Нельзя жить в скорлупе, и нельзя вечно держать внутри боль, гнев, ярость. Говорят, лучшее средство выплеснуть это из себя - крик, правда, есть риск, что окружающие сочтут тебя за психа.
Когда у человека останавливается сердце, врачи используют дефибиллятор прибор электроимпульсной терапии. Когда то же самое происходит с душой, нужен образный разряд тока, чтобы человек отмер, стал собою, мог чувствовать и радоваться жизни.
Боль можно отпустить. Память, светлая память, вот что должно остаться...
Снежка тихим голосом рассказала мне всё, что знала о Пушкине - весёлом, кудрявом и смелом писателе... Как он был внуком Петра Великого, как ругался с царём и защищал разбойника Дубровского, а царь разозлился и подослал Дантеса, чтобы похитить у Пушкина самую красивую на свете жену Наташу и увезти её за тридевять земель, чтобы Пушкин умер от горя... А сам Дантес был красивый и противный, как Рудик... Но Пушкин догадался и вызвал его на бой под названием дуэль. Эта дуэль была на морозе у страшной Чёрной речки. Дантес первым выстрелил в Пушкина из "нагана", да ещё не по правилам - разрывной пулей. Пушкин упал и тоже выстрелил из последних сил и, главное, попал, но Валя сказала, что у этого негодяя Дантеса, опять же не по правилам, под майкой был железный щит, и он не умер. А Пушкин умер...
И тут, хотя мне очень не хотелось этого делать, я достал из шкафа новые японские перчатки в прозрачном мешочке, которые мама подарила папе, и спросил:
- По правилам нужно две кидать сразу или одну?
- Одну, - сказала Снежка. - Красивая какая перчатка! Боишься, что попадёт?
- Ничего я не боюсь, - сказал я. - А обратно можно потом забрать перчатку?
- Ты что? Ни за что! - воскликнула Снежка.
И я, не раздумывая, перерезал ножницами шёлковый шнурочек, соединявший перчатки, о которых давно мечтал папа, и одну спрятал в карман.
Но Снежка меня остановила:
- Ладно. Сначала пойдём вызовем его на дуэль. А чем драться, потом придумаем. Пошли к нему в квартиру. Как он откроет дверь - ты сразу бросай ему под ноги перчатку. Вот так. И говори: "Ты негодяй, негодяй! Я вас вызываю на дуэль, потому что вы украли мою любимую собаку". Понятно?
- Понятно, - тихо сказал я и вздохнул, теребя перчатку.
- Оля, пожалуйста, извини меня за беспокойство. Мне нужно сказать... этому... пару слов.
Снежка со сплюснутым об стекло носом и с Кышем на руках смотрела на меня.
Оля, едва заметно улыбнувшись, кивнула, и тогда я сделал шаг в сторону и громко объявил, смотря прямо на Рудика:
- Я тебя, нехорошего человека, за то, что ты украл мою любимую собаку, вызываю на дуэль!
После этого я сделал выпад правой рукой и кинул в Рудика папину перчатку, но она полетела не в него, а сбила вазочку с мороженым, и талые кусочки белого пломбира шлёпнули Рудика по носу и щеке. В "Стекляшке" стало тихо. Кто-то захохотал.
<...>
Я ждал и уже хотел сделать презрительный вид, как учила Снежка, но тут Оля вышла из-за стола и серьёзно сказал мне:
-Пойдём отсюда, Алексей. Таких типов на дуэль не вызывают. Для них это слишком большая честь.
- Во-первых, у тебя должен быть помощник. Секундант называется... Им буду я. Я тебя провожу на дуэль и буду следить, чтобы всё было по правилам. Надо только купить бинт, вату и зелёнку...
При упоминании о бинтах и зелёнке я немного затосковал, но пересилил тоску, а Снежка продолжала:
- Во-вторых, сейчас позвоню Вале, и она скажет, как вызывают на дуэль. - Снежка подошла и набрала Валин номер. - Валя? Это я. Скажи, пожалуйста, как вызывают на дуэль? Очень нужно. Да! Говорю, нужно. Так... так... И всё? Он очень плохой человек... Мы ещё не знаем, какое оружие. Пока!
- Ну что? - спросил я, когда Снежка вернулась в комнату.
- Валя сказала, что сначала нужно бросить перчатку. А потом выбрать оружие. У тебя есть перчатки?
- А мне хочется взять отпуск за свой счет и с недельку пожить в космосе. Подумать. Подвести итоги. Вдали от всего человечества.
— Наверно, на белом свете нет человека, которому хоть раз в жизни не приходили бы в голову дурные мысли! Но ведь это не значит, что каждый человек должен после этого совершить дурной поступок. Правда?
— Но почему дурные мысли всё-таки приходят?
— Потому что нам, людям, дано право выбора. Понимаешь? Ты можешь выбирать между добром и злом. И если тебе почему-либо захотелось выбрать зло и поступить плохо, но ты поборол это желание и поступил хорошо, то, значит, в тебе победил человек! И вот это чувство победы так радостно, что его не променяешь на золотые горы… ни на что!
"-Если вы будете позволять людям безнаказанно делать подлости, они вряд ли остановятся. Вы должны заступаться друг за друга."
Если вести себя тихо, найдется время, чтобы смотреть, слушать и делать выводы.
Жизнь слишком коротка, чтобы грустить и плакать. Нужно научиться быть счастливой и радоваться каждому дню.
Нам не повезло: на свете существуют учителя. Деться от них некуда, так что остается только надеяться, что тебе достанется не злобный хрыч, а какой-нибудь практикант. Новички жизни не знают, так что с рук могут сойти такие фокусы, за которые старики бы тебя по стенке размазали. Вот такая у меня была теория.
В школе было так себе. Новый учитель, кажется, неплохой, даже рассмешил нас несколько раз - но какой от этого толк, если у тебя нет друзей.
Потом Питер. Ловкий парень. Полный нахал, конечно. Я хотел сказать Террапту, что Питер потому вечно в туалете торчит, что дурака там валяет. Но Террапт его сам раскусил, хоть и новенький. Он вроде ничего, умный дядька. Я просто не хочу, чтоб он стал и меня раскусывать. Учусь я средне. Да и вообще школа – это полный отстой.
- Ты всегда читаешь, - заметил я.
- Потому что герои книг помогают мне думать и понимать, что происходит вокруг, - объяснила она. - Помогают решать, что и как делать.
Когда кого-то любишь, то не бросаешь его только из-за того, что он совершил ошибку.
Если бы все что мы делали, было просто, мы ничему бы не научились. Мы усваиваем знания, решая сложные задачи.
Кто суровую зиму не переживал, тот и весны не знает.
Любовные неудачи, Фруасси, не букашки, а высокие стены. Нет ничего зазорного в том, что преодоление бывает тяжелым.
- О чем вы думаете?
- О маме.
- Понимаю. Но это вряд ли своевременно.
- Когда все выходит из-под контроля, думаешь о матери.
- Ему можно доверять? - Он сидит с нами за столом. Не задавай глупых вопросов.
- Имя?
- Фюльжанс, Оноре Гийом.
- Данных много. Но все кончается восемьдесят седьмым годом.
- Он умер в восемьдесят седьмом. Думаю, потом он изменил имя.
- Так всегда делают после смерти?
- Что еще не так? - Воскресший мертвец, Клементина. - Ну, это легко уладить. Это проще, чем любовь.