Анна

– А ну, сидеть! Хватит бегать! Кому было велено перестать прятаться?!
Листик вяло дрыгнулся и послушно притих.
– Я тебе плюну! – снова пригрозила Аира, заметив вызывающе яркий цветок. – Убери сейчас же и не смей охотиться на гостей!
Эльф чуть не подавился, когда воинственный Листик покорно опал и проворно спрятал своё главное оружие – готовый разразиться целым залпом созревший бутон, после одного плевка которого любому потенциальному врагу могло сильно не поздоровиться.
– Сонный порошок? – настороженно осведомился учитель.
– Сегодня – да, – сердито отозвалась Айра, разворачиваясь и унося притихший листовик в темноту. – Я ему запретила ядом плеваться – тут же люди, гости, ученики и преподаватели. Да ещё Кер с ним часто играет... не хочу, чтобы кого-то задело. И о вас я его предупредила, но он всё равно сбежал. Видимо, хотел проследить или даже напугать, но не вышло... пойдёмте, лер. Теперь уже можно. Сейчас я его посажу обратно, усыплю, и можно будет заниматься.

Айра прижала метаморфа к своей щеке и сипло простонала:
– Бриер, ты – такое же чудовище, как твой учитель! Если бы у меня ещё оставались силы, я бы прибила тебя прямо тут. На месте. Не дожидаясь, пока это сделает он!
– Молчи, неблагодарная, – отмахнулся Бриер, помогая ей перевернуться и лечь на спину. – Между прочим, меня когда-то ещё не так мучили.

– Может, ты сегодня отдохнёшь?
– Нельзя, – с сожалением отозвался он и со вздохом поднялся. – С меня ж потом отчёт стребуют. Так что вставай, жертва моего праведного гнева, после этого занятия ты тоже выползешь отсюда на карачках.
– Славная из нас получится пара, – кашлянула Айра. – Я – ползком, ты – враскоряку... просто загляденье.
Он из последних сил хихикнул, а потом властно указал на траву.
– Всё, закончили разговоры. Садись. Теперь мы будем тебя мучить.

– Ох, Айра... тебе пора на занятия – скоро утро.
– Да, сейчас. Я и не заметила, как пролетело время.
– Ещё бы! Ты же спала!
– А ты обещал меня разбудить!
– Я разбудил... гм... как мог. Но, кажется, моё присутствие плохо на тебя влияет! Кто бы мог подумать, ведь всего месяц назад ты боялась сюда даже зайти?
– Но ведь зашла же, – резонно возразила девушка, выбираясь из Кресла. – К тому же, ты ошибся: это я на тебя плохо влияю. Кто бы мог подумать всего месяц назад, что ты стал бы меня покрывать?
Он поперхнулся на полуслове и ошарашено замер, а она рассмеялась и, чмокнув довольно заурчавшего крыса, умчалась в свою комнату, пока остальные девочки не проснулись.

Маг резко встал и, сделав два шага навстречу, присел возле неё на корточки.
– Не надо, дитя, не плачь.
– Я не плачу, – внезапно подняла голову Айра и взглянула совершенно сухими глазами, в которых ещё тлели слабые сиреневые искры. – С тех пор я разучилась плакать, лер. Во мне что-то умерло тогда. Быть может, я сама умерла? Не знаю. Порой мне кажется, что это именно так.
– Ты жива, дитя, – успокаивающе сжал её ладонь директор. – Что бы ни случилось, ты ещё жива. И твои родные тоже живы... в тебе. В твоей памяти и твоём сердце. Они всегда останутся там, что бы ни случилось, и когда-нибудь ты услышишь их голоса, звучащие совсем рядом. Буквально за плечом.

– Слушай, учитель тебя тоже так готовил?
Парень странно хмыкнул.
– Нет. В отличие от тебя, мне приходилось до всего доходить самому. Когда я делаю что-то неправильно, мастер Викран один раз предупреждает, а на второй наказывает. Палкой. Или Огнём. Или заламывает руку, если не успеваешь её вовремя отвести. Иногда рапирой «помогает». В общем, как ему вздумается, так и делает. Я по первости столько синяков от него заполучил, что думал – никогда не сойдут. Порой живого места не было – одни кровоподтёки и ссадины. Увидела бы меня матушка, то решила бы, что пытают. А сейчас стало полегче. Хотя, конечно, и это не всегда спасает.

– Что мне делать, Иголочка? – тихо спросила она, заглянув в перерыв в Оранжерею. – Как быть, если я его боюсь? Потерять себя – гораздо хуже смерти, это – как будто лишиться души, оставив лишь одну пустую оболочку. А он... мне кажется, он может это сделать.
Игольник зашелестел листьями и ласково тронул усиками её щёку. Словно говоря: я не дам тебя в обиду. А остроухий искуситель, если только вздумает обидеть, мигом лишится не только ушей, но и всего, чего только можно.

– Наберись терпения, – так же тихо посоветовал южанин. – Не думай о боли. Думай о тех, кто тебе дорог. О тех, кому дорог ты. И тех, кому будет очень плохо, если ты по глупости своей не сумеешь выжить. Я не говорю, что нужно сжаться и позволить им творить всё, что душе угодно. Не говорю, что надо стать куском дерьма и сухой грязью на подошвах Зега. Просто сейчас у нас нет выбора. Будет самоубийством бороться с ними на их условиях.
– Но нас больше, чем их! – зло сверкнул глазами юноша.
– Да. Но ты посмотри на тех, кто сидит вокруг: где огонь в глазах? Где гордость? Или воля к победе? И что они могут сделать, сидя на цепи?

– Молодец, – тихо, почти беззвучно сказал Даст тяжело дышащему Вэйру. – Держись, пацан. Знаю, что это нелегко, но так надо. На время. Для того, чтобы у тебя потом был шанс отсюда вырваться. Самое трудное подчас – это одолеть самого себя. Свои страхи, ярость, ненависть... но ты справился, Вэйр. А значит, Судьба не зря свела нас вместе.

– У меня сложилось впечатление, что Занд – это не просто кусок земли, где по какой-то причине вдруг решили поселиться самые странные и опасные существа нашего мира. Не просто часть леса, окружённая горами и водопадами. Не просто ничейная земля между Четырьмя Королевствами, которую не смогли поделить, а потому решили оставить бесхозной. Нет. Такое впечатление, что Занд что-то прячет внутри. Вернее, кто-то прячет в нём что-то такое, что очень не хотел бы видеть в руках посторонних. Особенно магов, потому что именно нас оттуда упорно отваживают и старательно не подпускают близко!