—... потом у нас будет целая ночь жесточайшего разврата. Ты еще попросишь пощады, но я буду жесток!
— Кто еще попросит пощады, — расхрабрилась я, чувствуя, как ревность отступает перед волной жгучего предвкушения. — Ты уже слегка поистратился этим вечером. А мы, девочки, куда более выносливые.
— Не надо вот меня недооценивать, — оскорбился Егор. — Пока у мужчины есть руки и язык, он способен утомить хоть десяток девушек за ночь.
Календарь мы пока вертеть не научились. Даже ради туристов. Даже за деньги.
...найдешь хороший секс и сразу думаешь, что это настоящая любовь. А ведь гармония в постели вообще никак не связана с гармонией в других областях.
Элка считала, что секс зря привязали к любви.
Это просто обычное человеческое удовольствие, как, скажем, массаж или хорошая беседа.
— Ты же не собираешься влюбляться на всю жизнь и выходить замуж, не проверив, что там у твоего принца между ног?
— У настоящего принца между ног конь, — мрачно парировала я.
Нытье точно никого сексуальнее не делает.
Цифры — это просто цифры, они не никогда не измерят твоего обаяния...
Я начала опасно трезветь и осознавать, что я все еще осталась собой — довольно крупной девочкой в наш век, когда лишний вес куда большее преступление, чем колдовство или разврат в былые времена.
Время такое — красивая попа ценнее всего остального.
Тонким интеллектом, знаете ли, в зеркале на потолке над кроватью не полюбуешься.
Когда филолога тошнит от пошлости — никто и ничто не может его остановить!