— Знаешь, твой Стасик, — тут Дашка даже зарифмовала, — сволочь, причем очень целеустремленная.
— В смысле? — не совсем поняла я.
— В том плане, что стремится быть не просто сволочью, а редкостной. Распоследней, чтоб после него никто не занимал очередь.
Нельзя взволнованной женщине говорить «расслабься», «не обращай внимания» или «остынь» — это слова-запалы, что поджигают короткий бикфордов шнур терпения. Триггеры, на которые девушки реагируют и в два года, и в сто два одинаково — психуют.
Говорят, сыр с плесенью — недешевый деликатес. Мой же «костромской» подорожал сразу в холодильнике.
— Невыносимых людей не бывает, — возразили мне сухим, скорбным тоном профессионального бурлака. — Бывают слабые плечи и заклинивающие колеса у грузовых тележек.
— И насиловать не будешь? — Я приоткрыла один глаз, чтобы встретиться с лукавым взглядом.
— А надо? — осуждающим тоном «ну и обязательная развлекательная программа для гостей у вас, барышня» произнес нависший надо мной подобранец.
Стас струхнул. И ретировался, напоследок назвав меня единственной и неповторимой… Это если перефразировать. А дословно было что-то вроде: «Ты, Аня, стерва, каких ещё поискать».
Его холодное молчание и тяжелый взгляд были красноречивее любых слов. Их даже можно было использовать в качестве оберега от чрезмерно разговорчивых незнакомцев! Да и не сильно болтливых — тоже.
Так смотрит матерый мартовский котяра, у которого зарвавшаяся полевка решила утянуть кусок колбасы.
— Эй, ты чего?.. — настороженно начал он, делая несколько шагов назад.
— Всего… — многообещающе протянула я. — Как говорится, каждый сам кузнец своего счастья… Вот и я сейчас скую: себе — благости, а тебе — больничный от травматолога…
Я заскрипела зубами… и хоть сегодня и был не рыбный день, но лещей надавать ой как захотелось. Настолько, что я потянулась за молотком, об который недавно запнулась в прихожей.
В общем, я психанула настолько, что в приступе ярости насмерть загрызла три сосиски, обнаружившиеся в холодильнике. Нацелилась на бифидок, но в нем молочные бактерии уже перешли на сторону зла. И нет, их не сманил печеньками темный властелин. Все было куда более прозаично: истек срок годности.