Анастасия Оноприйчук

- Вот скажи мне, ты дебил? Продолжаю молча есть. Голодный. - Ты нахрена Минниханову в морду дал? Я за последние два месяца сильно напылил, но тут уж не выдерживаю. - Чего?! - Его вчера на парковке отметелили. Машину поцарапали. Я не пойму, ты хочешь в аул поехать? В аул я не хочу. И так только оттуда. - Да не трогал я его, - возмущаюсь. - Видать и без меня очередь! - Чем ты вчера вечером занимался? Уткнувшись глазами в тарелку, отвечаю: - Не твое дело. - Алиби у тебя есть? - Какое...

— Держись от моей дочери подальше! — Шипит Лидия. — Я не для тебя Лизу воспитывала и растила. — А для кого? Сереженьки? — выплевываю в ответ ядом. — Может и для него. А ты вообще брат ей. — Сводный. — Не важно. Я донесу в органы на твои незаконные делишки, если только посмеешь прикоснуться к ней. Хочется сказать "Ну, значит, уже пора", потому что прикосновения это самый минимум, который был между мной и Лизой. Но отказываться от нее я не намерен. В тексте есть: сводные брат и сестра,...

*3 книга* — Никитин Артем Дмитриевич. Три месяца отроду. В свидетельстве о рождении в графе «отец» стоит прочерк. Частный сыщик бросает распечатку документа и снимки с младенцем мне на стол. Сопоставив их со своей детской фотографией, убеждаюсь, что малыш — моя вылитая копия. Значит, мне солгала… Это не ее племянник. Это ее сын. Наш сын! — Чей ребенок скончался в реанимации три месяца назад? Все это время я считал сына мертвым! — сатанею, ощутив предательский удар под дых. — Отказник....

— Саш… я не знаю… хотела просто предупредить тебя… — тянет подруга. — О чем? — Юра возвращается. Возвращается… — Мне все равно, — натягиваю улыбку, фокусируюсь на одной точке, пытаюсь вернуться в дзен. — Это в прошлом. — Твой живот не в прошлом. Где-нибудь встретитесь, он увидит и поймет. — У каждого из нас уже своя жизнь. Мне есть, о ком думать. Он никогда не хотел детей, поэтому сам будет держаться от меня подальше. Вы же ничего ему не говорили, я надеюсь? — Нет, как ты и просила. Он...

— Я никуда с тобой не поеду. Я развернулась и направилась к машине адвоката. Каждый шаг требовал серьезных усилий, будто я пробиралась сквозь невидимую пелену. — Какого черта ты творишь? — Я ставлю тебя в известность, что подаю на развод. — Ты умом тронулась? В машину! Сейчас же! И, клянусь, я сделаю вид, что этого не слышал. Губы тронула улыбка. Спокойная. И вполне искренняя. Все же горбатого могила исправит — это прям про Байсарова. — Мои адвокаты свяжутся с твоими уже сегодня. На случай...