Если не получается доказать то, что вы хотите доказать, продемонстрируйте нечто другое и настаивайте, что это то же самое. В ошеломлении, которое всегда сопровождает столкновение статистики с человеческим разумом, едва ли хоть кто-нибудь заметит подмену. Привязать цифру, отражающую какой-то факт, к другому факту — прием известный и всегда сослужит вам добрую службу. Действует безотказно.
Каждому, кого спрашивали о шансах чернокожих на трудоустройство, попутно задавали несколько вопросов, чтобы определить, не имеет ли респондент сильного расового предубеждения. Оказалось, что респонденты с самыми сильными расовыми предрассудками на вопрос о возможностях трудоустройства чернокожих чаще всего давали ответ «Да». (Было установлено также, что около двух третей респондентов, благосклонно настроенных по отношению к чернокожим, не считают, что у тех шансы трудоустроиться такие же, как у белых. А около двух третей тех, кто выказал предубеждение против чернокожих, заявили, что чернокожим предоставляются такие же хорошие отпуска, как белым.) Очевидно, что из этого опроса мало что узнаешь об условиях трудоустройства чернокожих, зато можно почерпнуть много интересного о межрасовых отношениях.
Говорят, писатель Луис Бромфилд заготовил дежурный ответ на письма от особо придирчивых корреспондентов на те случаи, когда его почта переполнялась настолько, что он был не в состоянии содержательно ответить на каждое послание. Ответ этот, хотя и не выражал согласия ни с чем и никак не поощрял к дальнейшей переписке, тем не менее удовлетворял практически каждого. Ключевая фраза звучала так: «Допускаю, что в сказанном вами что-то есть».
...все социологические опросы в целом грешат предвзятостью ... Это крен в сторону людей более состоятельных, более образованных, более информированных и осторожных, с более пристойным внешним видом, общепринятым поведением и с более устоявшимися привычками, чем у того среднестатистического гражданина, представлять которого их выбрали.
Любую количественную величину несложно выразить множеством разнообразных способов. Вы можете, например, представить один и тот же факт, называя его доходностью продаж в 1 %, рентабельностью инвестиций в 15 %, десятимиллионной прибылью, ростом прибылей на 40 % (по сравнению со средним показателем за 1935–1939 гг.) или сокращением на 60 % по сравнению с предыдущим годом. Суть в том, чтобы выбрать формулировку, которая лучше всего подходит для текущих надобностей. А после остается уповать на то, что лишь единицы, читая эту информацию, сообразят, насколько она искажает реальное положение дел.
Суть в том, что, несмотря на свою математическую основу, статистика это не только наука, но и искусство. Можно проделать великое множество манипуляций и даже что-нибудь извратить, не выходя при этом за рамки приличий. Статистик зачастую вынужден сам выбирать, какой метод подачи данных ему использовать, что само по себе – процесс субъективный. В условиях коммерческой практики статистик настолько же не склонен выбирать неблагоприятный метод подачи данных, насколько автор рекламного текста не склонен описывать товар как «хлипкий и дешевый», когда он может назвать его «не оттягивающим руку и предназначенным бережливым хозяйкам».
... Но что мешает вам прощупать подозрительные данные с помощью пяти простеньких вопросов? Ответив на них, вы оградите себя от невероятной массы сведений, которые не содержат и крупицы правды.Кто это говорит? ...
Откуда ему это известно? ...
Чего не хватает? ...
Не подменен ли объект исследования? ...
Есть ли в этом смысл? ...
...there are at least three levels of sampling involved in work like Kinsey's. As already noted, the samples of the population (first level) are far from random and so may not be particularly representative of any population. It is equally important to remember that any questionnaire is only a sample (another level) of the possible questions; and that the answer the gentleman or lady gives is no more than a sample (third level) of his or her attitudes and experiences on each question.
Один врач так высказался по этому поводу: "Поторопитесь воспользоваться новым препаратом, пока он не перестал действовать".
Вот он [Кинси] и напоролся на нечто, о чем погорело множество исследователей до него: опасно затрагивать крайне щекотливые в глазах общества темы, не объявляя, одобряете вы их или осуждаете.
Под реальностью и совершенством я разумею одно и то же
Мы стремимся к чему-либо, желаем чего-нибудь, чувствуем влечение и хотим не вследствие того, что считаем это добром, а наоборот, мы потому считаем что-либо добром, что стремимся к нему, желаем, чувствуем к нему влечение и хотим его.
Самое полезное в жизни-совершенствовать свое познание или разум, и в этом одном состоит высшее счастье или блаженство человека; ибо блаженство есть душевное удовлетворение, возникающее вследствие интуитивного познания Бога.
Совершенствовать свое познание-не что иное, как познавать Бога, его атрибуты и действия, вытекающие из необходимости его природы.
Последняя цель человека, руководствующегося разумом, высшее его желание...есть то, которое ведет его к адекватному постижению себя самого и всех вещей, подлежащих его познанию.
Поэтому под добром я буду разуметь в последующем то, что составляет для нас, как мы наверное знаем, средство к тому, чтобы все более и более приближаться к предначертанному нами образцу человеческой природы; под злом же то, что, как мы наверное знаем, препятствует нам достигать такого
образца.
Всякий, следующий добродетели, желает другим того же блага, к которому сам стремится, и тем больше, чем большего познания Бога достиг он.
Теорема 46
Живущий по руководству разума стремится, насколько возможно, воздавать другому за его ненависть, гнев, презрение к себе и т. д., напротив, любовью или
великодушием.
Человеческое бессилие в укрощении и ограничении аффектов я называю рабством. Ибо человек, подверженный аффектам, уже не владеет сам собой, но находится в руках фортуны, и притом в такой степени, что он, хотя и видит перед собой лучшее, однако принужден следовать худшему.
Воля и разум - одно и то же.
Желание есть самая сущность человека.
Блаженство не есть награда за добродетель, но сама добродетель; и мы наслаждаемся им не потому, что обуздываем свои страсти, но, наоборот, вследствие того что мы наслаждаемся им, мы в состоянии обуздывать свои страсти.
– Дерьмо-то чье, разобрался? – спросил орк.
– Мулов.
– Правда, что ли? – удивился Мартин. – Ты же вроде городской, откуда знаешь?
– Просто рассказывали. Это дерьмо мула, в нем ветки непереваренные, потому что мул жадней лошади. Та только листочки может прихватить, если хочется, а этот вместе с веткой срывает.
– Подвиги? – заинтересовался Каспар. – А мы тоже много раз совершали подвиги! Помню, однажды, давным-давно, мы спасли одну деревню от нашествия ужасных волков!
– Но это же замечательно, дедушка! – обрадовалась Света. – А как вы это сделали?
– О, это было легко для таких великих мудрецов, как мы! Мы просто совершили чудо и превратили всех волков в саблезубых тигров!
– Ого… и что потом?
– Саблезубые тигры сожрали всех жителей деревни!
– И жили потом долго и счастливо! – поддакнул Мельхиор.
Вечная проблема - поднявшись на вершину желаний, человек начинает страшиться риска.
Нет страшнее зверя, чем хомяк в своей норе!
В конце концов мы называемся христианами, а не библейцами. Стало быть, в самом нашем названии заложено, что Христос важнее Библии.