Сам не прочь отсюда свалить, но жена… С каждым днем рождения у меня все сильнее впечатление, что она репетирует поминки. Духовой оркестр, бабы, как одна, в черных платьях, икебаны в каждом углу… И вид у всех такой важный, словно не бухать пришли, а провожать в последний путь.
Таню убила Верина родня. Убила их всепоглощающая уверенность в правильности своей жизни и своего предназначения. То есть ни грамма сомнения ни в чем! Даже безвременные смерти и потери в их родне воспринимались как нечто исключительно закономерное. Кто умер – тому надо было умереть. Кто жив – тому надо жить. Большая квартира была олицетворением этого удручающего оптимизма.
– Молодежь во все времена одинакова! А первый признак старости, Веруня, брюзжание на ее счет.
Чистой, отделенной от мира любви нет и не может быть.
Интересно, текущие краны — это признак одиноких женщин?
... если один из двоих предает любовь, надо чтобы другой продолжал хранить веру и верность. Несмотря ни на что. Потому что если кто-то один ждет, то второму есть куда вернуться.
Что есть память? Умение забывать всё ненужное.
— Тебе вообще известно о существовании такой вещи, как презерватив? — с отвращением осведомилась она. — Или ты, снимая трусы, одновременно и мозги в камеру хранения сдаешь?
— Мальчик! — объявила Асия, поднося орущего младенца к теперь уже четырежды мамаше. — Вот, можете убедиться!
— У меня — минус пять с половиной, — невозмутимо сообщила та. — Я и ребенка-то с трудом вижу, не говоря уже о таких мелких деталях. Верю вам на слово.
Парадокс. Половина женщин затрачивает колоссальное количество усилий и времени, чтобы волосы завить, в то время как другая половина изо всех сил старается их распрямить. Где тут логика?