Как писал фон Браун, стоимость полета на Марс составляет не более чем “крошечную долю национального оборонного бюджета”.
Таким образом, правильный ответ на вопрос о том, как нам выжить на Марсе, заключается не в том, как мы изменим Марс, а как изменим людей.
Ричарду Никсону как раз предстояло решить, какая космическая программа должна прийти на смену “Аполлону”. И план фон Брауна проиграл программе "Космический челнок” (Space Shuttle) – в основном потому, что военные и разведка считали космические челноки чрезвычайно полезным инструментом для запуска и ремонта спутников-шпионов.
Хотя все действия NASA должны быть совершенно открытыми и публичными, в течение десяти лет – с 1982 по 1992 год – агентство запустило 11 секретных миссий на шаттлах. Многое в конструкции космических челноков было предопределено пожеланиями спецслужб и военных. Кроме того, Никсон решил свернуть производство ракет "Сатурн-5” – самых больших и лучших тяжелых ракет в истории космонавтики. Без этого мощного носителя у программы межпланетных путешествий не было будущего. Если бы Соединенные Штаты выбрали Марс, а не шаттлы, то сегодня у нас, скорее всего, была бы постоянная колония на Красной планете. Фон Браун, видя, что его планы не находят понимания в NASA, в 1972 году вышел в отставку.
С момента написания книги Das Marsprojekt прошло шестьдесят семь лет, но до сих пор для нас Марс – это всего лишь фотографии, сделанные аппаратом "Кьюриосити”. Этот марсоход размером с легковой автомобиль изучает поверхность Красной планеты с момента своей посадки в юн году. Если бы NASA и Никсон отнеслись к идеям фон Брауна с большей серьезностью, то сегодня марсоходы бороздили бы марсианские просторы с астронавтами за рулем.
Готова поспорить, что ваш дом внешне мало чем отличается от офиса. Если в вашем кабинете повсюду разбросаны бумаги, то, скорее всего, на полу в спальне у вас валяется одежда, а кровать никогда не заправляется.
Посадите свое рабочее пространство на диету.
Пусть ведет тебя то, что ты любишь.
Как утверждают психологи, чтобы какое-то действие стало привычкой, человек должен повторять его ежедневно в течение трех недель. Ключевые слова здесь - действие и ежедневно. Пропустите день - начинается отчет снова. И вот еще что: новая привычка должна быть действием, а не деятельностью.
Разницу сейчас объясню. Если принимаю каждый вечер перед уходом домой наводить порядок в офисе, я включаюсь в деятельность. Однако она состоит из многих действий, как то: поставить справочники обратно на полку, а папки положить обратно в шкаф; помыть кофейную чашку на офисной кухне; вытряхнуть из корзины накопившийся за день мусор; полить цветы; и, возможно написать одно-два письма коллегам. Деятельность состоит из связанных друг с другом хороших привычек. Синонимы позитивной деятельности - режим, система или даже ритуал.
Как человек делает что-то одно, так он делает и все остальное.
Чтобы достичь многого, мы должны не только действовать, но и мечтать; не только планировать, но и верить.
Анатоль Франс
Воображение повышает ценность нашей жизни, помогая нам думать не о том, что есть, а о том, что могло бы быть.
Сделай то, чего боишься, и страх уйдет Франклин Рузвельт
Любая мечта сбудется, если у мечтателя хватит мужества на то, чтобы хранить ей верность. Уолт Дисней
Через двадцать лет вы будете больше разочарованы теми вещами, которые вы не сделали, чем теми, которые вы сделали. Так отчальте от тихой пристани. Почувствуйте попутный ветер в вашем парусе. Двигайтесь вперед. Мечтайте. Открывайте.
Марк Твен
— Вообще ты молодец, Игнат. Не киснешь.
— А чего мне киснуть?
— Возраст такой. Непростой. Всем непросто даётся, кто… головой пользуется.
И не так-то и холодно — эти минус двадцать. Когда ты не голодный и дома тепло.
- Знаешь краткое пособие для начинающих? — Какое? — Начни, — сказал я. — Прямо сейчас. Давай.
На кого, на кого… Что я читал вообще? А. Понял. Если вот самый-самый. Такой герой, которым хотел бы. Я, кажется, придумал. Я вылетел к реке. Перешёл на набережную и пролетел под двумя мостами, не останавливаясь, пробуя на вкус фразу: «Я бы хотел быть похожим на дона Румату Эсторского». Антон, дон Румата. «Трудно быть богом». Это, наверное, первая книга такая взрослая. Первая, которую я закончил и сразу же начал читать второй раз. Папа её подсунул мне. Именно подсунул, это было шито белыми нитками: он сидел в нашей комнате, и читал, и не реагировал на внешние раздражители, то есть на нас с Лёвкой. А потом оставил у меня на столе. «Трудно быть богом». Я сразу понял, что он мне подсунул. Я так не люблю. Поэтому не трогал книгу, пока он не уехал. А потом — два раза подряд. Дон Румата. Наверное, это самый-самый герой, который… Который. «У вас будет оружие. Но вы не имеете права его использовать. Ни при каких обстоятельствах». У тебя есть сила. И ты ничего, ничего не можешь сделать, ничего изменить… Нет. Нет. Я бы не хотел быть Руматой. Как ему было плохо… Я бы… не то чтобы я так бы не смог. Если бы вопрос стоял так: какой у тебя любимый литературный герой? Я бы сказал: Румата! Но тут… Быть похожим, похожим… Ни на кого бы я не хотел. Ни на кого. «Я бы хотел быть похожим на Игната Волкова. Я пока не знаю, кто это. Мне кажется, он, или я, каждую минуту разный. Но я не хотел бы повторять кого-то. Я хотел бы быть отдельным, отдельно стоящим. Я ненавижу, когда меня сравнивают с кем-то. Я не хочу быть лучше или хуже. Пока я не пойму, что во мне главное. Но хочется, чтобы было такое. Чтобы сразу понятно: я — это я, Игнат Волков. Скажем, я точно знаю, что я быстрый человек. И если я буду медленным, то это не я. Но этого мало — быть быстрым. Надо что-то ещё. Чтобы мне соответствовать самому себе. Мне кажется, что я вижу какие-то размытые контуры. Как за стеклом в дождь. Иногда мне кажется, что этот человек похож на кого-то знакомого. Но не он. Мне бы хотелось, чтобы этот контур стал более чётким. Хочется навести резкость. И увидеть, что же это такое — я». Чёрт знает, надо ли сдавать такое сочинение. Мне кажется, я там дальше ещё слишком много про себя написал, личного. Чего-то не по себе такое показывать кому-то. Да ещё оценивали чтобы. На всякий случай написал и про Румату тоже. Перечитал утром. Совсем с ума уже сошёл, с катушек съехал. Конечно, про Румату. А про Игната Волкова — бред, бред, только бы не увидел никто. Хотя совсем выбросить, сжечь — жалко.
- Понимаешь, Игнат. Не все живут так… Так легко и весело, как мы.
— Как мы? Ну, да. Я и сам знаю, чего он. Псих какой-то. Я знаю, что мы живём очень даже, на роликах катаемся, а есть люди, у которых еды нет. Или даже воды.
Блокнот помещается в карман. Пусть там и лежит. Я еду на роликах, а в кармане у меня - новенький жёлтый блокнот. Совершенно пустой. Это примерно то же самое, что и какая-нибудь еда. Если она в кармане, так и думаешь, как бы её съесть. Так и тут: чистая бумага. Что я буду писать туда? Только и думается...
Остановился на светофоре. Двадцать одна секунда. Как раз. Пишу.
У человека голова,
А в ней болтаются слова.
В лифте достаю свой блокнот. Я же не дописал тогда, у меня было в голове больше слов.
И пишу дальше, чтобы не забыть.
У человека голова,
А в ней болтаются слова.
У человека две ноги,
Они кричат ему: беги!
И он бежит, а в нем слова
Внутри слепляются по два.
У нас холодная страна. Без леденца за щекой никак.
Когда торопишься, главное - не забывать дышать.
На обложке написано: «Литература». Я давно уже прочитал его, этот учебник, в первую
неделю сентября. Всегда говорю себе — не читай! Что потом делать будешь?… Но всё
равно прочитываю. Они чего-то говорят на уроке, обсуждают… Нет, я слушаю. Когда
Тонька говорит, всегда интересно послушать. Правда, она давно уже не говорит, это я
отключился. Литература. Хорошее слово, длинное.
Литр
Трата
Утрата
Талер
Алеут!
Отличное какое это «алеут», прямо горжусь.
Трёхбуквенные слова я не пишу. Это слишком легко. Потом, когда у меня наступит ступор,
я могу их сразу все написать, есть алгоритм. А сейчас… 6 букв — это удача. Пока только
одна «утрата» получилась.
О!
Раритет!
Проверил — точно, походит!
Йес!
— Волков, ты о чём сейчас таком думаешь, а?
Вот же, это я вслух заорал «Йес», что ли?!
— О литературе, Маргарита Павловна, — совершенно честно отвечаю я.
Потом ко мне Ященко подошёл, просил показать, во что я играю.
— Как ты без телефона играешь? У тебя гарнитура, что ли, какая стоит?
Неумный человек, не понимает, как без телефона можно играть!
Чудом, чудом я проскочил. Часто так, просто чудо, что не загремел. Кто-то меня там хранит, какой-то самокатный ангел.
Мы с Зайцем идём в столовую. И тут выясняется: этот балбес на самом деле любит пирожки с капустой. А я ему тогда с яблоками оставлял! А он мне с капустой!
Вот, наверное, часто так. Делаешь другому лучше, а себе хуже. А потом выясняется, что тому, другому, и нужно было другое! И ты, выходит, зря давился своим нелюбимым пирожком