошел совсем близко и вкрадчиво так спросил:
— А у кого ты такую видела?
— У мастерицы, — ответила я, недоумевая.
— Когда?
— Когда у нас экскурсия в королевской мастерской была.
— Так…
Голос боевого мага не предвещал ничего хорошего.
— Варя, при каких обстоятельствах ты видела паутину на запястье?
— Мы гуляли по залу, — вспомнила я. — Там мастерицы сидели. Одна из них, совсем молоденькая, клубок уронила. Мы вместе наклонились, и девушка сказала, что…
Я остановилась и поймала взгляд Ираса. Напряженный, встревоженный.
— В общем, в королевской мастерской давно поселилось зло. И я не должна верить тому, что здесь услышу. Так она мне сказала.
Арар поправил прядь волос, резко выдохнул.
— И почему ты мне не сообщила об этом занятном разговоре? — опять же спокойно уточнил принц, пугая меня этой интонацией до дрожи.
— А ты спрашивал? — возмутилась я. — У вас как-то странно судебная система построена. У нас свидетели показания дают. А подозреваемые…
— Ты почему мне не сказала?! — Ирас схватил меня за плечи и потряс.
— Твою ж… елки зеленые! Да забыла я, понимаешь? Тогда меня больше эта паутина волновала, чем какие-то слова мастерицы!
— А потом?
— Мы поругались.
— И?
— Бал этот… Мы опять поругались, — напомнила я.
Ирас резко выдохнул.
— И что теперь делать? — поинтересовался Арар.
— Искать, — отозвался Глеб.
— У нас есть картотека всех мастериц, поэтому можем проверить. Посадим ее в архив, — Ирас указал на меня, — и пусть ищет.
— Думаю, что это хорошая идея. И при деле, и нам мешать не будет.
— И польза хоть какая-то, — добил Глеб.
— То есть то, что я подслушала разговор, — это не польза?
— Хочешь отправиться к себе на чердак? — спросил Ирас, насмешливо смотря на меня.
— Да я не собиралась отказываться! Наоборот!
Мне никак не удавалось понять откровение поэта, когда он признавался: "Я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза…." Бесценный груз, находящиеся в штанах, мог означает только то, о чем вслух говорить было как-то неприлично.
Свобода женщины не предполагает отказа от женственности, это другая женственность.
Да и клише: «мужчина-враг, мужчина-агрессор» – ложь. Никакой он не агрессор. Если с ним по-человечески. С любовью, а не с ненавистью.
Никто не должен знать, что женщина сделает через десять минут.
Куда это годится? Когда-то боролись за право голоса, но ведь как боролись? Излюбленным женским методом воплей и истерик, активистки в шляпках и турнюрах, с непременными зонтиками (иногда вместо зонтика – топор), штурмовали лондонские башни, жгли пустующие дома, били стекла продуктовых лавок по вечерам, когда те закрыты, правда. Да много чего наворотили беснующиеся женщины, свобода она такая свобода, режь рви и жги!
Я бы теоретизировала до бесконечности, но реальные женщины хотят замуж. Замуж, семью и детей. Чтобы все по-людски. И теоретизировать, что любопытно, их не тянет.
Русский феминизм – что это? Два варианта: ухоженные тетеньки, потерпевшие жизненный крах, едут в Штаты деньги на борьбу выпрашивать, получают помощь, это успех! Потом на помаду тратят, на сумку от «Hermes» – и отчеты пишут, английским они обычно владеют хорошо. Цитирую – это не топором славянским на березе вырублено, а из манифеста активисток фраза: «Главная задача феминизма – овладение английским языком».
Впрочем, это уже о втором варианте: прибегает она, немытая, нечесаная, рот воплем раззявлен: муж пьяница и бездельник, дайте денег, дети в доме некормлены. Или так: пойду-ка я, девки, в офис нашего с вами освобождения, заявлю, что Митька мой рукоприкладством занимается, а уйти мне некуда, в одной комнатенке ютимся, фотку оставлю оставлю Петькину и Нюсечкину, пусть объявляют сбор средств на новую квартиру.
Боролись за право избирать и быть избранными, получили право на издевку со стороны мужчин, бесконечные обвинения в истеричности: это все бешенство матки, злоба от одиночества.
Пора спасать жизнь на планете, планета уже совсем никуда не годится, мужчины нам равенство навязали, ни на секунду расслабиться не дают. Мы всем должны! И на работу успеть вовремя, и замуж выйти вовремя, и родить, пока рожается, и воспитать в условиях постоянного цейтнота, ухудшающейся экологии, в эру этого самого глобализма, за него суфражистки вроде не боролись, а эра все равно наступила.
Мы творим свою жизнь, нам не нужно абсолютное равенство, его все равно не добиться. Нужно стать вершительницами своей судьбы.
На деле мужчина гораздо больше, чем женщина, подвержен вне брака состоянию одиночества и отчаяния. В браке он нуждается в ежедневной поддержке, в придании ему сил. Иначе он пьет, ищет понимания на стороне и прочее.
"Если нельзя, но очень хочется, то уж точно нельзя..."
"Серьезно работать над собой так же трудно, как красить табуретку, на которой постоянно сидишь."
"Сейчас с интернетом мы стали как советские моряки, которые везде плавали, везде побывали, вот только с корабля не сходили."
"У истинного художника покупают не столько картину, сколько новый способ видеть окружающий мир."
"Информационный взрыв привел к ситуации, когда умение искать информацию стало не так актуально. На первое место выступило умение находить смысл в этой информации."
"Демократия отличается от тоталитаризма тем, что в первом случае дают поговорить, а потом все равно сильные мира сего принимают решение, какое считают нужным."
"Понял, почему у женщин есть привычка делать все быстро, не откладывая. Ведь нельзя ребенку сказать: "Потерпи, я тебя когда-нибудь, в принципе, накормлю."
"Есть у людей забавная особенность - превращать непонятное в понятное, но часто с полной утратой изначального смысла."
Она милая и симпатичная, но в день, когда раздавали мозги, Линда занималась шопингом.
Включив свет, она первым делом посмотрела на стол ,хотя уже знала , что увидит. Точнее , чего не увидит. Портрет исчез.
" Как она изменилась ,- подумала Кит. И тревожила ее отнюдь не худоба Линды.- Она стала другим человеком".