— Морской огурец — лучшее средство для мужского здоровья и силы… — деликатно, но очень туманно пояснила тетушка.
— Силы духа? — уточнила я.
— Ну и духа тоже… Сугубо мужского…
— Так что, мы уже можем праздновать?
— А чем вы до этого занимались? — намекнула я на почти осушенный графин с игристым вином.
— Нервы лечили, госпожа темная феечка, — вздохнул счетовод и потер пальцем покрасневший глаз. — Знаете, как страшно за вас было, а успокоительную настойку выпили еще на прошлой неделе.
...у девушек голова может болеть просто так, от переизбытка умных мыслей.
Страх он, похоже, не потерял, а забыл, что его следует испытывать.
Редкую книгу мне подарила деканесса Брунгильда Торстен, потрясающая женщина, в присутствии которой даже мухи предпочитали не жужжать, а притворяться мертвыми. Студенты притворяться мертвыми, конечно, не смели, но голос лишний раз подавать не рисковали.
— Другими словами, тебя все устраивает и разрывать соглашение ты не собираешься? — Я даже нашла в себе силы говорить небрежно.
— Обещаю, быть добрым мужем и тратить приданое с умом, — с иронией ответил он.
— Ладно, женись.
— Когда?
— Не знаю. Главное, не на мне.
— Выходи замуж, — вдруг огорошил дед.
— Когда? — вырвалось у меня, хотя стоило бы спросить «зачем».
— Осенью. — Парнас резанул меня серьезным, холодным взглядом.
Я тут мир вообще-то собралась захватить, на кой мне сдался муж? Начнет мешаться под ногами, у меня сдадут нервы, я его прокляну на смерть, а потом придется воскрешать, чтобы никто не догадался. В общем, супруг мне решительно был не нужен ни в каком виде: ни в живом, ни тем более в мертвом. Столько возни!
Мою жизнь можно легко описать одной поговоркой: есть что вспомнить – нечего рассказать внукам.
— Просто уйди, - повторила Влада. Еще хоть два слова – и она рухнет. Обнажит слабость, подставится под его злость свою душу. Можно обмануть весь мира, но саму себя не провести вокруг пальца. – И оставь меня в покое. Ты больше не мое «все». Ты больше даже не мое прошлое. Ты просто имя, которого больше нет в списке моих контактов.
Бывают же люди – живут себе в грязи, хрюкают и чихать они хотели на загрязнение рабочего пространства своими испарениями.