Шлифуя грань за гранью образ незнакомой личности, мы потихоньку уменьшаем область неизвестного.
"Наверное, ему просто нужно было высказать вслух это желание, чтобы оно не стало навязчивым. Ведь слова в какой-то мере заменяют действия."
Сейчас, когда я шел по улице и вспоминал вчерашний разговор с шефом, мне вдруг стало ясно: то, что случилось, не сильно меня удивило. Как будто я всегда знал, что потерплю полный крах. Есть люди, совершенно уверенные, что их ждет успех, они полны самых смелых притязаний и знают, что рано или поздно добьются своего, – таковы все политики. Во мне же, кажется, всю жизнь работал обратный отсчет – от момента провала. Подсознательно я всегда ощущал себя на краю пропасти. А в последние годы это чувство стало еще острее; что-то во мне надломилось, и стало окончательно ясно: я не из породы победителей. Вчерашний день лишь подтвердил предчувствие, в котором я не в силах был признаться: такая жизнь мне в тягость.
Бывают моменты, когда лучший саундтрек - тишина.
Наша дружба носила характер строго размеченной пунктирной линии, и было неизвестно, к чему приведёт моя попытка отклониться в сторону : сможем ли мы дружить в не отведённых для приятельского общения обстоятельствах.
Оказывается, можно скучать задним числом. Увидеть человека — и осознать наконец, какой брешью зияло его отсутствие.
Дети - как книги, которые мы сочинили, но которые с какого-то момента пишутся помимо нас.
За пределами Белого дома многочисленные ноты протеста, которые Вильсон посылал Германии, и ответы на них стали мишенью для иронии. Так, одна газета писала: "Дорогой Кайзер! Несмотря на предшествующую переписку по данному делу, потоплен очередной корабль с американскими гражданами на борту. При сложившихся обстоятельствах мы, полные самих что ни на есть дружеских намерений, считаем своим долгом предупредить Вас о том, что в случае, если подобное происшествие повторится, это с необходимостью повлечет за собою очередную ноту протеста в адрес глубокоуважаемого, миролюбивого правительства Вашего величества."
Из 1959 пассажиров и команды "Лузитании" в живых осталось лишь 764 человека. Вместе с тремя германскими безбилетниками общее число погибших составило 1198. Из 33 младенцев на борту в живых осталось лишь шестеро. Более 600 пассажиров найти так и не удалось.
Это был странный момент в жизни капитана дальнего плавания. Двадцатью минутами ранее Тернер стоял на мостике, командовал одним из величайших за всю историю океанских лайнеров. Теперь он, все еще одетый в форму, плавал там, где прежде был корабль, в спокойном море под ярко-голубым небом, а от палубы, каюты, корпуса и даже высоких мачт корабля не осталось и следа
Воцарилась странная тишина, - вспоминал Альберт Бестик, младший третий помощник, - и негромкие, малозначительные звуки, такие как хныканье ребенка, крик чайки, или стук двери, приобрели угрожающий смысл.
Подъемная сила морской воды менялась в зависимости от ее температуры и солености. В балтике субмарины погружались гораздо легче, чем в более соленых водах Северного моря. Субмарина проходящая устье реки, могла внезапно пойти вниз, встретив поток воды, как самолет, попавший в воздушную яму.
Она увидела Тернера с иной стороны, незнакомого его офицерам и команде. Он любил курить трубку и рассказывать разные истории. Обожал собак и котов, увлекался пчеловодством. Любил посмеяться.
Если тебя обстреливает артиллерия, тебе приказывают покинуть окопы и начать наступление, ты лично полностью задействован в этом. В субмарине ты, быть может, сидишь в своей маленькой каюте, пьешь утренний кофе, и ешь яичницу с ветчиной, как вдруг раздается свисток переговорного устройства и тебе сообщают: в поле зрения корабаль. Капитан дает команду "огонь". А от того, что способны наделать эти чертовы торпеды, зачастую прямо-таки сердце разрывается.. Один корабль, торпедированный в носовую часть, затонул, "словно аэроплан", говорил Шпигель.
Однажды командир субмарины послал капитану торпедированного корабля три бутылки вина, чтобы легче было идти на веслах до земли.
Провести ночь на морском дне было обычным делом для субмарин, ходивших в Северном море, где глубина редко превышает дозволенный субмаринам максимум. На дне Швигер с командой могли спокойно поспать, не боясь, что в темноте на них налетит пароход или наткнется британский миноносец. Только в такие моменты капитан субмарины мог решиться лечь спать, раздевшись. Но в ту ночь у Швигера на уме не был сон. "А теперь, - сказал он, - можно отпраздновать Рождество".
Мальчишки ждали, затаив дыхание. Появившиеся вскоре крысы двинулись по помещению своим обычным путем, не знаю что на их пути провода. "Их разумеется убило током, - вспоминал Кларк, - такая была у нас забава.
То ли из уязвленного профессионального самолюбия, то ли повинуясь некоему инстикту страха, корабельный талисман - кот по кличке Доуи, названный так в честь предшественника Тернера, - в ту ночь сбежал с "Лузитании" в неизвестном направлении.
Стивен Кови, автор «Семи навыков высокоэффективных людей», рассказывает в своей книге историю Виктора Франкла, одного из узников нацистских концлагерей, а впоследствии – выдающегося психолога и психотерапевта XX века:
«Однажды, сидя нагишом в одиночной камере, Франкл открыл для себя то, что позже назвал «последней человеческой свободой», той свободой, которую никто из его мучителей-нацистов отнять у него не мог. Они могли иметь власть над всем, что его окружало, могли причинить какую угодно боль его телу, однако сам Виктор Франкл, будучи существом, наделенным самосознанием, волен был смотреть отстраненно на все, что с ним происходило. Его внутренняя сущность оставалась неуязвима. Он сам волен решать, какое влияние на него окажет то, что его окружает. Между тем, что воздействовало на него, и его реакцией на происходящее была свобода выбора этой реакции».
Откажитесь от перфекционизма в пользу оптимализма: не ждите идеальных вопросов и не ищите идеальных ответов.Практикуйте открытость в отношениях с аудиторией. Это единственное, что нельзя взломать или вскрыть. Напротив, закрытость притягивает к себе каверзные вопросы, желание вскрыть или сорвать маски.Отвечая на вопросы, помните – вы не ученик на экзамене и вам нет нужды угадывать «правильный» ответ. Вы – собеседник, ведущий диалог со слушателями.Если вы волнуетесь – отлично, значит, вы – живой. Позвольте себе волноваться, а «трудным» слушателям быть таковыми!Готовясь к вопросам, ничего не заучивайте наизусть. Наметьте зоны наиболее вероятного интереса слушателей и сформулируйте свою позицию по каждой зоне.Принимайте каждый непростой вопрос с благодарностью – как подарок. Именно благодарность вытесняет страх!Сохраняйте баланс уверенности и благожелательности. Пусть уверенность не переходит в надменность, а благожелательность – в угодливость.Не следуйте примеру дуба, который сопротивляется ветру во время бури и бывает вырван с корнем. Следуйте примеру гибкого тростника.
Вина
весёленький бочонок —
как чудо,
сразу окружён!
Мы пьём за ласковых девчёнок,
а кто постарше,
те — за жён…
Всегда, когда мы встречаемся, мне потом еще труднее ее отпускать: просто сил нет ждать до следующего раза и бояться, что его не будет.
– Не могу же я каждый раз кричать, когда все паршиво.
Я снова всматриваюсь в горящие над головой огоньки.
– Тогда… пусть звезды все это заберут себе, и тебе станет лучше. А когда взойдет солнце и звезды исчезнут, они всю боль унесут с собой.
Когда это надето на мне, оно мое.
Позволь звездам забрать это у тебя, и все изменится к лучшему. А с восходом солнца все эти звезды исчезнут, забрав всю боль с собой.
Извини. Она не всегда такая дикая… То есть, вообще-то, всегда. Но все равно, извини.