Ольга

Чем дальше Даниил погружался в чтение, тем сильнее его охватывало ощущение происходящей с ним чудовищной мистификации. Ему стало страшно, на лбу выступила испарина. Он чувствовал себя героем одного из фильмов Хичкока… Кто-то знал о нём такие вещи, которые не мог знать никто. Звучит странно, но это так. Словно кто-то следил за ним.  

— Елена Анатольевна, у меня к вам два вопроса.  — Какие? — удивилась Лена, впустив Антона.  — А почему вы со мной на "вы"? — Антон закрыл за собой двери. — Раньше вы обращались ко мне на "ты". И второй вопрос: зачем вам молоток?  — Не знаю, — призналась Лена. — Вы…ты совсем другой стал. А молоток… для самообороны.  — Жизнь другая, и я другой, — улыбнувшись, Антон снял ветровку и небрежно бросил на полочку в прихожей. — Теперь вообще всё по-другому. От кого самообороняться будете?  

В тот же вечер я позвонила Лёне и прижала его к тёплой стенке. Я блефовала, представив всё так, словно имею неопровержимые доказательства его неверности, и Лёня, поверив, «раскололся». Как и говорила Светлана, он рассчитывал вообще не возвращаться, остаться у Нади. Впервые в жизни я не спала всю ночь, орошая подушку слезами. А на следующий день я решила принять предложение Глеба, — согласиться на фотосессию. Мне необходимо было развеяться, забыть о предательстве Лёни и привести себя в чувство...

— Дома поговорим. Сейчас не время и не место. "Дома?!". — А как же неделя?.. — Ты скрыла от меня важную информацию. Наш договор аннулируется. Никакой недели отсрочки. Иди. Он вылез из машины и открыл перед Зоей дверь, подал руку. — А почему я должна согласиться ехать в твою квартиру? Мало ли, с кем ты там был?! — Зоя наконец пришла в себя. — Раньше у меня была другая квартира. А в эту никого не приводил. Из женского пола там только Джессика. Иди, — он легко подтолкнул Зою к подъезду. Он соврал....

Однако вино, хоть и было сухим, делало своё дело: беседа сворачивала в опасное русло. — Расскажи о своём замужестве, Алька! Где и как познакомились, как жили? Почему разбежались? За то, чтобы вновь услышать «Алька», она готова бессмертную душу продать, пожалуй… Но говорить о браке с Кириллом?! — Давай-давай, — усмехнулся Женя. — Не стесняйся. Мы же старые друзья. Ага-ага, конечно, друзья! А то как же… — В обмен на твой рассказ. Я тоже в курсе, что ты был женат. А может, и сейчас женат? — Нет,...

В какой-то момент Свете показалось, что она сейчас рухнет без чувств прямо тут. Именно эта незавидная перспектива взбодрила Свету, заставив взглянуть в лицо правде. Эля и Арсений даже не укрылись, спали прямо так. Конечно, июнь ведь, тепло. Света осторожно пробралась к своей тумбочке, забрала документы, потом в ванной комнате сгребла с полочки личные гигиенические принадлежности, быстро сложила всё в сумку, по-прежнему стоявшую на полу в прихожей, и выбежала в подъезд.

— У нас всё серьёзно с Людмилой, — упрямо повторил Мельников и сжал челюсти. — Ну если так, то приходите, когда сможете жениться, молодой человек, — пожал плечами Евгений Савельевич. — Мы с вами познакомились, мысли и намерения ваши поняли. А покуда вы оба остаётесь семейными людьми, мы с матерью никакого позора не допустим. Хватит. Понятно? — Понятно, — кивнул Мельников. — Я обязательно приду, как только смогу жениться.  

— Я тебя умоляю, Таня! Как давно ты стала считать личную жизнь глупостью? И ты веришь в девственниц двадцати трёх лет? А ещё в какие сказки ты веришь, любовь моя? В тихом омуте черти водятся, и это не пустые слова, это народная мудрость. — Ты так говоришь, Ребров, будто свечку держал! — Нет, не держал. Но не отказался бы подержать, удостовериться, что этот бабник Мейер попался на удочку. — Фу, какая грязь, Ребров! Надеюсь, Мейер мыслит не так прямолинейно и думает, прежде всего, головным мозгом,...

Поставив перед собой чашку с чаем, Влада села напротив Андрея и несколько минут молчала, кусая губы. Андрей не собирался ей помогать. Он вообще предпочёл бы, чтобы это явление Влады оказалось досадным сном. — Андрей, возьми и меня с собой в Заречное, пожалуйста! Я очень хочу поехать с вами. Андрею стоило больших трудов не поперхнуться чаем. — Зачем? — хрипло спросил он. — Андрей, ты никогда не задумывался о том, почему я вернулась в этот город? — Нет, — честно ответил Андрей. Это была правда. Он...

Он смотрел ей прямо в глаза. Милана начала приходить в себя. А ведь он прав! Он всегда был её папой. Вот мать была холодновата, и понятно теперь, почему! Но не всякая женщина бы вообще взяла на себя ответственность за чужого ребёнка, да ещё с такой историей! А мать взяла. И молчала всегда, словом не попрекнула. Милана обмякла, разрыдалась, уткнувшись в плечо отца.  — Папа! Ты самый лучший, папочка мой!  — Ну-ну, — он гладил её по голове. — Ради тебя и жив остался. Ты же вылитая Донка,...