Мои цитаты из книг
— Пойдешь с нами? — тем временем гнула свое Мышь, всегда отличавшаяся удивительным упорством в достижении целей.
— Я должен подумать.
— Взрослые всегда так говорят, когда делать и не собираются.
— Ты очень умная девочка.
— Я знаю.
Сборник новогодних рассказов. Иногда смешных, иногда грустных. Но всегда со счастливым финалом. Давайте все-таки продолжим создавать себе новогоднее настроение несмотря ни на что!
Удавил бы, да времена нынче больно гуманные.
Сборник новогодних рассказов. Иногда смешных, иногда грустных. Но всегда со счастливым финалом. Давайте все-таки продолжим создавать себе новогоднее настроение несмотря ни на что!
— Не-е. Дед Мороз — отстой. Подарок подарил и ушел до следующего года. А вот Дед Маразм — классный. Потому что он же всё забывает! Подарит, а после забудет и опять приходится дарить. Выгодно, — Мышь подняла вверх пальчик и кивнула важно.
Сборник новогодних рассказов. Иногда смешных, иногда грустных. Но всегда со счастливым финалом. Давайте все-таки продолжим создавать себе новогоднее настроение несмотря ни на что!
Ну, а неслух-то, на то он и неслух, чтобы приказам деспотическим противиться.
«В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил да проживал царь-государь. И было у него три сына. Старший сын – умница. Ещё, как говорится, пешком под стол захаживал, ещё поперёк лавки, при порке, если случалось, бывало, распластывался, а счёт до ста, уже, как свои пять пальцев назубок твердил. Средний парнишка-умелец, руки золотые. С пелёнок, можно сказать, и швец он, и, как водится, жнец. А вот на дуде, не игрец вышел. Медведь-то средненькому в колыбели ещё на ухо-то наступил. Да и не...
А в тундре-то плохо. В тундре-то не то, что в наших краях – оттепель глобальная и об тайфунах с катаклизмами отродясь никто из старожилов слыхом не слыхивал. В тундре-то сурово всё
«В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил да проживал царь-государь. И было у него три сына. Старший сын – умница. Ещё, как говорится, пешком под стол захаживал, ещё поперёк лавки, при порке, если случалось, бывало, распластывался, а счёт до ста, уже, как свои пять пальцев назубок твердил. Средний парнишка-умелец, руки золотые. С пелёнок, можно сказать, и швец он, и, как водится, жнец. А вот на дуде, не игрец вышел. Медведь-то средненькому в колыбели ещё на ухо-то наступил. Да и не...
Раз, уж так сильно осерчал – в гауптвахту наследника заточил. Так тот и там – ансамбль песни и пляски из штрафников царской армии сварганил. Под аккомпонимент мисок оловянных коллектив выступал. С физиями, сажей от окурков размалёванными. Охрана со всех постов хохотать сбегалась. Десять суток – полный аншлаг! Освободили его, так вся тюрьма по нему не то, что плакала – рыдала
«В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил да проживал царь-государь. И было у него три сына. Старший сын – умница. Ещё, как говорится, пешком под стол захаживал, ещё поперёк лавки, при порке, если случалось, бывало, распластывался, а счёт до ста, уже, как свои пять пальцев назубок твердил. Средний парнишка-умелец, руки золотые. С пелёнок, можно сказать, и швец он, и, как водится, жнец. А вот на дуде, не игрец вышел. Медведь-то средненькому в колыбели ещё на ухо-то наступил. Да и не...
– Увидел я и понял, – толковал он сам себе, – что женщинам не могут доверять даже самые могущественные в мире властители.
Перед вами сказки, которые красавица Шахерезада в течение тысячи и одной ночи рассказывала жестокому царю Шахрияру. Царь, который каждую ночь выбирал себе новую жену, чтобы казнить ее на рассвете, был пленен чудесными рассказами, и Шахерезада осталась жива. С тех пор эти увлекательные, полные национального колорита восточные истории стали невероятно популярны. Проиллюстрировала сказки всемирно известная художница Ольга Дугина. Картины, созданные Ольгой Дугиной, очень живо передают сказочную...
управлять королём не так уж сложно. Главное, почаще подпитывать лестью костёр его тщеславия. А ещё не обращать внимания на любовные интрижки
Легко ли быть разменной монетой в играх всесильных? Быть товаром, за который торгуются не глядя? Быть той, чьё рождение стало символом надежды для королевства, но проклятием для тебя самой. Долг? Честь? Справедливость? Это всё пустые звуки при дворе узурпатора, где каждый шаг может стать началом восхождения к власти или ступенькой на эшафот.
- Я тебя, наверное, обидел, - прошептал король, целуя её шею. - Я был с леди Октавией Гоэн.
«Нет, не обидел, а разочаровал», - хотелось сказать в ответ, но Иза промолчала, ведь разочарование страшнее обиды. Обида проходит со временем, ведь любящее сердце всё прощает. А вот разочарование уродливым шрамом напоминает кто не достоин прощения.
Легко ли быть разменной монетой в играх всесильных? Быть товаром, за который торгуются не глядя? Быть той, чьё рождение стало символом надежды для королевства, но проклятием для тебя самой. Долг? Честь? Справедливость? Это всё пустые звуки при дворе узурпатора, где каждый шаг может стать началом восхождения к власти или ступенькой на эшафот.
Король не простит и затаит обиду, ведь пострадало его самолюбие. Он так кичился своей неотразимостью в глазах простого народа, думая что ему дозволено абсолютно всё. А на деле вышло иначе.
Легко ли быть разменной монетой в играх всесильных? Быть товаром, за который торгуются не глядя? Быть той, чьё рождение стало символом надежды для королевства, но проклятием для тебя самой. Долг? Честь? Справедливость? Это всё пустые звуки при дворе узурпатора, где каждый шаг может стать началом восхождения к власти или ступенькой на эшафот.