Мои цитаты из книг
-- Гроза всех преступников и заговорщиков королевства, леди, -- сказал Дойл, чуть дернув уголками губ, -- к его большому сожалению, всего лишь жалкий смертный, подверженный всем слабостям человеческим. В отличие от разящего пламенеющего меча, он не может лежать в ножнах в ожидании своего часа. И сегодня его привело на прием не дело, а чувства простого смертного -- голод и скука.
-- Меня уверяли, что желания смертного вам незнакомы, -- заметила леди Харроу.
В средневековом мире меча и магии процветание и спокойствие великого королевства находятся в руках прекрасного, благородного короля Эйриха и его младшего брата - уродливого, опасного милорда Дойла.
Дойл привык быть тенью за спиной брата, отводить предназначающиеся ему удары, карать врагов и пытать предателей. Но перед магией даже Дойл бессилен. А ведь именно ему придется раскрыть заговор колдунов и, возможно, заплатить за благополучие короны своим счастьем.
-- Как вам нравится столица, леди Харроу?
-- Слишком шумно и грязно, милорд, -- ответила она, -- но мне скорее нравится. Здесь чувствуется жизнь. Мне не хватало этого в поместье.
-- Жизнь порой принимает отвратительные формы, леди, -- заметил он, имея в виду магию, но по ее глазам увидел, что она поняла эти слова иначе.
-- Жизнь прекрасна в любой из форм, созданных Всевышним.
Она решила, что он говорил о себе. Дойл скрипнул зубами.
-- В вас говорит наивная вера, естественная для вашего пола.
-- Несомненно, -- согласилась ведьма, но как-то слишком уверенно и почти насмешливо. -- Женщины видят этот мир в лучшем свете, чем мужчины, милорд.
В средневековом мире меча и магии процветание и спокойствие великого королевства находятся в руках прекрасного, благородного короля Эйриха и его младшего брата - уродливого, опасного милорда Дойла.
Дойл привык быть тенью за спиной брата, отводить предназначающиеся ему удары, карать врагов и пытать предателей. Но перед магией даже Дойл бессилен. А ведь именно ему придется раскрыть заговор колдунов и, возможно, заплатить за благополучие короны своим счастьем.
-- Каковы твои права на корону?
-- Я -- единственный законный потомок короля Ольдена Шестого. Ваш дед, милорд страшилище, был рожден вне брака, -- огрызнулся Риверс, и тем решил свою судьбу. Дойл поднялся с табурета, подошел к Риверсу поближе, взглянул в глаза -- совершенно бесстрашные, и вздохнул. Пожалуй, ему нравился этот мальчишка -- смелостью. Говорить о мужестве легко, а вот бросать оскорбления врагу, взявшему тебя в плен, будучи безоружным -- на это нужна действительно большая смелость. Дойл это слишком хорошо знал. К сожалению, как это часто бывает, в придачу к смелости Риверс получил маловато ума.
В средневековом мире меча и магии процветание и спокойствие великого королевства находятся в руках прекрасного, благородного короля Эйриха и его младшего брата - уродливого, опасного милорда Дойла.
Дойл привык быть тенью за спиной брата, отводить предназначающиеся ему удары, карать врагов и пытать предателей. Но перед магией даже Дойл бессилен. А ведь именно ему придется раскрыть заговор колдунов и, возможно, заплатить за благополучие короны своим счастьем.
-- В чем беда? Нужно просто срубить головы..
-- Рубя мелкие головы, нельзя пропустить главную, ядовитую, -- ответил Дойл
В средневековом мире меча и магии процветание и спокойствие великого королевства находятся в руках прекрасного, благородного короля Эйриха и его младшего брата - уродливого, опасного милорда Дойла.
Дойл привык быть тенью за спиной брата, отводить предназначающиеся ему удары, карать врагов и пытать предателей. Но перед магией даже Дойл бессилен. А ведь именно ему придется раскрыть заговор колдунов и, возможно, заплатить за благополучие короны своим счастьем.
- Вот мы и на месте. Идите, просите справедливости, нимфа, а главное, -- не обращая внимания на охрану у дверей, он взял пальцами девушку за подбородок, невзирая на ее дрожь и жалкие попытки сопротивления, притянул к себе и прошептал: -- Будьте благоразумны и не ходите одна по незнакомым местам, -- после чего коротко властно поцеловал в губы и отпустил.
Майла отпрыгнула от него, словно ужаленная змеей.
-- Милорд! -- воскликнула она в ужасе. -- Милорд, я уж было сочла вас благородным человеком!
В средневековом мире меча и магии процветание и спокойствие великого королевства находятся в руках прекрасного, благородного короля Эйриха и его младшего брата - уродливого, опасного милорда Дойла.
Дойл привык быть тенью за спиной брата, отводить предназначающиеся ему удары, карать врагов и пытать предателей. Но перед магией даже Дойл бессилен. А ведь именно ему придется раскрыть заговор колдунов и, возможно, заплатить за благополучие короны своим счастьем.
-- Король щедро дает обещания, и скупо -- милости, но, пожалуй, ваша несравненная красота сослужит вам неплохую службу.
В средневековом мире меча и магии процветание и спокойствие великого королевства находятся в руках прекрасного, благородного короля Эйриха и его младшего брата - уродливого, опасного милорда Дойла.
Дойл привык быть тенью за спиной брата, отводить предназначающиеся ему удары, карать врагов и пытать предателей. Но перед магией даже Дойл бессилен. А ведь именно ему придется раскрыть заговор колдунов и, возможно, заплатить за благополучие короны своим счастьем.
Он мог получить любую женщину в государстве (за исключением королевы, разумеется, но белобрысая ехидна у него вызывала искренне отвращение, а временами -- желание оторвать ей голову), но в последнее время он устал от насилия. Устал от слез. И от продажных женщин тоже устал -- их нежный шепот, оплаченный звонкой монетой, претил ему.
В средневековом мире меча и магии процветание и спокойствие великого королевства находятся в руках прекрасного, благородного короля Эйриха и его младшего брата - уродливого, опасного милорда Дойла.
Дойл привык быть тенью за спиной брата, отводить предназначающиеся ему удары, карать врагов и пытать предателей. Но перед магией даже Дойл бессилен. А ведь именно ему придется раскрыть заговор колдунов и, возможно, заплатить за благополучие короны своим счастьем.
Бунт – дело волнительное и тонкое. Я ведь не хочу переборщить с эмоциями и открыто заявить родителям о своем негативном к ним отношении?
Я никогда и предположить не могла, что меня может предать самый близкий человек. И тем более, я и в мыслях не допускала, что тот, кем я буду дышать, лишит меня кислорода. Но это произошло, и мне пришлось стать затворницей в монастыре, в дали от родных и близких. Смирилась ли я с этим? Нет, в глубине души я не могла простить тех, кто лишил меня свободы. Прошло время, боль поутихла, и я уже не так болезненно вспоминала прошедшие события, из-за которых была запятнана моя честь. До того злополучного...
- Ты в первую очередь леди! – в сердцах воскликнула мать, а я демонстративно медленно стала разуваться. – Неужели тебе не было стыдно сегодня перед родственниками?
Богиня, как же хорошо, что я покраснела еще когда наклонялась вниз, чтобы расшнуровать обувь…
- А чего мне стыдиться? – невозмутимо откликнулась, делая вид, что меня ее слова ни капли не взволновали. – В чем была, в том и приехала. У меня в монастыре другой одежды не было.
Я никогда и предположить не могла, что меня может предать самый близкий человек. И тем более, я и в мыслях не допускала, что тот, кем я буду дышать, лишит меня кислорода. Но это произошло, и мне пришлось стать затворницей в монастыре, в дали от родных и близких. Смирилась ли я с этим? Нет, в глубине души я не могла простить тех, кто лишил меня свободы. Прошло время, боль поутихла, и я уже не так болезненно вспоминала прошедшие события, из-за которых была запятнана моя честь. До того злополучного...
Он вообще никогда не допускал плохие мысли в свою голову. Этот молодой мужчина жил в предвкушении чего-то грандиозного. Он жаждал победы тогда, в доме Гиллтонов. Лейтенант Когинс привык получать от жизни то, что хотел. Естественно, он еще не сталкивался с настоящими трудностями и поэтому считал себя сильным и отважным, храбрым и смелым, умным и красивым – лучшим из лучших.
Я никогда и предположить не могла, что меня может предать самый близкий человек. И тем более, я и в мыслях не допускала, что тот, кем я буду дышать, лишит меня кислорода. Но это произошло, и мне пришлось стать затворницей в монастыре, в дали от родных и близких. Смирилась ли я с этим? Нет, в глубине души я не могла простить тех, кто лишил меня свободы. Прошло время, боль поутихла, и я уже не так болезненно вспоминала прошедшие события, из-за которых была запятнана моя честь. До того злополучного...